Маневры наших кораблей, благодаря выучки офицеров и боевой медитации, по прежнему были близки к идеальным. А мы начали давить щит первого фрегата, продержался он четыре залпа, пятым мы уничтожили мостик, благо расстояние между кораблями сократилось настолько, что мы смогли бить по нему прицельно. В этот момент враг морально сломался, уже третий их боевой корабль выбит, с транспортов слышен по связи панический визг и призывы о помощи, под аккомпанемент стрельбы и взрывов гранат, там куча очень злых мандо и алхамбрианцев во главе с Крисом и другими такими же перцами рвутся к мостикам и реакторным отсекам, у нас не пострадал ни один корабль… В общем корветы сделали разворот все вдруг и задавили ручки скорости на максимум, чтобы свалить в гипер, по понятным причинам экипажам крейсеров и фрегатов это тоже не добавило боевого духа. А мы дали новый залп, просаживая щит следующего фрегата. В боевой медитации я чувствовал воодушевление наших людей и липкий страх пиратов, которые меньше часа назад чувствовали себя королями, возвращаясь с богатой добычей и предвкушая, как будут её прогуливать. На фрегате, страх перерастал в открытую панику, все прекрасно понимали, что мы вынесем их раньше, чем они успеют кем-то прикрыться. Так и произошло, ещё один мостик разлетелся на обломки.

Остальные рады бы были убраться от нас по дальше, но прекрасно понимали, что при развороте мы разнесём их движки, а пройти насквозь наш строй не получится, уничтожим. Оператор систем связи доложил:

— Противник вызывает нас.

Наши корабли начали просаживать щиты очередной жертве и я произнёс:

— Игнорировать вызов!

Тут раздался голос Бо:

— Похоже они хотят сдаться на милость победителей, Ал.

Я перевёл взгляд на мандолорку. Желание продолжить бой, продолжить убивать и карать, было почти почти нестерпимым. Какая сдача? Зачем нам пленные? Да что я творю, хатт меня пожри?!

— Ответить на вызов, не прекращайте огня-произнёс я напряжённым голосом, борясь с собой.

На экране возникла рожа Ме-Тиа Вакла. Не молодой забрак смотрел на меня биологическим глазом и имплантантом на месте второго. Чтобы он не хотел сказать, я заговорил первым:

— Сдавайтесь или умрите!

Спустя секунду грянул новый залп, щиты на очередном фрегате просели почти в ноль, а предводитель «Свободного флота» ответил:

— Мы капитулируем, прекратите огонь.

— Эскадре прекратить огонь. Выключайте щиты и принимайте абордажные партии.

Когда связь отключилась, я медленно встал с командирского трона и разогнулся, выплывая из боевой медитации.

— Всё в порядке, Ал? — спросила Бо, глядя мне в забрало шлема.

— Да. Принимай командование, я в каюту. Зайди, когда всё закончится.

— Хорошо-коротко ответила министр обороны.

А я отправился медитировать и искать ответ на вопрос, что же происходит. Из медитации я вышел, когда меня вернул к реальности стук в дверь каюты.

— Да заходите уже-сказал я.

Меня навестили Бо и Крис. Второй тут же взял быка за рога:

— Какого хатта с тобой происходит, друг?

— Сползание на тёмную сторону со мной происходит, мандо. Слишком много смерти, слишком много убийств и слишком мало времени на медитации, потому что работы до едрени фени. Мне нужен отдых, я запустил себя и похоже вживление кристалла стало своего рода катализатором.

— Хр#ново. Мы-то с Джайной с катушек слетать вслед за тобой не начнём слетать? — спросила Бо.

— Нет. По крайней мере не вижу для этого причин. Вы не одарённые, вы делаете упражнения для защиты разума, о которых я говорил… Хотя не одарённые в принципе не должны съезжать на тёмную сторону, для вас обе стороны по определению недоступны.

— Хорошо, если так. Ладно, как министр обороны Алхамбры приказываю сидеть в каюте неделю и приводить себя в порядок, адмирал Завр. Исключения только для пьянок с Крисом.

— Есть-вяло ответил я.

— Держись, Ал. Ты со своим колдовством нужен нам всем.

— Держусь, Бо. Не напортачте только без меня-последнее проворчал больше для порядка.

— Вот чья б банта мычала-хохотнул Крис в ответ, я улыбнулся. Ничего, всё наладится.

Собственно неделю я натурально провёл в отпуске. Ел, пил, спал, трижды нажрался с Крисом. Потом начал ходить в лазарет к раненым, помогая им целительскими техниками и в судовую токарку, мастерить всякое в своё удовольствие. Эти два занятия меня по прежнему успокаивали. Среди прочего стал клепать записывающее звук устройство, работающее на Силе. Другого способа как-то материализовать песни, которые помнил из прошлой жизни я не нашёл. Когда попытался что-то затянуть на пьянке с Крисом, он потребовал от меня подписания пакта об акустическом ненападении. Паршивый с меня певец, что сделать. Но к концу второй недели реабилитации моя поделка начала записывать песни Арии, AC/DC, Кино, КиШа и вообще всё, что я помню. Хорошо, что у джедаев есть техники, позволяющие обострить память.

Пока я отдыхал и занимался целительством с творчеством, мандо активно командовали. А потом прибыли обратно на разорённую планету, с освобождёнными пленниками и пиратами в цепях. Пока герцогиня Крайз возмущалась ужасному нападению и призывала к сочувствию к пострадавшим, мы делали дело. А теперь весь мандолорский сектор облетели кадры, как не ставшие рабами люди возвращаются домой, а пиратов выводят в поле и расстреливают на глазах пострадавших от их рук. Последнее я перемотал. Зато меня очень порадовали интервью наших парней. Не раз на все лады была повторена фраза:

— Я не просто мандолорец, я алхамбрианец.

Хм, видимо нас всех теперь будут считать новым подвидом мандо вне зависимости от того, откуда переселенцы к нам приехали и что сами о себе думают. Наверно этому стоит радоваться, хотя полной уверенности у меня нет.

Сам я на планете и во всех этих событиях засветился не сильно, по крайней мере куда меньше, чем Крис и Бо. Повозился в госпитале на поверхности с ранеными, помог телекинезом в восстановительных работах и до сих пор идущем разборе завалов, там где технику по каким-то причинам было трудно или невозможно использовать, благо веса я беру большие. В общем занимался предельно мирными вещами и не перенапрягался. Предсказуемо геройские мандо на волне военных новостей были всем куда интереснее, чем их скромный соратник-джедай. Хотя и мне перепало немного добрых слов, не смотря на то, что нас тут не особенно любят. Звучало это где-то на уровне «ну хоть один нормальный есть», тем более все наши отзывались обо мне строго в положительном ключе и тоже звали алхамбрианцем, что порождало в головах местных некий разрыв шаблона.