Будет страшно. Колыбельная для монстра

Аннотация

17-летний Гоша – изгой. В его интересах – мистика и сверхъестественное, за что парня постоянно высмеивают одноклассники, а в друзьях у него – только заумная ботаничка Света. Помимо этого, Гошу мучают кошмары, да такие, от которых на лбу выступает холодный пот. Однажды, после неудачной попытки проучить ребят из класса, Гоше снится очередной сон, только в этот раз все по-другому: сны и реальность сгущаются в сплошной мрачный туман, карты Таро предсказывают судьбы, а Гоша становится главным подозреваемым в убийстве, которое ему теперь предстоит раскрыть. Вот только все совсем не так просто…

В этом мистическом романе переплетаются страхи перед потусторонними силами, ужас перед смертью и русские сказки. На страницах книги вы встретите маньяка-убийцу, старую ведьму, хтонического монстра и говорящего кота.

Еще не встречали ничего подобного? Будет не только страшно, но и интересно!

В книге присутствует нецензурная брань!

www.budet-strashno.ru * * * Книга 1 «Она» Согласно общей теории относительности Эйнштейна, каждый, кто окажется достаточно глуп, чтобы угодить в черную дыру, останется там навсегда. С. Хоккинг «Теория всего» Глава 1 Сон второй Пахло сыростью. Гоша стоял в густом сером тумане и не понимал, что делать. Можно было вытянуть руку и наблюдать, как кончики пальцев исчезают из виду прямо у тебя на глазах, но… Что потом? Не будешь же стоять так вечно. Надо куда-то идти, наверное. А куда? Если ты не знаешь, откуда пришел, как понять, в какую сторону двигаться дальше? Едва слышно откуда-то доносился скрипучий хрипловатый старушечий голос, напевающий колыбельную: Баю-бай, люли-люли, Этой ночью ты помри, Завтра снег да мороз Мы снесем на погост, Мы поплачем да повоем И в могилку зароем… «Странная колыбельная, страшная…» – подумал Гоша. А потом вспомнил свою бабушку… В детстве он часто ездил с ней на дачу. От городка, в котором она жила, до СНТ три раза в день ходила электричка. Точнее, три раза в одну сторону и три раза в обратную: утром, в обед и поздно ночью. Домика у них на участке в первые годы не было, только огород и сарай для инструментов. Который час – узнавали по радио. Как-то раз приемник сломался, и бабушка пропустила время, когда нужно было возвращаться на станцию к обеденной электричке. Решили остаться до полуночи – тогда шла последняя. Вышли с участка заблаговременно, едва начало темнеть. До железной дороги – километра три. Почти весь путь лежит через старое болото, в котором много лет назад утопла какая-то деревушка. В сухое лето, когда уровень воды спадал, а трава вырастала не такой густой и высокой, из топи даже показывались остатки старых печных труб. Но это лето было не такое. Вода стояла высоко, шаг за грунтовку – и сгинешь в топях. То и дело под ногами сновали гадюки. Гоша их не боялся, знал от бабки, что надо обойти змею подальше, и она не тронет. Однако он еще никогда не ходил через болото ночью. Едва они вышли из СНТ, бабушку и его медленно оплели, окутали щупальца серого вязкого тумана, которые вытянулись из болота, словно лапы голодного призрачного спрута. Мгновенно стало холодно, хотя еще минуту назад ночь казалась ласковой и теплой; по телу побежали предательские мурашки – то ли от страха, то ли от влажности, сразу и не разберешь. Где-то в небе, невидимая им, светила полная луна. Именно она и делала туман осязаемым, светящимся и немного живым. Шли медленно, внимательно глядя под ноги, чтобы не сбиться с дороги; потной липкой рукой Гоша крепко сжимал сухую и твердую бабушкину ладонь. Где-то слева тяжело, утробно заухал филин, в кустах у дороги зашуршал неведомый зверь, шелохнулся мелкий камешек у самых ног. Гоша прислушался: жизнь кипела вокруг них, а увидеть ее было нельзя. Даже бабушкина макушка была едва различима с высоты его детского роста. «А вдруг там уже и не бабушка вовсе?» – поразила его страшная нелепая мысль, и мальчик застыл, не в силах пошевелиться от ужаса, напавшего на него в одну секунду. – Ну, чего встал? – окликнула его бабуля и низко наклонилась: – Нам останавливаться нельзя, не дай бог на последнюю электричку опоздаем! Гоша обхватил бабушкину шею руками. Как ей сказать, что ему привиделось, что родная бабуля и не бабулей стала вовсе? – Баба, я устал, понеси меня, пожалуйста! – попросил он. И бабушка со вздохом подняла его и посадила на закорки. Сразу стало тепло и не страшно. Бабушка, вот она, родная, щеку греет ее большое мягкое ухо. Руки мальчика обвивают шею и плечи пожилой женщины, а ее руки – большие и сильные, держат его маленькие ножки под коленками: «чтобы не съехал с бабкиного горба». Так дошли до станции, успели на электричку. А дома страшный морок развеяло теплое молоко с печеньем и уютное одеяло. Но сейчас нельзя позвать бабу и попроситься к ней «на горб». Баба сама уже стала туманом, призраком, воспоминанием. Баю-бай, люли-люли… Что же делать? Гоша еще раз согнул и разогнул пальцы на вытянутой руке. Туман не пошевелился. Вокруг стояла абсолютная тишина, не то что в ту далекую ночь. Дорога под ногами была какой-то невнятной, неразличимой, даже не ясно толком, грунтовка это или асфальт. Куда идти? И стоит ли идти? Может быть, просто постоять и подождать, пока туман рассеется? Но сколько ждать? И тут Гоша понял, что не может вспомнить, как давно он завяз в этом влажном холодном мороке, как он здесь оказался. Откуда он шел и куда? Какова была цель его путешествия? Он попытался еще раз