Масштаб строительства в Кремле поразил императрицу. Объёмы залов дворца просто ошеломили её своим великолепием. Она ходила по залам и постоянно хвалила Казакова, а тот краснел и, прикладывая руки к груди, робел и кланялся:

– Очень рад, государыня, что вам понравилось!

Но особенно её поразил главный зал с огромным куполом.

– Какого же размера купол? – рассматривая зал, поинтересовалась потрясённая императрица.

– Государыня, в диаметре почти 35 аршин (24, 7 метра), – ответил Казаков.

– Превелик и очень красив, – проговорила восхищённая императрица и, поблагодарив Матвея Казакова, продолжила осмотр дворца.

Глава 2

В Москве императрица Екатерина Вторая осталась только на одну ночь, промучившись в тесном царском дворце Кремля. И уже утром императорская кавалькада направилась в Подмосковье, где все желали поскорее увидеть детище Василия Баженова, загородную резиденцию в Царицыне. Императрица давно изучила проект усадьбы Царицыно, и почему-то велела въезжать в усадьбу с обратной стороны императорского дворца. Но кортеж карет был вовремя замечен встречающими, и у входа во дворец уже стоял архитектор Василий Баженов со своим семейством и радостно встречал, вышедшую из кареты, императрицу. Придворные, столпившиеся сзади, ожидали услышать восторги о чуде архитектуры. Но императрица, сдержанно поприветствовав встречающих, велела архитектору Баженову:

– Ну, Василий показывай, что получилось?

Императрица, бегло осмотрев фасады дворца, холодно улыбнулась и распорядилась:

– Идём, Баженов, смотреть мои хоромы изнутри. Потёмкин не отставай.

– С удовольствием, государыня, – ответил Баженов, пропуская вперёд Екатерину с Потёмкиным.

Екатерина сразу прошла по залам дворца, предназначенным для её личных покоев, заглянула в спальню и, не увидев туалетной комнаты, вздохнула, покачав головой. Затем она осмотрела дворец цесаревича Павла и, нахмурившись, прошествовала в Кавалерский корпус.

«Фасады стары, залы тесны, потолки низкие и жить здесь неудобно!»– подумала императрица и направилась к своей карете. На ходу она гневно приказала сопровождавшему её начальнику Экспедиции кремлёвского строения Михаилу Измайлову:

– Сломать дворцы до основания. Потёмкин, проследи!

Услышав эти страшные слова, архитектор Баженов побледнел и понял, что его детище «Царицыно» не понравилось императрице. Тогда он с огорчением остановил императрицу словами:

– Государыня, я достоин Вашего гнева, не имел счастья угодить Вам, но жена моя ничего не строила.

Императрица обернулась и допустила к своей руке супругу архитектора. Затем, не сказав ни слова, она уехала.

– Где это видано, чтобы такие дорогие дворцы ломали? – недоумевали придворные. – Ведь каких денег сумасшедших они стоили.

Единственный, кто был спокоен, так это граф Потёмкин.

«Надо же, императрица пресытилась устаревшей готикой, – подумал он, – теперь подавай ей дворцы в классическом стиле, как Московский. А ещё я пологаю, что архитектор Баженов замешан в масонском заговоре. Не лез бы он в политику, тогда бы и дворец понравился!», – и велел Измайлову:

– Прежде чем ломать дворцы, распорядись представить в Петербург для высокого утверждения два проекта нового Большого царицынского дворца архитекторам Баженову и Казакову, и срок даю две недели.

– Слушаюсь, – вытянулся перед Потёмкиным расстроенный Измайлов.

Уже в карете Потёмкин, чтобы как-то развеять мрачные мысли императрицы, стал её успокаивать:

– Не огорчайся, Като. Я велел Измайлову представить тебе для утверждения сразу два проекта Большого дворца в Царицыне, выполненные архитекторами Баженовым и Казаковым.

– Хорошо, а мы с тобой посмотрим у кого лучше, – быстро ответила Екатерина.

– Знаешь, Баженов все силы направил на рисовку прекрасных фасадов в силе русской готики, и они получились. Ты же ведь хотела получить дачную усадьбу «Царицыно» тихую и уютную?

– А сейчас не хочу! – капризно ответила императрица.

– Баженов увлёкся – продолжал Потёмкин, – и вышел за рамки сметы на строительство, ведь он вкладывал свои сбережения, брал кредиты и даже заложил свой дом. Так что задолжал он, аж 15 тысяч рублей.

– Оплати из казны, – вздохнула императрица и стала смотреть в окно кареты. – А мне мерещится Московский дворец. Молодец Казаков!

Так что императрица всю дорогу из Москвы в Петербург только и говорила о Московском дворце в Кремле (ныне Сенатский дворец), и об архитекторе Матвее Казакове.

«Пожалуй, она заменит придворного архитектора Баженова на его ученика Казакова, – подумал Потёмкин, зевая. – Пусть, пусть капризничает!»