– Да неужели! Такое ощущение, что в вашем городе никто работать не хочет, а если и хочет, то только спустя рукава, – грубо произнесла вся взмыленная тучная женщина. – Как вам это нравится? Вас заждались уже! – задыхаясь, продолжила она.

– Ой, простите, – начала было заикаться Тоня, смотря ошалелыми глазами на полную даму, которая смотрела на нее свысока, стоя наверху крыльца.

– Что мне ваше «простите», у вас тут гримера днем с огнем не сыщешь, один отказался в последний момент, видите ли его бабушка Богу душу отдала, а нам что до его бабушки, это еще не повод не выполнять свои обязанности! Так вы еще на нашу голову такая непунктуальная. Вы когда должны были быть на своем рабочем месте? А?

– Простите, – повторилась Тоня, – мне казалось, что я вовремя…

– Ага, вовремя, уже 17 минут, как вы должны размахивать своей кисточкой и дуть на пудру!!!! Бегом в третью гримерку!

– Бегу, пудра мне в помощь, – ляпнула Тоня и с трудно скрываемой радостью взбежала по ступенькам. Ну, это ж надо было так попасть, что не говори, а оказалась в нужном месте и в нужное время.

Примерно представляя, куда нужно двигаться, Тоня решительным шагом направилась к возможной гримерке величайшей актрисы. На некоторых дверях были бумажные таблички с номером гримерки, пройдя мимо третьей, куда собственно ее и направили, она прошла еще две двери и остановилась, дальше табличек не было, но определенно одна из следующих трех должна была быть Майской. На предпоследней на ручке висела красная картонка на ней было написано «не беспокоить». Тоня, имея не только атлетические способности, но и аналитические, сообразила, что, скорее всего, именно эта дверь ей и нужна. Великая актриса не захотела бы, чтобы ее беспокоили, кто не попадя. Она нерешительно протянула руку к ручке и, не успев схватиться, почувствовала чей-то тяжелый взгляд. Резко обернувшись, ее обдало холодным потом. То ли от неожиданности, то ли от внешнего вида и взгляда молодого человека.

– Кто вы и что вам нужно? – металлическим голосом спросил худощавый, высокий с землистым цветом лица парень, который всем своим видом создавал впечатление совсем не молодого.

– Гример, меня срочно вызвали, – протараторила Тоня на одном дыхании.

– Тааак… – протяжно произнес немолодо выглядящий молодой человек.

– Что так? Пришла выполнить свою работу.

– Это понятно, к кому вы пришли?

– Я так полагаю, к Майской Екатерине Степановне.

– Ага, вы можете полагать что угодно, но вы не по адресу.

– Неужели я не правильно все поняла?

– Это уж точно девушка, вам бы следовало знать, что уже несколько лет Екатерина Степановна гримируется сама и не подпускает к своему лицу ни одного гримера, это одно из ее условий…

Повисло неприличное молчание и чем дольше оно продолжалось, тем больше Тоне казалось, что ее диверсия провалится.

– Ну, я, я это, подумала, что мне к ней, мне вообще-то фамилию не назвали… А вы уверены, что точно не к ней, а то ведь я потом получу от вашего начальства…

– Я больше чем уверен, от ваших средств непонятного происхождения у Екатерины Степановны аллергия, а для актрисы самое важное, после таланта, это внешний вид. И пожалуйста, в следующий раз обращайте внимание на таблички, если написано «не беспокоить», значит…

– Значит, не беспокоить, – улыбнулась Тоня, продолжив фразу.

– Схватываете на лету, а теперь брысь отсюда. – Холодно промолвил парень и отправился в ту сторону откуда пришел.

– Слушаюсь и повинуюсь, – выпалила Тоня и сделала вид, что направилась к третьей гримерке.

Но как только шаги молодого человека стихли вдали, она быстро достала фотоаппарат из рюкзака, включила его, проверила настройки и, понимая, что действовать нужно быстро, в два шага оказалась перед заветной дверью, уверенно нажала на ручку и, сделав один шаг за дверь, начала нажимать на кнопку, фотографируя от страха все подряд. Мельком она поняла, что сделала несколько кадров и самой звезды.

Когда она вылетела в коридор, она услышала протяжный вопль «Что вы тут делаете, охрана!!!».

Тоня успела практически скатиться с крыльца и завернуть за угол усадьбы, когда услышала громкие шаги бегущих людей. Она бегом добежала до забора и скрылась точно так же, как и проникла на приусадебный участок.

Уже, стоя на остановке, Тоня начала понимать, что произошло, мысли ее прервал грубый пинок в бок.

– Ой, больно же, – пискнула Тоня от неожиданности.

– А нечего тут стоять и честным людям перекрывать дорогу к автобусу! – состряпав неприятную мину, ответила ей старушка с небольшой тележкой в руках.

Тоня одарила ее недружелюбным взглядом, но ее обидчица была права – Тоня стояла прямо перед открытыми дверьми автобуса. Она сделала несколько шагов в сторону, и старушка вскарабкалась в автобус, громко бухтя и с усилием таща тележку за собой, Тоня молча последовала за ней.

Оказавшись дома, Тоня спеша начала просматривать кадры. В голове крутилась одна мысль: «Надеюсь, мой наводчик-Сережка был прав, и о съемках не знает никто». Ей нужно было успеть выбрать самые лучшие фото, отредактировать их и посетить несколько редакций, где в одной из них обязательно их должны оторвать с руками и ногами, а если повезет, то в самой первой. Тоне оставалось лишь малость – успеть до обеденного перерыва. Она опять неслась, как электровеник, ну и, конечно, не смотрела под ноги. А тем временем под ногами у нее была старая брусчатка, а на ногах наспех завязанные кеды, которые, естественно, предательски подвели в самую ненужную минуту. Шнурки развязались, и Тоня так смачно шмякнулась о тротуар, что казалась, этот шлепок услышали в радиусе одного километра. Итогом этого происшествия стали порванные и грязные джинсы, разбитая коленка, вымазанные локоть белой блузки и разодранная щека.