внимательно осмотреться, но серый туман был все так же непроницаем и вязок. Гоша опустился на четвереньки и попробовал ползти в произвольном направлении. Дорога не кончалась и рельеф ее не менялся. Тогда он пополз вбок, но и в этот раз ничего не изменилось. Пополз в противоположную сторону. Ничего. Как будто он на ровном гладком плато, бесконечно продолжающемся во все стороны от него. Но ведь так не бывает. Если туман, значит, где-то рядом вода? Гоша сел на землю и прислушался снова. Какое-то время ему казалось, что заложило уши. Но минут через пятнадцать (или через час, тут не поймешь), он начал различать какие-то невнятные звуки. Слушал, слушал… Кажется, крылья хлопают. Будто большая птица летит где-то в темноте. Нет, не птица – птицы. Их много. Улетели… Гоша прислушался еще раз. Зажмурился, впился всем своим существом в тишину тумана. И вот, кажется… тихое журчание. Руками оттопырил ушные раковины – не помогло. Повертел головой, чтобы понять, с какой стороны идет звук. Бесполезно… Может быть, он сам себе его придумал? Показалось, кто-то тихо-тихо позвал его по имени: «Гоша! Гоша!» И голос такой нежный, как будто это она… Танечка… Но Гоша уже не верил себе. Морок, все это какой-то страшный морок… Внезапно мелкая дрожь проползла по спине. Необъяснимый холод коснулся кончиков пальцев на ногах, словно Гоша был не в кедах, а босиком, от ступней прострелил куда-то в грудь, в сердце. Коротко стриженые волосы на голове зашевелились сами собой. Жуть, всепоглощающая животная жуть охватила все его существо. Не в силах контролировать себя, Гоша вскочил на ноги и побежал. Он закрыл глаза, все равно от них не было толку, вытянул вперед руки, кричал, отталкивался от земли ногами и бежал. Но дорога не кончалась. И когда он время от времени приоткрывал один или даже оба глаза, ничего не менялось – серый туман был повсюду. Он наполнял не только пространство вокруг, но и всего Гошу, его легкие, сердце, мысли, ноги, руки и живот. Гоша чувствовал, что туман растворяет его в себе, становится им. И кричал, кричал все сильнее и отчаяннее! Но вскоре и он сам, и крик его превратился в туман и стих навсегда. В этот момент Гоша наконец проснулся. От открыл глаза и почувствовал, что щека его лежит на холодной липкой подушке, которую залили его собственные слюна и пот. На окне от сквозняка трепыхалась белая занавеска. Короткая весенняя ночь уже почти растаяла, не в силах сопротивляться раннему рассвету. Чтобы прийти в себя после кошмара, Гоша, сгорбившись словно старик, прошлепал босыми ногами в ванну, включил воду и долго стоял, опершись на стену, под теплыми струями. Время от времени он беззвучно сотрясался, подавляя рыдания. Незачем плакать. Незачем будить мать своими рыданиями. Да и чем она ему поможет, если услышит? Она его и в десять лет не особенно-то могла утешить после ночных кошмаров… а тут… не рассказывать же ей про Таньку, в самом деле? * * * В 6 утра в городе N уже светает. Синий полумрак разрезает свет редких желтых фонарей. Старые дома послевоенной постройки расчерчены трещинами; то тут, то там подмигивают окошки – большинство мужчин с улицы Кирова работают в Депо, им уже пора на смену Сутулыми силуэтами они выходят из теплых квартир в холод весеннего утра, быстрым шагом, сверкая огоньками сигарет и здороваясь друг с другом на ходу, спешат вниз по склону Гоша поежился. Куртка на нем тонкая, не по сезону. Но так хочется, чтобы скорее настал теплый май, нет сил уже ходить в зимних пуховиках-сугробах. Ладно, пора. «Быстрее побежишь – быстрее согреешься!» – говорит он сам себе и срывается с места. Сначала в пекарню, там как раз к этому времени должны быть готовы первые пирожные. Ага, и сладкий аромат уже разносится. Гоша вбегает в маленькое одноэтажное кирпичное здание, пропитывается запахами свежей сдобы: – Теть Маш, готово? – Готово, Георгий! – огромная, пышная, как курник, тетя Маша выносит Гоше хрустящий пакет со сладостями. – Как ты просил, круассаны и булочка с корицей. Булочка себе. Гоша торопливо запихивает ее в рот. Круассаны – ей, Таньке. – Спасибо, теть Маш! – Гоша торопливо сует в кулак женщины несколько смятых купюр. – Да на здоровье! Заходи еще! – Ага!.. – Гоша уже бежит обратно на выход. – Совсем чокнулся… – бурчит под нос тетя Маша, и добавляет вслед: – Познакомь хоть с ней как-нибудь! Но вместо ответа за Гошей хлопает тяжелая входная дверь. С пирожными под мышкой Гоша несется в другую сторону. Там через две улицы, за старой городской больницей, рядом с моргом – единственная цветочная база. Она тоже уже открылась. На базе можно взять свежие розы. В апреле они дорогие, а карманных денег у десятиклассника, конечно, немного. Но сегодня особый день, сегодня у Тани день рождения. Можно разориться разок. И Гоша покупает розы, бежит дальше. Недалеко от школы, во дворе двухэтажного жилого дома, за сараями, у него назначена встреча с каким-то барыгой из интернета. Он обещал привезти золотой браслетик. Вот и подарок будет. Получив коробку с украшением, Гоша смотрит на часы: почти семь. Через пятнадцать минут у Тани зазвонит будильник и можно будет вручить подарок. Но Гоша не может. Не может просто взять и позвонить в дверь ее квартиры, хотя и знает, где она живет. Гоша заходит во двор Таниного дома, садится на лавочку. Вовремя. В знакомом окне на первом этаже за толстой деревянной рамой загорается свет. Проснулась, сейчас будет в школу собираться, наверное. Гоша кладет заготовленные подарки рядом с собой на