— Понимаю…

Я пришла домой, уставшая и разбитая. Хорошо, что родителей не было дома. Никто не будет задавать лишних вопросов.

Неужели, лучше согласиться на грязное предложение Данилова? Неужели нет другого выхода? Должен же быть этот чертов выход! Почему так?! Как я жить с этим буду? Как я смогу пойти на такой шаг? Кем я буду после этого? Это ведь измена! Меня саму предали таким способом и теперь я сижу здесь и осознаю, что могу быть такой же предательницей.

А Давид? Он не простит меня, не поймет.

А может пусть все идет своим чередом? Даже если его посадят, он сам в этом тоже виноват. Я ведь пыталась его остановить! Если бы тогда он послушал меня, а не повелся бы на провокации Данилова. Это не только моя вина. И теперь решение остается за мной. Нет! Не буду я жертвовать собой! Не таким методом. Я лучше дождусь Пуртова, сколько бы ему не дали. Мне кроме него никто не нужен.

Дура! Что я такое говорю? Из-за меня Давид так поступил, он защищал мою честь. А я? Разве могу я допустить, чтобы из-за меня он сидел в тюрьме? Что с ним будет, когда он выйдет? Кто примет его на работу с судимостью?

Я ни в ком не видела советчика в такой вопросе. Никому не могла довериться. Решение придется все равно принять: но какое?

Если я откажусь, то моя совесть будет чиста, я ни в чем не буду виновата. А Давид? Это эгоистично.

Звонок на мобильный. Это Данилов. Знает, что все мои мысли сейчас о спасении Давида и специально контролирует ситуацию.

— Что тебе нужно? — грубо спрашиваю его.

— И тебе привет, моя девочка! Хотел лишь сообщить тебе одну небольшую весточку: следователь Игнатьев, да-да, тот самый, который ведет дело твоего придурка, зять моего друга. Представляешь? Я попросил его не тянуть резину и сразу отправлять дело в суд, ведь отказываться от своих показаний я не буду? — нарочно спрашивает меня.

— Делай, что хочешь!

— Имено эти слова я мечтаю услышать от тебя, когда мы останемся наедине!

— Мечтай дальше! Я все сказала. И больше не звони мне!

С силой бросила телефон на пол, но он не сломался.

Звонок в дверь. Только бы не он! Я убью его, если это будет он. С силой распахнула дверь: вижу Гелю и Динку.

— Привеееетик! — хором крикнули они.

— Привет, девчонки, проходите, — мое настроение резко изменилось, когда я увидела своих подружек.

Я накрыла стол и мы сели пить чай.

— Ну как предсвадебная суета? Еще не передумала? — засмеялась Динка.

— Нет. Не передумала. Я люблю его.

— Понятно. Молодец. Ты всегда можешь рассчитывать на нас, правда, — сказала Геля.

— Спасибо большое, девочки, — я улыбнулась. Как же мне повезло с такими подругами.

— Тебя что-то беспокоит, давай, колись что случилось? — заметила Дина.

Я покраснела немного. Конечно, я ничего им не скажу.

— Скажите, вот смогли бы вы пойти ради любимого человека на какой-то отчаянный шаг? — спросила я.

— Что у тебя случилось? Он заставляет тебя сидеть дома? — Дина строго смотрит на меня.

— Нет, ну в общем-то, да, — вру на ходу.

— Я бы смогла! — неожиданно заявила Геля. — А что? Все любят кричать о своей любви, а как дело касается серьезных поступков, так сразу в кусты. Вер, тебе 28 лет, ты уже пожила для себя. Ничего страшного с тобой не произойдет, если ты больше часть жизни, будешь проводить дома. Главное — быть рядом с любимым.

Дина чуть не подавилась пирогом.

— Ну ты и сказанула. Понятное дело, что любовь превыше всего. Нужно жертвовать собой, делать какие-то поступки. Но в меру. Слышали такую фразу: в любви каждый сам за себя? А ведь правда. Нужно быть немного эгоистом.

Когда девочки уехали к себе, я снова осталась одна, но на этот раз ненадолго. Вскоре вернулись родители.

— Что ты там телепаешься?! Давай быстрее! — слышу голос мамы.

— Вот не любишь ты меня, Таисия, — отвечает ей папа, едва переводя дыхание.

Если он назвал её Таисией, значит очень на нее обижен. Во всех остальных случаях, папа называл маму Таичкой.

— Ты же знаешь, как тяжело мне поднимать тяжести, а все равно гоняешь по всему базару со своими сумками, — жаловался папа.

— У тебя всегда болит спина. Но можешь де ты хоть один раз помочь мне с покупками. Дочка замуж выходит со дня на день, а ты спину бережешь! А тебя я люблю, дурака старого, — громкий смех мамы заполнил всю квартиру.

— Когда любишь, то идешь на уступки, пытаешься помочь, иногда, даже, делаешь то, что не должен делать, лишь бы это было во благо любимого человека, — сказал он.

Они ушли на кухни и дальле продолжали свой спор, но я уже их не слушала. Последние слова папы заставили меня решиться на один поступок.