Своим образом жизни она была довольна, за исключением редких дней, навевающих грусть. Работы и общения с интересными людьми у нее было достаточно, а наедине с собой в своем уютном доме она всегда находила занятие по душе. Анна наблюдала за окружающей ее жизнью, как водитель наблюдает за дорогой из окна автомобиля. Когда в мире происходили различные катаклизмы и военные конфликты, эти события не оставляли ее равнодушной, но и не смахивали мирный сон с ее ресниц.

Иногда Анна навещала Алису Иоганновну, которую считала почти родственницей, настолько та была близка к семье Анны и особенно дружна с бабушкой Эллен. Возможно, причина была в том, что они обе были выходцами из далеких краев. Анна замечала, что в неспешных беседах, которые часто велись за пятичасовым чаем, их взгляды на многие вещи совпадали. Это взаимопонимание делало общение комфортным для обеих.

Анна, с ее привычкой психолога раскладывать людей по определенным типам и наделять их качественной характеристикой, про себя называла тетю Алису просто Старой Дамой. Алиса Иоганновна была одинока и всегда радовалась, когда Анна приходила к ней в гости. Неторопливые рассказы Старой Дамы о ее долгой жизни действовали на Анну умиротворяюще, и она любила посидеть с ней за чашечкой чая. Эта умудренная жизненным опытом женщина поддерживала Анну во всех начинаниях и радовалась ее успехам. Анна знала, что та любит ее, никогда не предаст, не осудит и всегда рада ей. Порой Анна спрашивала себя, кто кому нужнее? Ведь одинокая старушка была единственной нитью, которая связывала Анну с воспоминаниями о ее столь неожиданно и стремительно ушедших родных.

Так проносились дни. Одно время года сменяло другое. И все это имело емкое название – жизнь.

Наступила предновогодняя пора. В один из вечеров по ТВ транслировали передачу о красочных приготовлениях к Рождеству в Европе. Показывали Ватикан. Внезапно Анну озарила мысль. Даже не мысль, а горячее желание. «Нужно поехать в Рим и Ватикан. Может быть, Бог смилостивится и там откроет Свой замысел. Укажет мне мое предназначение на земле…»

Визу выдали быстро. Накануне отъезда Анна навестила Старую Даму. Та была удивлена.

Ты же не католичка, – тихо заметила она, – и вдруг такое решение.

Я христианка, – неожиданно упрямо ответила Анна и уже спокойнее пояснила: – В Ватикане находится гробница святого Петра, князя апостолов. Эта гробница – одно из самых почитаемых христианами мест в мире, и потом, случаются же чудеса в рождественскую ночь. Может быть, там Бог укажет мне мой истинный путь.

Алиса Иоганновна раздумывала – стоит ли ворошить прошлое и говорить Анне о том, о чем сама она имела лишь смутное представление. Но все-таки решилась.

Послушай, – обратилась она к Анне. – Когда-то очень давно, в канун Рождества, я навестила твою бабушку. Встретила она меня как-то особенно. Завела тихонько разговор о своих родных краях и о том, как там готовятся к Рождеству. И одна фраза мне до сих пор не дает покоя…

Анна с любопытством посмотрела на нее:

Какая фраза?

«Я ушла, – сказала Эллен, – не зная, где преклоню голову, и не вернулась. Не вернулась и моя дочь. Анна должна туда вернуться.» – и оборвала фразу. Я хотела спросить ее, куда и зачем ты должна вернуться? Но холодный блеск в ее глазах говорил больше, чем слова, – Эллен передумала продолжать разговор. Откуда она ушла и почему, я до сих пор не знаю. Но, может быть, ты что-нибудь понимаешь?

Анна задумалась. Она отрицательно покачала головой. Однако ее цепкая память сохранила этот разговор.

Ранним утром Анна непринужденно вела свой «Ниссан» по пустынным улицам и вскоре выехала на скоростную трассу, ведущую в аэропорт.

Прошла регистрацию – и вот она в самолете. Ей предстояло совершить многочасовой перелет до Рима, за которым последует пересадка до Парижа. В Италию она летела в первый раз, и ее воображение рисовало прекрасные виды этой страны. Мысли о предстоящем путешествии приятно взбадривали, и она с радостью отдавалась этому ощущению.

В Рим Анна прилетела поздней ночью, утомленная долгой дорогой, но не утратившая вкус к поездке. Благополучно добравшись до отеля, она смутно помнила, как ее проводили в апартаменты. Войдя в комнату, мельком увидела распятие над кроватью и через пять минут забылась крепким здоровым сном.

Проснулась Анна в прекрасном настроении. Осмотрелась. Интерьер комнаты был выполнен в золотистых тонах, комната была просторной и уютной. Распахнув ставни, Анна увидела небо Италии: темно-синее с едва намечающейся нежно-розовой полосой рассвета. Стая голубей летала над крышами домов. Анна посмотрела на часы и направилась в ванную комнату. После бодрящего душа, напевая, она долго прихорашивалась перед зеркалом, элегантная рама которого подчеркивала стиль интерьера.

Спускаясь к завтраку, в лифте Анна столкнулась с монахиней. Они улыбнулись друг другу и обменялись приветствиями. «Может быть, это знак», – подумала Анна, еще не зная, что ее ждет впереди и какая судьба ей уготована. Тогда ей было неведомо, что итальянцы, встречая монахинь, стучат по дереву.

«Утро, – думала Анна, – лучшее время для знакомства с городом». Встреча с новым всегда волнует. Предвкушая, как проведет ее, она вышла на улицу. В воздухе витали ароматы эспрессо и выпечки, исходящие из многочисленных маленьких кафе. Вскоре Анна оказалась на площади Венеции, которая находилась в десяти минутах ходьбы от отеля. Ее поразила изысканная красота площади и обилие достопримечательностей, и она с интересом рассматривала каждую из них. «Возможно, полжизни не хватит, чтобы познать Вечный город с его дворцами, церквями и фонтанами», – думала Анна.