лавку. Он не боится, что Таня его заметит – солнце еще не пробралось в этот угол, его закрывает ствол старого тополя. Гоша закуривает, но вязнет в собственных страхах, и сигарета тлеет сама по себе, пока он просто смотрит на неподвижные шторы на девичьем окне. Бычок обжигает пальцы, и Гоша приходит в себя. Ладно, была не была!.. Он закидывает букет и пакет с подарками на высокий подоконник. Подпрыгивает и стучит в стекло. А затем быстрее ветра убегает за угол дома. Стоя там и пытаясь восстановить сбитое дыхание, Гоша слышит, как открывается окно. Ну, стало быть, подарок вручен… * * * Несмотря на холодное утро, день выдался удивительно теплый, солнечный. На большой перемене весь класс вывалил на улицу подышать. Таня сидит на бетонном фундаменте нового, так и не достроенного корпуса школы. Она в короткой юбке; болтает ногами в воздухе. Полупрозрачная белая блузка просвечивается на весеннем солнце. Неприлично пухлые ярко-красные губы расплываются в насмешливой улыбке, глаза смотрят вниз, в мобильник, наманикюренные пальчики что-то листают на экране. – Застудишься, дура! Встань! – окрикнула ее одноклассница Светка, но Таня показала ей средний палец и снова уткнулась в свой смартфон. На руке у Тани болтается золотой браслет. – Ой, Танька, что это у тебя, обновка? – к девушке подлетает рыжая одноклассница, хватает ее за запястье. – Кто подарил? Никитос? Или этот… ТАЙНЫЙ ПОКЛОННИК! Словосочетание «тайный поклонник» рыжая многозначительно выделяет голосом, и подруги заливаются смехом. – Да, представляешь, сестра младшая зашла на мою страницу в соцсетях и поменяла дату рождения на свою. У нее сегодня ДР. А он… ну… ТАЙНЫЙ ПОКЛОННИК, видимо, решил, что ДР у меня. И оставил на подоконнике подарки. – Ну вот, поклонник называется, а не знает, что у тебя день рождения летом! Подруги смеялись, а Гоша, стоя чуть в стороне, сжимал кулаки в карманах. Он чувствовал себя полным идиотом: «Она же наверняка знает, что это я! Нафига она ржет и обсуждает это со всеми?! Блин. Эх, дебил я и есть дебил!» Наконец рыжая отвалила, и Таня снова уткнулась в телефон. Похоже, все-таки решила поменять липовую дату ДР на настоящую. – У подростков сейчас вся жизнь онлайн! – одноклассница Светка дернула Гошу за рукав, не замечая его настроения, и зашептала в самое ухо: – Я же тебе рассказывала, по книжке Глуховского даже кино сняли, «Текст», смотрел? Нет? Там, короче, один зэк несколько дней жил жизнью мента, потому что сумел его смартфон заполучить. Понял? И это еще телефон взрослого человека! А подростки вообще без тормозов, в сеть постят что ни попадя, можно всю подноготную узнать, если грамотно посерфить… – Ты так говоришь, словно подростки – это кто-то, к кому ты сама не относишься, – заметил Гоша и неловко заерзал на старом деревянном полусгнившем «коне», оставшемся на спортплощадке еще со времен детства его родителей. Здесь, между лестницей и «бревном», Гоша со Светкой часто курили и обсуждали одноклассников. – Конечно, я не отношу себя к подросткам! – фыркнула Светка. – У меня интеллект выше среднего! Как и у тебя, кстати! Поэтому мы с тобой и будем пугать всю эту шушеру! Вот будет смеху! – Светка хитро улыбнулась и почесала запястье. – Да они больше никогда не посмеют стебаться ни над тобой, ни надо мной! – Во-первых, мне надо, чтобы меня не боялись, а уважали. В первую очередь Таня! А во-вторых, почему тебя-то бояться будут, они же тебя не увидят во время нашего представления? – Да будут, будут уважать, не ссы. Колдунов и магов все всегда боялись и уважали! А меня будут уважать, потому что мы с тобой лучшие друзья! – девушка смерила Гошу озорным взглядом. – Я буду твоим пресс-секретарем и помощником. Если кто захочет обратиться – всё через меня! Договорились? – Заметано. Но ты мне про Таню… – Да помню я про твою Таню! – закатив глаза, перебила его Светка, – Ты лучше хештеги на объявлении о представлении в соцсетях проставь! А Таня… – Я не понял, что Таня? – Гоша и Света не заметили, как сзади к ним подошел их одноклассник, Никита, первый красавчик в классе. – Что Таня, я спросил?! Что обсуждаем за спиной? При его появлении Светка еще раз нервно почесала руку, а потом достала дезинфицирующие салфетки и несколько раз протерла поверхность перекладины на лестнице, на которую облокачивалась. – Ник, да забей ты! – Таня слезла с бетонного возвышения и обняла широкоплечего парня за талию, по-хозяйски чмокнула в шею. – Гош, списать дашь на контрольной по алгебре? У нас с тобой, кажется, один вариант опять выпадает. – Дам, – Гоша не отрываясь смотрел на Ника, а тот на Гошу. – Не у хахаля же твоего узколобого тебе списывать… – Ты кого дауном назвал? – тут же взъерепенился парень. Но драке между красавчиком и ботаном не дал начаться прозвеневший школьный звонок. * * * Гошу били ногами. К счастью, было довольно тепло, кроссовки врезались в ребра и бока чуть мягче, чем зимние ботинки, но на теле уже не было живого места. Болело все. Он лежал на траве за школой, скрючившись, зажмурившись, подбирая колени к животу и закрывая голову руками и думал, что его вот-вот вырвет. Держался изо всех сил, сердце колотилось, как сумасшедшее, потел, но блевать перед этими недоумками не хотелось… Кости ломило, опять ноги будут все синие, хотя под брюками будет, как всегда, не видно… Рукам тоже досталось, но главное, они не попали по голове. Скорее всего, потому что не очень-то и хотели. Им было важно унизить, но оставлять на его лице следы своего превосходства