Матиас двигается осторожно, дразня меня, чувствуя, как пресекается мое дыхание под его губами. Лихорадочный шепот лишает самообладания, и я вскрикиваю, он стонет.

Я так расслабилась, что не могла подумать, что что-то может прервать этот блаженный момент. Мы слышим женский хохот, и в следующую секунду входит Кристина.

Успеваю схватить уголок одеяла и натянуть его себе по самую шею. Объяснить Кристине, почему я нагая внизу, а сверху в бюстгальтере, будет проблематично. Матиас успевает исчезнуть, но его теплые руки остаются на моем животе, заставляя тело реагировать. Изо всех сил пытаюсь сохранить безмятежность и равнодушие.

Кристина говорит по телефону на русском языке, поэтому я не понимаю ни слова. Судя по дружеской интонации, на связи подруга. Я изначально думаю, что Кристина меня не заметила, когда входила в комнату. Она говорит еще минуту, затем убирает телефон в сумку и некоторое время стоит ко мне спиной, роется в своих конспектах.

– Почему ты не в университете? – спрашивает она, одновременно перелистывая тетрадь за тетрадью.

– Я? – удивляюсь.

– А ты думаешь, сможешь спрятаться под грудой одеял?

Смахиваю невидимую руку Матиаса с бедра и тут же ловлю любопытный взгляд Кристины.

– Э… надо потравить комаров, – быстро нахожусь с ответом.

Кристина, наконец, находит то, что искала и кладет конспект в сумку.

– Так чего на лекции не пошла?

– Нездоровится сегодня, – разыгрываю больной голос. То, что нездоровится – отчасти правда, ведь я однозначно заболела Матиасом, и после того, что было несколько минут назад, испытываю лихорадочное желание все повторить.

– Смотри, – говорит соседка, – а то отчислят за пропуски в самом начале учебного года.

– Надеюсь, пронесет, – устало произношу, а потом краем глаза замечаю, как Матиас толкает свои вещи под кровать. Чтобы обратить внимание Кристины на себя, начинаю стонать от мнимой головной боли. – Ненавижу болеть.

На лице Кристины появляется беспокойство.

– Ты что, вчера под дождь попала и простыла?

– Под какой дождь?

– Ну как… – протяжно произносит Кристина, – не слышала новости? Мне кажется, что нет человека в Нью-Йорке, который не знает о случившемся вчера. По телевизору передают. Да и универ на ушах стоит!

– Да что случилось? – нервничаю я. Чувствую, как Матиас гладит меня по плечу, чтобы я не волновалась.

– Дождь прошел вчера только на нашем участке, представляешь? Только в районе Сент-Джонс. В Куинсе поморосил и все. Люди недоумевают.

Понятия не имею, насколько это странно. В мире уже чего только не случается, и погода делает сюрпризы каждый божий день. Роняю голову на подушку и громко вздыхаю. И тут Кристина выстреливает следующей новостью.

– А сегодня недалеко от аллеи парня избили, – ее русский акцент говорит больше, чем сами слова. Улавливаю нотки беспокойства, словно есть то, о чем стоит призадуматься всем и каждому.

Молчу. Жду, пока она сама расскажет. И она действительно выдает подробности, от которых почему-то волосы дыбом становятся. Знаю, что Матиас за моей спиной – его рука по-прежнему греет мое плечо. Поворачиваюсь и строю недовольную гримасу под названием «Тебя ждёт серьёзный разговор». И о чем он думал?

– Если бы не физические увечья, – продолжает Кристина, – его бы уже в психушку забрали. А при нынешних обстоятельствах, – она саркастически смеется, – весь универ может туда угодить.

«Спасибо моему любимому Матиасу!»

– И знаешь, что? – она нагибается ко мне настолько близко, что я чувствую ее мятное дыхание.

– Что? – прижимаю крепче одеяло к горлу.

– Пошли слухи, что университет проклят и здесь живут привидения.

Не сдерживаюсь и начинаю хохотать, потому что знаю, что за «Кентервильское» привидение стоит за всем этим хаосом. Если у Матиаса хорошее чувство юмора, он может пошутить над Кристиной прямо здесь и сейчас.

– И что с тем парнем, в итоге? – осведомляюсь я уже в интересах Матиаса.

– С ним работают психологи. Однако ничего не могут выяснить, ибо парень тот в штаны так наложил, что рта боится открыть. Ой, – Кристина бросается к двери, – заболталась я с тобой! Меня ждут девчонки внизу. Увидимся!

Как только дверь за Кристиной закрывается, Матиас обретает человеческие формы. Пару минут мы просто смотрим друг на друга. Затем он тянется ко мне, а я, преодолевая дикое желание броситься к нему в объятия, начинаю одеваться.

– Я собирался тебе сказать.

– Ты с ума сошел? – расстроенно говорю я.