из книги «К суду!.. (Гомосексуальный Петербург)», автор В.П. Руадзе, 1908 г.

А Кафе bonch

(раньше Cubat – Caf'e de Paris)

Большая Морская улица, д. 16

B «Пассаж»

Невский проспект, д. 48

C Дворец, где жил Великий

князь Сергей Александрович

Невский проспект, д. 41

D Дом, где жил Сергей Дягилев набережная реки Фонтанки, д. 11

E Цирк Чинизелли

Набережная реки Фонтанки, д. 3, литера А

F Дом, где жили Гиппиус– Мережковский–Философов

Литейный проспект, д. 24

G Дом, где жил Михаил Кузмин

улица Рылеева (ранее – Спасская),

д. 17–19

H Знаменские бани

улица Восстания, д. 51–53

I Таврический сад

Изучая российскую гомосексуальную историю, прежде всего, важно научиться отделять «слои» государственной пропаганды и заблуждений.

Криминализация «мужеложства» в Гражданском кодексе произошла при Николае I, и это было, скорее, попыткой «закручивания гаек» после Восстания декабристов и Французской революции, нежели удовлетворением реального запроса со стороны общества. Наказание подразумевало лишение имущества или даже ссылку в Сибирь, но полиция неохотно занималась выявлением таких «преступлений» и практически никогда не выступала инициатором арестов. Суды также проявляли снисхождение: приговорами заканчивалось на 25% меньше дел, чем по другим обвинениям.

Сама гомосексуальная субкультура, если можно так выразиться, была спонтанной и местами даже случайной. Разрозненная информация о ней дошла до наших дней из дневников, небольших журналистских заметок и некоторых других неожиданных источников. В частности, эта прогулка по дореволюционному Петербургу построена на работе Владимира Павловича Руадзе «К суду!.. (Гомосексуальный Петербург)» 1908 года, которая по сути является доносом.

Вдохновением для автора послужили статьи немецкого журналиста Максимилиана Гардена, где он «уличил» в гомосексуальности приближённых императора Вильгельма II. Дальнейшее расследование этой ситуации вызвало широкий общественный резонанс и нанесло значительный ущерб репутации императорского дома. Руадзе мечтал повторить успех своего зарубежного коллеги и предупредить общественность об «ужасах» гомосексуальной жизни.

Однако, сам того не подозревая, вместо «разоблачителя» он стал одним из первых исследователей субкультуры гомосексуалов (или, как их тогда называли, «тёток» и «бугров» ).

Предлагаем вместе посмотреть, какие места до сих пор хранят о ней память.

От французского слова tante – «тётка» , которое в середине XIX века использовалось по отношению к мужчинам- проститутам; к концу столетия оно появилось в печати и служило уже для обозначения всех гомосексуалов.

От старофранцузского слова bougre, которое в X–XIV в.в. было синонимом «содомии», а затем, после XVI века, пришло в русский язык.

Кафе

Bonch (

раньше

Cubat – Caf'e de Paris)

Большая Морская улица, д. 16

«С раннего утра дивы гомосексуального мирка уже на работе. После ежедневного парада “чай” в “кафе де Пари”… ужепо усмотрению – в притон ли “Шабельской”, “Эйхенфельда”, “Курочкина” или в излюбленные “Знаменские бани”», – начинает свое описание Владимир Павлович.

Продолжая традиции, заложенные «дивами гомосексуального мирка» 100 лет назад, первым делом встречаемся на «чай» в bonch. Современный «деревянный» дизайн не выдает признаков того, что на рубеже XIX–XX вв. здесь и в помещениях рядом находился легендарный ресторан Cubat или, как его называли в миру, Caf'e de Paris. Он чаще других упоминается в воспоминаниях о городе: не только у автора «Гомосексуального Петербурга», но и, например, у Антона Павловича Чехова или в мемуарах Матильды Кшесинской, которая любила проводить там время в компании великих князей. Завтраки у «Кюба» считались одной из непременных составляющих жизни столичных жителей, среди которых были Сергей Дягилев, Михаил Кузмин, Дмитрий Философов и Зинаида Гиппиус, о которых ещё немало будет сказано в нашем гиде.

Невский проспект, д. 48

«Пассаж» на Невском, как сказали бы сейчас, на рубеже XIX и XX веков был одним из популярных мест для круизинга (прим. от англ. cruising – поиск сексуальных партнёров в общественных местах). Знания о таких местах обычно передавались по принципу сарафанного радио внутри сообщества, а за счёт того, что коммуникация происходила на уровне специальных знаков и сигналов, она оставалась невидимой для посторонних. Самым простым способом оказать кому-то внимание было кинуть характерный долгий взгляд или же попросить прикурить, однако настоящим арго дореволюционной мужской гомосексуальной субкультуры был красный цвет – особенно красный галстук или платок в кармане.