было не обязательно – это вызовет слишком много вопросов. Гоша старался крепче сжать зубы и молчать, не выдавая свою боль и обиду даже писком. Мучителям его реакция не требовалась. – Ну как? Мерзко? Больно? Тошнотворно? Плакать хочется? Гоша вытер навернувшую слезу кулаком и исподлобья посмотрел на Свету, которая залезла на металлическую лестницу спортплощадки у школы. – Светка, зачем ты меня накручиваешь? – сам Гоша сидел на траве возле нее и смотрел на подругу снизу вверх. – Я хочу, чтобы ты знал, как мне было больно! Как мне было больно, когда он не только бросил меня, но и… И… НАПИСАЛ ЭТУ ГАДОСТЬ! Насколько это унизительно! Для мужчины сравнится с подобным чувством может только избиение! Поэтому я хочу, чтобы ты еще раз представил себе, как они тебя бьют! – Свет… – Нет! Не останавливай меня! Представляй! Я знаю, у тебя хорошее воображение! Давай, представляй дальше! Как они лупят по самым болезненным местам, как их ноги врезаются в твой живот, как перехватывает дыхание! – Свет, хватит! – Нет! Не хватит! Не хватит! Ты им списывать даешь до сих пор! А Никита, может, ее потом шпилит дома в теплой постельке и ржет над тобой. «Тайный поклонник»! «Дай списать»! Ты думаешь, никто не знает, что это ты ей на окно подарки подкладываешь? Да все знают! И смеются над тобой! Что, противно? Вот когда в следующий раз Танька у тебя списать попросит на контрольной, представь снова, как ее Никита тебя избивает до рвоты – и не давай! Никогда никому ничего не давай просто так. – Ну Танька-то тут при чем? – Она с ним! Они заодно! Они сладкая парочка. Ты не понимаешь? Ты же умный, Гоша! Гоша зажал голову руками, Светка спустилась с лестницы и начала наматывать вокруг него круги, нервно расчесывая и без того красные руки. Внезапно она остановилась: – Знаешь, почему я не люблю твою Таньку? Думаешь, из-за Никиты? Нет! Гоша устало слушал. – В начальных классах я училась в другой школе, ты знаешь. И была у нас самая красивая девочка – Таня. Нет, не эта, конечно, другая Таня. Совпадение такое. Так вот, ей пятерки ставили, потому что она красивая, а не потому что умная. Светка задумалась, вспоминая, и опять достала из рюкзака свои любимые влажные салфетки, чтобы протереть что-нибудь рядом с собой. – Но я не завидовала, нет. Я просто хотела дружить… а она… – Что она? – В общем, как-то раз у нее был ДР и она принесла в школу пригласительные открытки – типа дома вечеринку устраивает. Они были очень красивые, розовые, на шероховатой бумаге. Там была ее фотография, несколько слов о том, куда и во сколько приходить и пустое место, куда она сама вписывала имя приглашенного. Я такого никогда раньше не видела! Даже не представляю, где она раздобыла их. Уверена, ее родители заказывали эти приглашения в типографии специально… Где-нибудь в Москве или в Питере. Эти чертовы бумажки были самыми красивыми, что я видела в жизни… – Светка замолчала. – И? – на самом деле Гоше уже не хотелось знать продолжение этой истории. – И она попросила меня раздать их всему классу. А когда я отдала последний пригласительный, стало понятно, что для меня ничего не осталось. Понимаешь? Она попросила меня раздать пригласительные на свою вечеринку, а я приглашена не была. Гоша молча смотрел на подругу, пытаясь угадать, какая его реакция на эти слова будет правильной для Светы. – Они ржали надо мной всем классом в тот день. – Слушай, Свет. Ну, ты же сама сказала, что это не наша Танька была. И потом, ты – и какие-то розовые бумажки? Да я никогда не поверю, что они для тебя так много значили… – Гоша, ты не понимаешь? Ты – мой умный друг, серьезно не понимаешь? Дело не в бумажках, хотя, да, мне было восемь и они мне понравились! Дело в том, что эти придурки, всякие таньки и никиты, считают таких, как мы, лузерами, ботаниками, никем… а потом просят списать. Но разве они заслужили нашу милость? Наше снисхождение? Частичку наших знаний? Нет. Не заслужили. И если тебе в этой жизни от таких никит и тань досталось чуть меньше, чем мне, я хочу, чтобы ты снова закрыл глаза и представил, как они тебя избивают. Гоша закрыл глаза, как она и велела, и белоснежные, выдраенные до блеска модные кроссовки снова застучали по его ногам, голове, рукам и печени. Невыносимо, словно девчонке, хотелось плакать. Но он терпел. Гараж В темном пыльном помещении пахло свечным воском, ладаном и еще немного бензином. Но, кажется, запах последнего никто не замечал. Как и расставленную по углам зимнюю резину, развешанные на стенах инструменты и старую мебель, отправленную в гараж умирать. Да и что заметишь в тусклом свете черных свечей, коптящих перед плакатами с жутковатыми пентаграммами и разными тайными символами, значения которых даже Гоша не во всех случаях знал… Одноклассники, собравшиеся в гараже, жались друг к другу, даже не осознавая этого: придвигали старые деревянные лавки и складные стулья для рыбалки поближе, невольно понижали голос, вертели головами, разглядывая магическую атрибутику, щедро развешанную по стенам. Такого аншлага Гоша не ожидал. Хорошо, что родаки построили себе гараж по индивидуальному проекту, сразу на две машины. Но, главное, конечно, что они свалили на все майские праздники в гости. Это означало, что у Гоши и Светки было достаточно времени, чтобы тут все подготовить и так же не спеша потом стереть все следы своего Сверхъестественного представления. Мистика, магия, потустороннее – все это привлекало Гошу с раннего детства. Он и сам не знал, зачем, почему, когда