Она сдавленно всхлипнула. - Хорошо. Я...рада.

Я обхватил ее руками, крепко прижимая к себе. Наша теплая кожа прижималась друг к другу, и я чувствовал биение ее сердца, совпадающее с моим. - Спасибо, Виктор, - она произнесла мое имя так, будто прошептала молитву. Как будто она стояла на коленях у алтаря, моля об отпущении грехов, а я был ее спасителем, ее гребаным ангелом – хранителем.

Но я был всего лишь лжецом.

Я вышел из черного, гладкого кабриолета и повернулся лицом к двухэтажному дому. Район выглядел достаточно богатым и шикарным. Так вот откуда Валери? Ее корни...ее прошлое.

Я поднялся на крыльцо и дважды постучал в дверь. На другой стороне было тихо, пока несколько секунд спустя я не услышал голос, зовущий меня.

Наконец дверь открылась. Там стояла женщина лет пятидесяти с небольшим. Ее темно-каштановые волосы были собраны в беспорядочный пучок, на ней были черные брюки и розовый пушистый свитер. Ее взгляд быстро скользнул по мне, она несколько раз моргнула, а затем неуверенно улыбнулась.

Да, я был уверен, что она не каждый день видела такое зрелище, как я, приходящий постучать в ее дверь.

– Здравствуйте…я здесь, чтобы встретиться с Валери, - представился я женщине. Была ли эта женщина ее матерью? Я не мог сказать точно. Никакого сходства не было.

Я знал, что должен был немного разузнать всё, прежде чем заглянуть в ее старый дом, дом, в котором она выросла, и дом, из которого Валентин украл ее, но я спешил закончить это. Последний отпечаток прошлого Валери.

Мне просто нужно было увидеть, как поживает ее семья после стольких лет—нужно было доказательство для моей Валери. Ее раны все еще кровоточили. Ее прошлое, настоящее и будущее все еще были в беспорядке. Но я знал, что она достаточно сильна, чтобы выбраться из этой чертовой темной дыры, и я буду там, ожидая, когда она упадет обратно в мои объятия. Как только она будет готова снова встретиться со своей семьей, я приведу ее и представлюсь ее родителям.

Брови женщины поползли вверх, а затем она медленно покачала головой. - Валери? Вы имеете в виду Валери Блэкуэлл?

Я кивнул, теперь в меня закралось сомнение. Выражение ее лица мне не понравилось. - Я друг семьи Блэкуэлл. Меня долго не было в стране, и я только что вернулся. Мы потеряли связь, но я хотел бы посмотреть, как у нее дела.

Губы пожилой женщины приоткрылись в шоке, и кровь отхлынула от ее лица. Я встретился с ней взглядом, удерживая ее сосредоточенной и заземленной на месте. Она с трудом сглотнула, ее лицо стало бледнее, почти призрачно-белым. Какого хрена?

– Вы не знаете?
– выдохнула она.

Я сделал шаг вперед. - Знаю что? Что случилось?

Она оглянулась через плечо, а когда снова посмотрела на меня, ее глаза блестели от слез. Она наклонилась ближе, словно собираясь прошептать секрет. - Дом сгорел семь лет назад. Никто не выжил.

Я попятился назад, ее слова эхом отдавались в моих ушах. Это было оглушительно, и кровь бешено побежала по моим венам. - Что?

Она серьезно кивнула. - Они все были заперты внутри. Дом сгорел дотла. Выживших не было. Это была такая трагедия. Вся община была потрясена этим. Так внезапно, так быстро. Погибли четыре человека.

В горле у меня пересохло, а язык отяжелел. Я не мог говорить. Как такое вообще возможно? Валери сказала, что у Валентина были фотографии ее сестры, которая росла на протяжении многих лет. Это было единственное, что помогало ей выживать, несмотря на все дерьмо, которое Валентин бросал в нее.

Женщина восприняла мое молчание как разрешение продолжать говорить. - Вы говорите, что дружили с Валери, верно? Мне так жаль, дорогой. У нее было такое блестящее будущее, и она была милой девушкой. Валери была подругой моей дочери. Они обе были балеринами в Академии. Ее смерть...
– она поперхнулась словами и замолчала. - ...так трагична.

Я замер на крыльце, растерянный и потрясенный до глубины души. Она похлопала меня по руке, сочувствие и жалость были написаны на ее лице. - Ты не хочешь войти? Может быть, на чашечку кофе. Вы, должно быть, проделали долгий путь. Я глубоко сожалею о том, что сообщила вам эту новость. Пожалуйста, входите.