Звиздец… И это что, всё? По-моему, чтобы убить такую, как она, маловато одной, пусть даже и прошедшей навылет пули! Тут танковую пушку надо… Или дурака валяет? Глядя на подошвы её уткнувшихся острыми носками в булыжник мостовой чёрных туфель, я рассудил, что второе, похоже, вернее, и эта дамочка знает, что делает, ориентируясь в возникшей ситуации явно лучше меня.

Стараясь раньше времени не паниковать и пригнувшись за санитарной машиной, я видел сквозь её стёкла, как оставшаяся троица бежит в мою сторону, произнося тот же тупой текст насчёт «ваффен фаллен». По идее, штампованное железо медицинского микроавтобуса «Фольксваген» – неважная защита против пуль двух штурмовых винтовок. А если вдруг начнут палить понизу, меня очень даже запросто зацепит в ноги, скажем, рикошетом от мостовой. В пистолете оставалась пара патронов плюс запасная обойма. Гранаткой их попотчевать, что ли?

Но, слава богу, что я всё-таки не бросил оставшуюся гранату. Поскольку уже через пару секунд я имел удовольствие наблюдать повторную «картину маслом». Если до этого было «Не ждали», то теперь это, судя по всему, было «Приплыли», или что-то вроде того. Когда оба солдата и оставшийся на ногах полицай пробежали в мою сторону, оставив Кэтрин (которую они, вполне логично, посчитали трупом) позади себя, «покойница» зашевелилась, перевернулась на бок, а потом и на спину. И из положения лёжа деловито положила в спину (точнее сказать, она попала всем в заднюю часть головы, в область затылка) всех троих. Те упали, гремя касками и роняя свои огнестрельные железки.

Затем моя напарница поднялась на ноги и, тяжело дыша, осмотрелась. Два раза пальнула в тех, кто ещё шевелился, и опустила пистолет.

Улица была пустынна, а где-то за домами вместо полицейских сирен вдруг возник длинный и противный высокочастотный гудок. Хоть и не сразу, но до меня дошло, что это не что иное, как сигнал воздушной тревоги…

Я побежал навстречу Кэтрин. Она молча рассматривала (причём в её взгляде не было ни боли, ни трагизма, ни паники, скорее, одно сплошное, удивление – вот, дескать, какая неприятность со мной случилась) окровавленные пальцы своей левой руки. Плащ, жакетик и юбка её костюма были густо залиты тёмным, поскольку справа, в её животе, чётко просматривались две тёмные дырки, откуда продолжала течь кровь. Увидев меня, она зажала раны левой ладонью и пошла навстречу.

Во даёт…

– Командир, – сказала она скучающе-деловым тоном. – Быстрее перенесите наше оружие и чемоданы из «Жука» вон в тот, соседний, спортивный «Мерседес». Я вас прикрою…

– А ключи? – задал я резонный вопрос.

– Вот, – протянула она мне извлечённый из кармана плаща изящный ключик с фирменным брелком.

– И откуда это?

– Был в кармане у убитого доктора Хирншлегера. Забрала, когда осматривала. Похоже, это его машина. Только быстрее!

Не успев спросить, чем её в данной ситуации не устраивает «Жук», я побежал к стоянке, одновременно слыша какие-то явно новые звуки, прибавившиеся к предупреждению о воздушном нападении – глухие отдалённые взрывы и шелестящий, металлический рёв реактивных самолётов, которых пока не было видно, где-то в небе. Тогда понятно, почему к стрелявшим в нас патрулям не подкатила подмога – все, и военные, и гражданские, явно попрятались по погребам и подвалам. Но смываться отсюда нам надо было как можно быстрее, и лучше всего было делать это как раз на спортивной машине. Тут напарница мыслила верно.

Перекидывая вещи из машины в машину, я видел, как Кэтрин, повертев в руке и тут же отбросив пистолет на мостовую, нагнулась к трупам солдат и быстро сдирала с них увешанные подсумками, штыками и флягами поясные ремни. При этом кровь из её раны, на которую она не обращала внимания, капала на мостовую. Сняв с убитых амуницию, она подобрала две G3 (вот же сила в этом продырявленном организме, они же копец какие тяжёлые) и скорым шагом направилась ко мне.