началось это увлечение, но едва научившись читать, закачал себе в телефон почти все книги Стивена Кинга. А к 17 годам уже был знаком с трудами Блаватской и время от времени пытался даже изучать Кроули, но маги начала 20-го века пока что казались ему страшными занудами. Программа про экстрасенсов на одном из развлекательных каналов ТВ и свежие ужастики в онлайн-кинотеатре – лидировали в гонке за внимание Гошана. Одноклассники над увлечением парня обычно посмеивались. Не стала издеваться над его тягой к мистике только Светка. Но она явно видела в этом хобби Гоши совсем другую сторону. Точнее, удачную возможность рассчитаться со всеми, кто много лет гнобил ее за скобы на зубах, очки на глазах и поразительный талант к учебе: все предметы, даже самые сложные, давались Светке с удивительной легкостью. В общем, она была типичной «ботаничкой» – любимица учителей и предмет насмешек одноклассников. Они и с Гошей-то подружились только потому, что оба были изгоями в своей «стае». Слишком умная Светка, никогда никому не дававшая списывать, и худой «Червяк» Гоша – мягкотелый, слишком мягкотелый для парня, который учится в школе на улице Кирова. Однако то, что Светка не смеялась над Гошей, совсем не означало, что она разделяла его веру в сверхъестественное. – Ты же знаешь, я скептик, пока своими глазами призрака не увижу – ни за что не поверю, что он существует! – убеждала подруга Гошу, расставляя перед началом задуманного ими представления по полу и гаражным полкам черные свечи. – И потом… ты что, забыл? Я ж лично вскрыла два трупа! Никакой души внутри не было! – Конечно, не было! Они же были УЖЕ мертвые! Трупы – это был любимый аргумент девчонки. В свои шестнадцать она уже «прописалась» в местном морге благодаря двоюродной сестре, работающей в больнице. Анатомия была маниакальной страстью Светки. – Но, Свет, ты же вместе со мной смотрела передачу, где фантом умершего рассказал экстрасенсу, что… – Гоша! Читай по губам: пе-ре-да-чу! Телепередачу! Телеку я не верю. Я верю в новые технологии, – и она постучала пальцем по своему смартфону. – Не знаю, как это происходит на телеке, а у нас с тобой сегодня точно призраки все всем расскажут. Гоша все-таки не очень хорошо понимал, какая выгода Светке от представления, которое они собирались устроить для одноклассников. Неужели она рассчитывает сделать Никиту снова свободным? Сделать так, чтобы он ушел от Тани? Или чтобы Таня его бросила? Но ведь Светка не смогла наладить с Ником отношения еще до того, как Таню перевели в их школу… Ему-то самому, понятное дело, расставание Тани с Никитой было крайне выгодно. Гоша не сомневался – если из жалкого существа, которое все гнобят, он превратится в парня – нет, в Мага! – которого все боятся и уважают, Таня сама захочет с ним встречаться. Представление вот-вот начнется. И пока все идет как по маслу: рассевшись по всему гаражу, впечатленные антуражем одноклассники даже почти не хихикали. Гоша прислушался к их возбужденному шепоту: кто-то вспоминал, что его бабка в третьем поколении была ведьмой, у одной девчонки мама рассказывала, что на ее сестру порчу наслали, в общем, все делились страшными историями и проникались нужным духом. Все-таки Светка очень умная. Это она догадалась, что не надо сразу «пугать» народ и показывать им фокусы с цветным дымом и другими мистическими игрушками: – Это их только рассмешит, – сказала она Гоше перед началом. – Дай им самим себя напугать. А начнешь чуть позже. И не пытайся никого из себя строить! Шляпу сними! Идиот! Оденься нормально, кроссовки себе купи вместо этих старушечьих ботинок, будь Гошаном, а не клоуном. Всевидящим Гошаном – вот что их по-настоящему напугает! – так Светка говорила еще вчера. Гоша послушал ее совета… И вот час X настал. – Ну что, кто хочет быть первым? – Гоша неспешно вышел к публике. Все ребята мгновенно затихли и уставились на него. Гоша стоял перед своим классом в черных джинсах, черной рубашке и в новых кроссовках. – А ты чего такой мрачный? Никак похоронить нас собрался, Червяк?! – выкрикнул один из одноклассников. – Или тебя теперь звать Гоша Кашпировский [1] ? Или нет, Гоша Шепс [2] ? Все заржали, разрушая атмосферу. Червяком Гошу звали давно – за худобу, конечно. Теперь вот, значит, Шепсом собрались звать… Гоша тяжело вздохнул. Светка предупреждала, что чем больше они будут бояться, тем больше будут прикалываться над ним, чтобы «снизить градус напряжения». Придется брать себя в руки и игнорировать шутки. 1 Анатолий Кашпировский – врач-психотерапевт, в 1990-е годы прославившийся благодаря массовым сеансам гипноза и «чудесам», которые творились с людьми в зале. 2 Александр Шепс – медиум, победитель 14-го сезона телепроекта «Битва экстрасенсов» на телеканале ТНТ. – Кузнецов, а ты, смотрю, самый смелый у нас! Может, с тебя и начнем, если ничего не боишься? – предложил шутнику Гоша. – А чего мне бояться! Давай, Гошанчик-шарлатанчик! Начинай! – поддался Илья Кузнецов на провокацию. Одноклассники радостно вытолкали его к Гошану. – Ну смотри, Червяк, если ты меня не удивишь, я матери расскажу про твои эксперименты, и не видать тебе с таким хобби пятерки по физике как своих ушей! Все снова заржали. Мать Ильи была учительницей физики в их школе, ребята знали, что она презирала верующих в принципе, а верящих в паранормальное – особенно. – Не знаю, как ты будешь объяснять все это матери… Я-то в отличие от тебя с ней договориться всегда сумею, – пробубнил под нос Гоша и быстрым