– Теперь пошли вон туда! – Жоржик указал куда-то на середину поляны.

Они подошли к довольно длинной, изрядно поржавевшей трубе среднего диаметра, которая валялась тут с незапамятных времен, как и весь прочий хлам.

– Ты пойдешь по одной стороне, а я по другой, идем синхронно, насколько можно, а затем обратно, и так раз пять. Это понятно?

– Зачем это? – снова запротестовал Тим.

– Ну, делай, что говорят. Не зря же мы сюда, в конце концов, пять с лишним часов добирались!

Тим только вздохнул, и они не спеша двинулись вдоль трубы. Затем Жоржик скомандовал развернуться, и они пошли обратно. Так они прошлю туда-сюда несколько раз. В конце концов, Жоржик сообщил, что уже достаточно, и они снова вернулись к мертвому трактору. Тим снова достал свою рамку и остановил синхронно оба секундомера.

– А теперь, – таинственно сказал Жоржик, – сравни показания наших приборов!– Он протянул Тиму оба секундомера. Разница во времени составляла почти три секунды.

– Ну, они у тебя просто не работают, видимо, правильно! – презрительно фыркнул Тим.

– Ну что ж, может быть! Сделаем контрольный эксперимент! – Жоржик снова втиснул оба секундомера в рамку и, обнулив прежние показания, запустил их снова. – Показания одинаковы сейчас?

– Одинаковые вроде, – неуверенно отозвался Тим.

– Ну, тогда, пойдем, погуляем, минут пять, и ты сам скажешь, когда будет достаточно. Хорошо?

Они обошли поляну, зашли в лес, затем вышли и снова вернулись к трактору. Тим протянул свой секундомер Жоржику. Тот втиснул оба прибора в рамку, остановил, и затем протянул Тиму оба. На обоих приборах показания были одинаковы, вплоть до сотых секунды.

– Это, что ли фокус такой? – возмутился Тим.

– Стал бы я сюда тащится, чтобы показать тебе фокусы! Ты вообще думай, что говоришь, хоть изредка! – парировал Жоржик.

– Давай еще раз! – потребовал Тим.

Жоржик снова синхронизировал секундомеры, и они двинулись к трубе. Тим был поражен. Они сделали, пять или шесть серий экспериментов и всякий раз результат был тот же: показания приборов отличались на секунды! Тим присел на тракторную гусеницу.

– А днем, говоришь, это не работает?

– Не-а… – отозвался Жоржик, – Много раз проверяли. Только после полуночи, да и то, к слову не всегда.

– А когда начинает работать?

– Говорю же – где-то за полночь, и примерно за час до восхода – прекращает.

– И что это такое? – спросил Тим.

– Не знаю,– равнодушно ответил Жоржик. – С этой горой вообще все не так. Почему она имеет такое название, ты знаешь, например?

– Что-то слышал, – ответил Тим. – Тут вроде лет двести тому прошла эпидемия моровой язвы, и какая-то семья сбежала сюда, на гору, чтобы спастись. Больше их никто не видел. Даже костей не нашли. Так или нет?

– Ну, в общем, да. Но, кроме того, тут всегда что-то происходит. Вот трактор этот, например. Около тридцати лет назад тут что-то добывать пытались, не знаю что именно. Пригнали вот технику, поляну расчистили, а спустя еще пару дней трактор встал. Пытались чинить – все в порядке, а заводиться – ни в какую не желает. Бензин и солярка тут быстро густеют, говорят… А вот железо ржавеет медленнее, чем везде, хотя, это, по-моему – вранье.

– Ну, а трактор они завели все-таки?

– Нет, так и не смогли. Говорят, привезли другой, а прежний забрали, но и тот встал. А после и рабочие разбежались. Слухи ходили, что болеть они чем-то начали, хотя, я думаю, что и это вранье. Скорее всего, им просто платить перестали, поскольку добывать-то так и не начали. Есть тут еще одно место интересное, я тоже хотел тебе показать. Пойдем?

Тим встал. Жоржик направился в лес в том же направлении, откуда они пришли, а затем у того самого ручья, взял влево, после чего они еще шли через сосновый подлесок минут пятнадцать.

– А как звери? Живут они тут?

– Да, конечно, – ответил Жоржик. – А что?

– Ничего… – замялся Тим,– просто, если люди тут болеют, то и животные тоже должны, разве нет?

– Не знаю, я не болею, скорее даже наоборот. Я как отсюда возвращаюсь, так у меня словно какие-то новые силы открываются. Посмотрим, как с тобой будет. Уверен, ты тоже что-то такое почувствуешь, чего раньше не было.

– Что, например?– насторожился Тим.

– Не знаю, посмотрим. У всех по-разному бывает, – ответил Жоржик, кряхтя. Идти стало намного труднее, поскольку тропа стала забирать резко вверх.

– А у тебя что открылось? – поинтересовался Тим.

– Да, ничего особенного, пожалуй, просто я научился быть счастливым, – ответил Жоржик, подавая Тиму руку. Тропа уперлась в низкий обрыв, и наверх пришлось карабкаться.

– Всегда?– спросил Тим скептически, переваливаясь на кромку обрыва.