Шрифт:
– Я тоже!
– И мы тоже! – хором кричим вместе с Анной и Джейсоном.
И с этого момента мы забываем о вчерашнем не очень удачном шпионстве Матиаса, а сосредотачиваемся на другой проблеме: одна дата рождения, один возраст и сверхспособности. Я не умею читать мысли как Анна, но считаю, что все мы думаем об одном и том же. Нас словно цыплят вывели в инкубаторе. За эту мою мысль хватается Анна.
– Затем расфасовали и отправили в разные штаты…
– Что? – не понимает Криста. Она уже согрелась и сидит на диване, прислонившись спиной к груди Матиаса.
–Крис думает, что нас в инкубаторе вывели, – смеется, но это как-то грустно получается. – Я просто мысль закончила.
– Нет, – Криста явно не хочет в это верить. – А как же наши семьи? У меня прекрасные родители и брат. Я ни за что не поверю, что мой отец или мать решили удочерить ребенка со способностью. Абсурд.
Замечаю, что Анна прячет взгляд.
– Мне тоже не верится, но факты доказывают обратное, – отвечаю и не свожу взгляда с Анны. Вот бы мне ее мысли прочитать. – Правда ведь, Анна?
– Что? – поднимает голову и рассеянно смотрит на меня.
– Однажды я уже спрашивал тебя, и теперь имею право повторить вопрос.
– Какой?
– Ты наверняка знаешь это от своих родителей… ты ведь умеешь читать мысли. И если тебя удочерили, то…
– Это не значит, что всех вас усыновили или удочерили… – Она смотрит в телефон. – Мне пора. Соседка ключ забыла.
Никто ничего не успевает сказать, как Анна выходит из гаража.
– Она что-то знает, – говорит Джейсон.
А я делаю глубокий тоскливый вздох. Попробуй теперь выяснить это у Анны.
Криста
Я зла и не желаю мириться с тем, что услышала час назад в гараже. Моя мама – родная! И пусть попробуют убедить меня в обратном. А как насчёт того, что мы с ней похожи? Специально так младенца не подберешь, что даже родинки одного размера на левой ключице совпадают. Мы часто демонстрируем их и смеёмся, говоря, что это божия метка.
Борюсь с желанием заплакать. Я ведь еще ничего не знаю. Но Анна мне расскажет. От меня не так просто отвязаться.
Соврав Матиасу, что устала и хочу поспать, вернулась в кампус и теперь двигаюсь прямиком к комнате Анны. Подхожу к двери, хочу постучать, но что-то останавливает. Вдруг она в комнате не одна или вообще нет. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь.
«Анна, – мысленно зову я, – открой дверь, если ты внутри. Это я Криста».
Минуту жду. Тишина. В глубине коридора слышу женский смех.
«Прошу, Анна!»
Открывается дверь. Анна смотрит на меня с минуту, затем вновь начинает жевать что-то. Вроде, мне показалось, в руке она держит печенье.
– Ты ведь ничего не говорила вслух? – спрашивает Анна, идя к своей кровати. Я следую за ней.
– Да, а что?
– Больше так не делай, – звучит грубо. Что в этом такого, не понимаю?
– Ты ведь сказала сегодня неправду. Никакая соседка не забывала ключ просто потому, что легче попросить у консьержа запасной, – с улыбкой говорю я. А чтобы занять руки хватаю какую-то книгу с полки, потом обнаруживаю, что это сборник повестей и рассказов Джека Лондона. В комнате неуютно и стоит спёртый запах. Окно плотно закрыто. На столе порядок, только пару ручек выпали из органайзера. Машинально подбираю их и возвращаю на место. Затем разворачиваюсь к Анне и наблюдаю за ее угрюмым видом.
– Послушай, Криста, даже, если это и так… я не обязана об этом рассказывать. Я же человек и понимаю, что могу ранить других, при этом не зная, как на самом деле обстоят дела.
– Но я хочу знать! Ты ведь сама всё это начала, собрала нас и хочешь, чтобы мы стали командой. Теперь и нам интересно, откуда взялись эти способности. – Я швыряю книгу в сторону от злости. – Но ты идёшь на попятный, отказываясь помогать своей команде.
Анна обхватывает себя руками и начинает мерить комнату шагами.
– Нечего рассказывать. Тогда я была совсем маленьким ребенком… Кроме того, я уже говорила и повторюсь, что это может касаться только меня.
– Мы родились все в один день. – На мои глаза наворачиваются слезы, стоит подумать об усыновлении. – Это наводит на тысячу вопросов. Здесь только ты и я. Мне-то ты можешь доверять?
Некоторое время мы слушаем тишину. Я не свожу глаз с бледного лица Анны, и не сомневаюсь, что она читает мои молебные мысли.
В конце концов ей приходится сдаться. Она садится на край кровати и зовет меня присесть рядом, затем достает печенье, пепси и протягивает мне одну банку.