движением сначала схватил наглого одноклассника за правую руку, а потом тонким лезвием, которое прятал в рукаве, слегка надрезал ему подушечку безымянного пальца. – Ах ты черт! – Кузнецов попытался вырвать руку, но Гоша уже получил то, что хотел – капельку крови наглеца. Он быстро растер ее по маленькой желтой бумажке и кинул в курительницу с ладаном. Увидев это, Илья как-то сразу приуныл. – Сейчас с помощью твоей крови я вызову духа-помощника. Вы его не увидите, он – инфернальная сущность, с которой могу взаимодействовать только я, – сообщил одноклассникам Гоша. – Дух ответит на любой ваш вопрос, какой захотите. Но если вы будете злить его или задавать заведомо провокационные вопросы, дух может рассердиться. И тогда Кузнецову крышка. – Э! Почему Кузнецову? – возмутился Кузнецов. – Потому, Илья, что дух призван на твоей крови. А значит, пока я не прогоню его на тот свет, он привязан к тебе невидимой астральной нитью. И мстить будет в первую очередь тебе. – Так, чтоб никто не мухлевал тут! И не ржал! – Кузнецов обернулся к одноклассникам и пригрозил им кулаком. – А чего спрашивать-то у духа, Гошан? Чего можно? Гоша сел по-турецки возле курительницы, закрыл глаза и зашептал быстро-быстро заклинание, которое придумал накануне вместе со Светкой. Читая «заклинание», Гоша слегка покачивался, как учила подруга. А потом сунул руки в миску с измельченным углем, растер его в ладонях и начертил пальцами прямо на бетонном полу несколько жутковатых знаков. Их они со Светкой подсмотрели в Каббале. Завершив самовыдуманный ритуал, Гоша открыл глаза и снова повернулся к притихшим одноклассникам. – Дух здесь. Вы можете вопрошать о прошлом и будущем, о судьбе и мечтах, о любви и смерти. ОН слышит вас. – Слышу-слышу, – подтвердила в передатчик, спрятанный глубоко в ухе у Гошана, Светка. – Еще как слышу. Техника отлично работает. Давай, Гошан, я у компа. Досье на каждого у меня такое, что Шерлок Холмс обзавидовался бы. Начнем пугать их! Светка Город N был не большой, но в больничном морге всегда хватало работы для 17-летней практикантки. Подруга часто после уроков пропадала там до ночи. – Чего общего у трупа и котика? – Светка любила эпатировать одноклассников «черным юмором». – Не знаете? Холодный носик, конечно же! Ясное дело, что приближаться к покойным она не имела права, но кто ж проверит? К тому же местный патологоанатом крайне любил две вещи: свою работу и поговорить. А еще лучше – поговорить о своей работе. Обычные люди совсем не жаждали такого общения, так что друзей у Михалыча не было. Зато была Светка. Она с удовольствием слушала старого «трупореза», как того звали в больнице. А он за это обучал ее премудростям своей работы не только в теории, но и прямо на «материале». Гоше Светкина любовь к холодным, воняющим формалином и покрытым синюшными пятнами человеческим телам всегда казалась странной. «Ну, у каждого свои недостатки. Может быть, она – будущее светило медицины?» – думал парень, но все же старался не слишком часто навещать ее в этом мрачном заведении. Особенно после одного случая… Как-то раз Гоша зашел за Светкой в морг вечером, когда рабочий день Михалыча был уже окончен. И застал подругу вскрывающей кого-то на одном из холодных металлических столов. Существо под ее скальпелем тихонько пищало и, судя по всему, сопротивлялось. – Светка, блин, ты там кого-то живого разделываешь? – Гоша прикрыл глаза рукой, чтобы случайно не увидеть то, чего видеть не хочется. – Ага, это мышь, – равнодушно ответила подруга. – Светка, нафига живую-то? Садистка! Ты прямо как доктор Мёнгеле! – Не переживай, до него мне еще далеко. Хотя я работаю над этим. – Идиотские шутки. Он же людей резал. – Врачи японского лагеря военнопленных 731 тоже резали людей живьем. Их все за это ненавидят, забывая, какой мощный вклад внесли их опыты в современную медицину. После этих слов, сказанных совершенно серьезно и спокойно, Гоша оторопело уставился на подругу. – Я шучу, – улыбнулась Светка одними губами. Сгребла мышь в кулек и выкинула в ведро. При всех ее странностях Гоша не знал, бывают ли еще такие умные девицы семнадцати лет, как Светка. Наверное, именно таких детей называют вундеркиндами или гениями. К 10-му классу школы она уже имела два диплома об окончании профессиональных курсов: один по детской, другой по кризисной психологии. Умела программировать на нескольких языках, а биологию и анатомию знала на уровне студентов какого-нибудь медицинского вуза. Но не только строение человеческого тела было ее страстью – не менее азартно Светка серфила по сети. В интернете она могла найти что угодно. Для нее словно не существовало заблокированных сайтов, паролей на личных аккаунтах и других преград к доступу информации. – Все, что попадает в сеть, навсегда остается в сети, – часто говорила девушка. И добавляла: – А я знаю, как это найти! Именно этот навык – поиска информации на просторах интернета – она и предложила Гоше положить в основу его экстрасенсорного представления. – Друг, ты своими картами таро и их пространными «предсказаниями» наших ребят не удивишь, только рассмешишь. Ты же мне гадал сотню раз – это фуфло полное. Они обсуждали свой «коварный план» прямо во время уроков в пустом мужском туалете, покуривая дешевые сигареты. – Ты просто слишком умная и все время тащишь из меня конкретику, а карты любят выражаться туманно, – Гоша хотел поразить всех своим умением читать магические символы, но Светка не верила, что из этого что-то