Паша начал засыпать, как вдруг звонкий голосок Маши привёл его в чувство: – Оёёюшки! Это получается, что знаменитая картина «Чёрный квадрат» негативом тащит смотрящего на неё в преисподнюю!

Мама погладила дочку по голове: – На самом деле Казимир Малевич, когда создавал свой «Чёрный квадрат» использовал огромное количество самых разных цветов. Я бы назвала его работу суперматическим космосом, а не траурным символом. Суперматизм собственно Малевич и ввёл в искусство, начав футуристическое поклонение квадрату, кругу и кресту на своих полотнах. Но это его собственные убеждения, просто советские поклонники сделали работы нищающего художника бедняка популярными и на того обрушилась слава во времена, когда осуждалось и удалялось любое имеющее отношение к зажиточному классу. Малевич ведь никогда не проявлял до того как его заметили никаких советских идей, которыми светилась новая власть. Он просто начал зарабатывать, наконец-то перестав жить за счёт супруги, а такое нужное революционным вождям новое искусство быстро заполонило пространство СССР, и работы Малевича стали востребованы и возросли в цене.

Глеб кашлянул и монотонно заявил: – Ценообразование в искусстве то ещё поле чудес. Помню, как ты рассказывала, что скульпторы специально состаривали свои работы и потом их как будто случайно находили где-нибудь в поле, выдавая за древние творения и продавая за баснословные деньги.

Услышанное заставило Пашу окончательно прийти в себя.

Он снял кубанку с лица, и немного разморённым голосом спросил: – Тётя Наташа, а к тому, что рассказывала ваша подруга о рубинах, это тоже относится? Как их стоимость определяется? Кто за этим стоит? Это ведь просто камни, кто им цену назначает?

Та рассмеялась мелодичным звонким хохотом: – Кто проснулся? Я-то думала, что ты спишь и десятый сон видишь. А он, понимаешь ли, экономическими подсчётами занят!

Маша захихикала, погрузив Пашу в бордовые тона смущения, а её мама, насмеявшись, ответила: – На самом деле, то, что я знаю из разговоров с Эльвирой, выглядит немного странно. В нашей стране как-то прохладно относятся к рубинам и драгоценным камням в целом. Это выражается в том, что оценка камней проводится на основании зарубежной документации. У нас нет мало-мальски добротных геммологических исследований. Конечно, торговля идёт, но глубокое изучение кладовой природы, если и ведётся, то не обнародуется. Специалистов в этой сфере считанные единицы. А их труд очень даже востребован, ведь с давних времён существует огромное количество технологий по облагораживанию природных камней. Крайне редко, но бывает, что крупные ювелирные дома озвучивают какие-то данные о своих запасах в хранилищах и расчётных залежах на рудниках месторождений, где добываются камни, и получается чудная картина. Выглядит так, что на самом деле запасов имеется столько, что, кажется, что их и добыть то не могли даже за всю историю человечества. А всё почему? В мире существует огромное количество подделок, и фальшивые камни выдаются за настоящие. Кому-то это очень выгодно и вряд ли мы когда-то узнаем, почему драгоценные камни так дорого ценятся.

– А как же наука? – возмутился Глеб, тут же осёкся и, кивая, словно самому себе, проговорил: – Хотя в промышленности, конечно же, легче использовать искусственно выращенные кристаллы.

– Вот-вот. Синтетические алмазы, созданные в лаборатории, имеют больше практического применения, нежели их редкие природные братья, которые любят вставлять в короны.

Маша выпятила губки: – Природные камни красивее, хоть их и сложнее добывать и обрабатывать. Но я бы хотела себе украшение именно с натуральными кристаллами. Зачем стеклянную бижутерию носить?

Глеб сурово посмотрел на сестру: – Вот поэтому камни и приукрашивают и продают таким вот как ты любителям. Ты же в жизни не сможешь отличить настоящий камень от искусственного творения!

Та подскочила: – Как бы ни так! Природный камень имеет внутренние вкрапления, а синтетический прозрачный как стекляшка! Вон у Пашки на ноге браслет, там стопудово настоящий камень! Посмотрите, какой красивенький!

После реплики Маши наступила минутная тишина. Все посмотрели на Пашу, который стал поправлять задравшуюся штанину, оголившую на щиколотке браслет с красным кулоном в виде звезды.

– Это талисман, – застенчиво прокомментировал Паша, – Талисман Чемпиона. Такие многие спортсмены и артисты носят. Я себе тоже захотел, как у моего любимого нападающего из краснодарского футбольного клуба.

Юный волхв вопросительно посмотрел на Глеба, тот пожал плечами и развёл руки.

Наклонившись к Паше, Диме язвительно процедил в самое ухо: – Не знал, что ты бусики предпочитаешь носить.

Глеб, усмехаясь, выпрямился, и, не давая Паше что-либо сказать в свою защиту широко расставив руки, потянулся и вежливым тоном поблагодарил мать: – Кажется, лекция удалась. Спасибо мама. Было поучительно.

Та, махнув рукой ребятам, удалилась в дом.

Маша сидела насупившись.

Она пододвинулась ближе к Паше и скороговоркой спросила: – Это был твой секрет, да?

Юноша глубоко вздохнул и мрачно заявил: – Можно и так сказать. Во всяком случае, я не был готов разглашать это как некую новость.

– Прости. Ну, правда, скажи, это же настоящий камень? – девочка зачарованно поглядывала на браслет, край которого снова стал виден.

Глеб и Дима с любопытством смотрели на беседующих.

Паше стало невероятно жарко, язык прилип к нёбу. Ему казалось, что он сейчас воспламениться от пристальных взглядов друзей и юноша попытался обратить всё в шутку, переведя фокус на Машу.

Он выхватил последний на тарелке пирожок, запихнул его себе в рот, и сквозь еду заявил: – Я не специалист. Может, это ты у нас в ювелирной школе учишься, тогда поделись знаниями?

Маша негодующе улыбнулась, ноздри девочки раздувались: – Ах так! Я докажу, что это настоящий камень. Снимай!

Она протянула руку.