В этот момент рёв самолётов заметно усилился, а один взрыв раздался где-то совсем близко, чуть ли не в соседнем квартале – от взрывной волны жалобно задребезжали оконные стёкла и черепица.

– Садитесь за руль, – сказала напарница, занимая место рядом с водителем. Говоря это, она закинула трофейные винтовки и амуницию назад, одновременно расстелив на сиденье свой запачканный кровью и продырявленный пулями плащ.

Я сел на место водилы, включил зажигание, двигатель завёлся. Вроде всё просто. Пришла дурацкая мысль – хоть порулю заодно раритетным спорткаром…

– Давайте вон туда, направо, – указала Кэтрин.

И я поехал, медленно набирая скорость. В этот момент улица уже содрогалась от ещё более приблизившихся разрывов авиабомб. Похоже, одна фугаска попала в дом, стоявший с противоположной от нас стороны от больницы «Klinik Sant Elisabeth Noiburg in der Donau». В зеркало заднего вида было видно, как пейзаж заволакивают клубящиеся облака серой пыли, а на мостовую сверху начинают сыпаться обломки кирпичей и прочий строительный мусор. Оторвавшись от лицезрения окружающего безобразия, я увидел, как сидящая рядом Кэтрин сдирает жакет. Одна из попавших в неё двух пуль действительно прошла навылет – на спине пиджачка светилось выходное отверстие, а её блузка и нижняя рубашечка оказались очень густо окровавлены. С некоторым усилием напарница начала снимать их.

– Ты там вообще как? Не помрёшь? Что-нибудь надо? – спросил я, ведя «мерс» по узким улицам. Как это ни странно, ни одного шального кирпича взрывная волна в нашу ворованную машину не принесла. Везёт, или я рано радуюсь?

– Пока ничего не нужно, – последовал ответ. – Гоните быстрее из города. Держитесь западной окраины!

Я продолжил путь вдоль дунайской набережной. Неожиданно, где-то совсем рядом, ударил двойной взрыв, а потом в небе мелькнула стремительная тень. Подняв на секунду глаза, я увидел нечто стреловидное – над самыми крышами пронёсся с набором высоты, ну явно выходя из атаки, знакомый серебристый силуэт «МиГ-15». На крыльях я успел заметить бело-сине-красные чешские кокарды, а под крыльями, что странно, целых четыре пилона, на двух из которых висели какие-то продолговатые штуковины, больше всего похожие на блоки НАР УБ-16, или что-то типа того. Ну да, судя по всему, это чешский штурмовой вариант «пятнадцатого», «МиГ-15бисСБ», как раз имевший четыре точки подвески. В Чехословакии полторы сотни таких использовались с начала 1960-х и аж до 1980-х. Невольно мелькнуло сомнение – «МиГ-15», здесь? А потом прикинул – тут же до границы совсем недалеко и даже «пятнашка» с её невеликой дальностью сюда вполне дотянется. Ну а далее пришла ещё одна закономерная мысль – раз они тут летают и бомбят, значит, ВВС Варшавского договора ещё отнюдь не уничтожены. А это как минимум означает, что у НАТО нет господства в воздухе. Ой, как интересно…

«Мигарь» улетел, а в городе, судя по волнам заклубившегося над домами дыма, что-то загорелось, причём сразу в нескольких местах – городок мгновенно утратил последние остатки мирной сонливости. Интересно, кого тут вообще штурмовали эти «восточные» истребители-бомбардировщики? Скорее всего, те самые, проходившие через Нойбург колонны натовской техники.

– Давайте вон туда. – Энергичный кивок напарницы показал мне направление дальнейшего движения. – Нам надо выбраться из города на шоссе, в сторону Алена и Штутгарта. Похоже, наш ещё оставшийся в живых подопечный направляется именно в ту сторону!