получится. – Ты только такое нашим одноклассникам не втирай, а то тебя после сеанса гадания найдут в канаве за школой в собственными носками во рту и полным комплектом зубов в руках. Баба Шура, которая за оврагом живет и порчи поголовно снимает – и то конкретнее выражается! – А ты откуда знаешь, как баба Шура выражается? Ходила к ней? – Да нафиг надо! Люди говорят. – Люди и картам верят! – Картам верят, согласна. Тебе – нет. Ты же «Червяк», понимаешь? Они окрестили тебя червяком. Какая вера червяку? Если ты хочешь их поразить, надо что-то посерьезнее придумать. Надо их напугать, понимаешь? Светка докурила свою сигарету и выкинула в унитаз. – И как так называемый «Червяк» может их напугать? – Гоша достал из пачки вторую и протянул Светке. – Есть много способов. Я помогу. Но главное – мы будем мочить их конкретикой! – Мы? – Конечно! Без меня ты не справишься. А я соберу самое подробное досье на каждого! И проанализирую. Благо все наши с тобой однокласснички уже давно прописались в соцсетях, где постоянно постят что-то из своей личной жизни. Да и городок у нас не большой, все всё про всех знают. Вот они будут задавать вопросы, а я тебе в ухо буду по радиопередатчику говорить для них ответы. А ты – хоть карты раскладывай, хоть волшебной палочкой води – не важно. Важно, что они а-фи-ге-ют! Звучало это действительно впечатляюще. И Гоша согласился. Звонок, означающий конец урока, зазвонил как всегда неожиданно. Смыв за собой бычки и открыв окно, чтобы проветрить, ребята вышли из прокуренного туалета. – Мы будем держать все это в тайне, – подытожила их разговор Светка. – Естественно! В этот момент в уборной что-то громко звякнуло. Оба вздрогнули. – Сквозняк наверное! – махнула рукой Светка и побежала готовиться к физкультуре. Гоша пожал плечами и тоже отправился по своим делам. * * * Пока Светка собирала информацию, Гоша не сидел сложа руки: придумывал ритуалы и другие способы произвести впечатление визуально. Но частенько мысли его все равно возвращались к картам. Картам Таро. Он очень любил этот магический аксессуар, ему нравилось, какой тяжелой была колода, запах благовоний, которыми она была пропитана. Нравилось рассматривать многочисленные знаки на каждой карте, изображения лиц на старших арканах, предметы, которые фигуры держали в руках. У Гоши была не просто колода, купленная новенькой в магазине. Нет, свою он нашел! Она уже кем-то измята и истрепана до него. Картон пропитался потом рук предыдущего гадателя, из-за этого карты были чуть толще, чем надо, но зато казались живыми, действительно знающими что-то. Гоша пытался отыскать в интернете, как называлась его колода, ведь у карт Таро в зависимости от типов рисунков обычно есть названия, но так и не смог найти ничего похожего. Это придавало колоде загадочности. Гоша верил, что это не он нашел карты, а они – его. Сами. И он был уверен, что эта колода должна участвовать в их со Светкой представлении. Потому что там, где ошибется умная Светка, волшебные карты обязательно скажут правду. Так ему казалось… Однако сразу пускать в дело свою особую колоду Гоша не спешил. Пока было достаточно того, что разузнала Светка. Илья Кузнецов и Костя Баринов, лучший друг бугая, который пытался запугать Гошу в начале шоу, нервно курят у выхода из гаража. Гоша сумел «поразить» их первыми. – Мертворожденный братик всегда будет твоим ангелом-хранителем, – выдал Гоша Кузнецову. – Это он спас тебя во время ТОЙ САМОЙ аварии. Кузнецов после этих слов мгновенно побледнел и покрылся холодным потом. Про случай, когда он пьяным спер у бати мотоцикл и чуть не вломился своей тупой башкой в дуб у собственного подъезда, знала только пара человек. И уж точно не мог ведать Гошан. Зато об этом были в курсе в местной больнице, при морге которой отиралась Светка. Там же всплыла информация про мертворожденного мальчика – это несчастье приключилось с матерью Кузнецова год назад и тщательно скрывалось семьей. А потом Гоша – то есть «дух» через Гошу – рассказал Косте Баринову, чтобы тот остерегался большой воды, иначе ждет его судьба двоюродного брата. За эту информацию спасибо соцсетям. Покопавшись на страничках родственников Костика, Светка выяснила, что двоюродный брат парня утонул прошлым летом при невыясненных обстоятельствах. После этих первых шокирующих рассказов к Гоше и его «духу» тут же выстроилась очередь. Уже никто не хихикал и не подкалывал парня. Казалось, все поняли: то, что происходит – очень серьезно. Кто-то записывал вопросы в телефон, чтобы не забыть, когда дойдет очередь; две девочки – Верка и Машка, близняшки из особо набожной семьи, вообще так испугались, что отказались участвовать и ушли, крестясь и мелко дрожа. Собственно, Гоша был рад и в некотором роде рассчитывал на их уход, потому что на этих двоих информации было меньше всего. Полина Кирсанова, белобрысая истеричка, вдруг расплакалась, когда Гоша предложил ей стать следующей, кто задаст свой вопрос, и попросилась в конец очереди. Но больше всего Гошу волновало, какое впечатление он производит на Таню. Таня с Никитой, конечно, пришли позже всех. Половину речи, предназначенной для Баринова и Кузнецова, сосались, никого не стесняясь. И только после пятого уползшего в сторонку в полном шоке одноклассника, кажется, наконец отлепились друг от друга и с интересом уставились на Гошу. Светка сказала, что нашла какой-то крутой компромат, который сыграет в пользу юного мага и поможет ему заполучить Таню. Но что именно она