В те годы тяжело было не только нашей семьей, это были девяностые, время безработицы и бандитизма, так что жаловаться на эту тему и мысли не возникало. Родители старались заботиться о нас хорошо, а мы старались не ныть и учиться как можно лучше. Ко времени обучения в средних классах мой акцент пропал, я была одной из лучших учениц в классе.

В связи с переездом в другой район города мне в шестом классе пришлось сменить школу. Родители выбрали из двух школ, которые были рядом с домом, ту, в которой был политехнический класс, так как мой брат имел технический склад ума и ему данный класс хорошо подходил, а меня отдали как говорится «в комплекте». Вот только брату нужно было отучиться последний год, а мне пришлось долгих шесть лет вести борьбу с системой школы. В девяностые годы тема национализма и нетерпимости к приезжим была очень острой, что я имела возможность прочувствовать на своей шкуре в полной мере. Как оказалось, директор школы имела четко очерченные неонацистские взгляды и подбирала соответствующий персонал, поэтому численность детей в этой школе по сравнению с соседней была в разы меньше, хотя здание и возможности школы были аналогичными. На протяжении шести лет учебы в этой школе я была единственным, если не считать моего брата, учеником другой национальности. Периодически, по незнанию, в школу приводили детей другой национальности для обучения, так же как и мои родители поступили в свое время, но дети выдерживали не более трех месяцев и их просто переводили в соседнюю школу, где в каждом классе было по два-три ученика иностранца.

Если честно, то сначала я откровенно не понимала что причина подобного отношения ко мне со стороны педагогов, это их специфические взгляды, и думала, что действительно мои знания, полученные в другой школе, дают мне недостаточно крепкий фундамент, для того, чтобы также успешно справляться с заданиями в новой школе, тем более была существенная разница в программе обучения. Например, иностранный язык дети в моем классе начали изучать во втором классе, а я в пятом, математику в этой школе преподавали по более сложному учебнику и ряд тем мне были не известны. Я поставила себе цель дотянуть свои знания до необходимого уровня, учила дома самостоятельно слова по английскому языку, составляла диалоги, прорешивала упражнения на грамматику, изучала новые темы по математике. Раньше не было интернета, а у родителей не было возможности нанять мне репетитора, так что я пропадала в библиотеке в поисках нужного материала и упорно доставала вопросами старшего брата, который на тот момент уже был студентом Вуза.

Мой усердный труд давал результаты, и надо сказать, это заметили и учителя, но к моего удивлению, вместо поддержки и похвалы, я получила более жесткий прессинг с их стороны, меня вызывали на самые сложные задания к доске, если были индивидуальные задания, то моя карточка всегда была на пару заданий длиннее, чем у моих одноклассников. Меня спрашивали на всех предметах практически каждый день и оценивали по особенному, чтобы получить оценку отлично мне нужно было разобраться в теме на уровень, приближенный к уровню учителя.

Я по жизни обладаю невероятной упертостью и если ставлю цель, то буду добиваться ее несмотря на сложности, обиды, отчаяние и слезы. Конечно, были периоды, когда руки опускались и ничего уже не хотелось, когда обида от несправедливости застилал глаза и лились слезы, когда я говорила учителям прямо на уроке о том, что у них двойные стандарты и меня выгоняли из класса к директору, все было, но я ни разу не подумала о том, чтобы перевестись в другую школу.

Со временем, учителя меня откровенно не любили уже не только за национальную принадлежность, но и за несгибаемый и бунтарский характер, у нас была настоящая холодная война, в которой пока побеждали они, но уже почувствовали во мне не самого легкого противника. Еще их раздражало, что за меня стали заступаться мои одноклассники, как бы их не науськивали против меня, они, уже немного повзрослев, сами могли анализировать, делать выводы и принимать решения, тем более училась я хорошо и никогда никому не отказывала в том, чтобы не просто дать списать а подробно разобрать и объяснить тему. Мой домашний номер телефона у многих одноклассников был подписан sos, и вечером мой телефон практически не замолкал, и я помогала, и делала это не для хорошего отношения к себе, а потому что мне нравилось помогать, и эта черта осталась со мной всю жизнь, после и на работе я была вечным обучающим наставником для вновь принятых на работу.

Мои родители понятия не имели, что я оказалась в подобной ситуации в школе, дома я не делилась проблемами, на родительских собраниях обо мне учителя просто предпочитали не говорить и ограничивались моей успеваемостью по предметам. Тем более, они видели хорошие оценки и много грамот за победы в олимпиадах, как школьных, так и городских, видели хорошее отношение одноклассников и у них не было основания для переживаний, а я, видя как им и так непросто пережить изменения в жизни, которые произошли из-за войны, старалась им не давать такого основания.

До десятого класса по всем предметам, кроме русского языка, у меня итоговые оценки были «отлично». По русскому языку я проигрывала холодную войну учительнице вчистую, как бы я не старалась, все было бесполезно против ее лозунга «нерусский человек не может знать русский язык на пятерку». Как же я обрадовалась, когда в десятом классе нам дали нового учителя, в связи с уходом предыдущего учителя в декрет. Новый учитель означало для меня новые возможности, но мне не просто повезло, а очень повезло, учитель была без специфических взглядов и оценивала за знания без всяких «но». Таким образом, в одиннадцатом классе я была одной из трех кандидатов на получение золотой медали за особые успехи в учении.

В начале весны меня пригласила к себе в кабинет директор школы и спросила, понимаю ли я, что с моей фамилией получение золотой медали абсурд и она не станет даже подавать документы на меня к рассмотрению в управление образования. Также она рекомендовала мне оставаться благоразумной и без истерик забрать свой аттестат с отличием, поступить в Вуз и строить свою жизнь дальше, с благодарностью этой школе, что она воспитала из меня человека. Я, конечно, ожидала, что меня будут пытаться завалить на выпускных экзаменах и поэтому очень усердно готовилась к ним, и морально даже была готова к тому, что мне могу поставить четверку и дать не золотую, а серебряную медаль, но такого я не ждала, у меня на время даже речь отключилась и улетучился весь мой характер. Мое молчание директор школы восприняла как знак принятия с моей стороны и просто выпроводила меня под локоть из кабинета.

Я стояла в коридоре школы и думала, что все зря, столько сил и цель у меня просто отобрали, даже не дав возможности бороться за нее. Я пришла в класс, собрала учебники со стола в сумку и не дождавшись окончания уроков ушла домой, никого не предупредив. Мама удивилась почему я пришла так рано и начла спрашивать не заболела ли я, что случилось … И тут меня как прорвало, я начала плакать в захлеб и сквозь слезы пытаться объяснять ей что же произошло. В тот момент я просто изливала душу и не ждала никакой помощи от нее. Когда я немного успокоилась, она сказала, что если это правда и я действительно столько времени боролась и шла к своей цели как могу позволить себе обнулить свои труды и сдаться. Она отправила меня умыться и хорошенько подумать готова ли я бороться дальше и тогда она мне поможет бороться, но не будет гарантии, что мне не влепят тройку за открытую войну или мне хватит аттестата с отличием и я не стану ничего более делать.