собиралась рассказать про «сладкую парочку», прежде времени раскрывать отказалась. Обещала приятный сюрприз. Пряча самодовольную улыбку, Гоша на несколько секунд закрыл глаза и вспомнил сцену избиения: он на траве, мужские ноги бьют и бьют его куда ни попадя. Сейчас было не больно. Сейчас над ним словно вырос бетонный купол, который принимал на себя все удары. А он, Гоша, был в полной безопасности. Разомкнув веки, Гоша достал свою потрепанную колоду Таро и объявил, что с ее помощью все тайное прямо на глазах ребят может стать явным. Поэтому теперь он приглашает только самых смелых, тех, кто не побоится раскрыть перед одноклассниками свои самые страшные секреты. Как ни странно, первым поднял руку Никита: – А давай ты нам погадаешь? Мне и Тане! – Не боишься? – Я? А чего мне бояться? Я человек открытый, честный! Правда, Танька? В отличие от некоторых… – Тут до тебя таких открытых и честных уже было… – До меня было, а после меня – еще неизвестно! – хохотнул Никита, и уже не ожидая одобрения Гоши, протиснулся с Таней через толпу одноклассников вплотную к парню. – Давай раскладывай свои картишки, гадалка! Чтобы не ответить грубо, Гоша собрал волю в кулак и протянул свою «волшебную» колоду Тане. «Сегодня мы деремся на другом поле», – напомнил он себе мысленно, а вслух сказал: – Татьяна, пожалуйста, не могла бы ты левой рукой на себя подснять с этой колоды несколько карт? Таня хитро прищурилась (ах, как он любил этот ее взгляд!), улыбнулась своими пухлыми губками, и протянула руку. – Только ради тебя! – одними губами прошептала она, и сердце в груди у Гоши стало биться раз в пять быстрее. Таня До 10 класса Гоша отлично держался – не влюблялся в одноклассниц, не становился всеобщим позорищем. Были кое-какие мелкие душевные переживания из-за девчонок, но все эти первые тревоги и волнения оставались с ним, наружу ни разу не выплывали, как бы двусмысленно это ни звучало. Так было практически до начала нового учебного года, когда произошел из ряда вон выходящий случай, благодаря которому Гоша почувствовал, что он, возможно, не все о самом себе знает… В общем, поздно вечером он возвращался домой один после сеанса какого-то фильма ужасов. Гоша любил ужастики. И так как никто не разделял его тягу к подобного рода фильмам, всегда ходил на них в гордом одиночестве. И вдруг – все как в кино: теплая темная августовская ночь, глухое место возле гаражей и звонкий девичий голос: «Помогите! Помогите, пожалуйста! Спасите!» Не раздумывая ни секунды, тощий ботаник, который ни разу не поднимал руку ни на одно живое существо, сорвался с места и побежал на зов таинственной незнакомки. Через минуту он уже нашел их: красивую девчонку, светлые волосы которой отливали золотом в свете тусклого фонаря, и ее мучителей – двоих незнакомых гопников, которые крутили ей руки и прижимали к земле, лапая то за попу, то за грудь. Гоша огляделся: рядом у одного из гаражей стоял контейнер, кажется, с мусором. Глянул внутрь, схватил какую-то трубу, кинулся к нападавшим. Не помня себя, он махал своим импровизированным оружием и, кажется, даже неплохо засадил пару раз каждому из пацанов, крутивших девчонку. Это помогло. Они, явно не ожидая, что на них кто-то так отчаянно кинется, смылись. Гоша немного пробежал за ними, крича словно раненый орангутанг и держа трубу высоко над головой. Когда убедился, что гопники не вернутся, опустил руки и пошел посмотреть, что с девушкой. Она сидела на земле, обхватив себя руками, и тихонько плакала. – Мерзко, как мерзко! Как это было мерзко! – девушка подняла на него глаза и Гоша, собиравшийся было прочитать ей нотацию о том, что нечего шастать в такое время по темным улицам, не смог выдавить из себя ни слова. – Спасибо, что прогнал их, – девушка хлюпнула носом, неловко попыталась вытереть перепачканное потекшей тушью лицо. Гоша молча протянул ей свой носовой платок. Вроде бы даже чистый. – Понимаешь, я тут всего неделю, мы из большого города переехали, там так светло, там никогда, а тут… – девушка никак не могла успокоиться, она говорила и плакала, и терла себя по плечам руками, словно пыталась стереть ощущения от мерзких прикосновений напавших на нее гопников. А Гоша вдруг понял, что совсем не слышит того, что она говорит: он просто смотрел на самое прекрасное создание, которое когда-либо видел в своей жизни – белокурую незнакомку с невероятным чувственным ртом, от которого он буквально не мог оторвать глаз. Она выдавила из себя подобие улыбки: – Меня зовут Таня. Помоги мне, пожалуйста, дойти до дома, я, кажется, подвернула ногу, пока они меня волокли… Гоша все так же молча подал девушке руку и проводил ее. Оказалось, она живет совсем рядом, буквально в соседнем доме. А уже через пару дней, когда наступил сентябрь, Гоша узнал, что Таня не только живет рядом, но и учится теперь в одном классе с ним. Уже первого числа на общешкольной линейке Таня явно узнала своего спасителя. Но отчего-то предпочла сделать вид, что они не знакомы. И вообще, кажется, забыла эту страшную полуночную историю. А Гоша не мог просто взять и выкинуть этот случай головы. Все в тот вечер было для него необычно: и собственная внезапная смелость, и то, что он впервые в жизни смог дать физический отпор сразу двоим сильным и наглым мальчишкам, и сам факт спасения прекрасной незнакомки… А теперь вот, как выяснилось, его новой одноклассницы. Тогда первый раз в жизни Гоша почувствовал себя настоящим героем, почти принцем, победившем двухголового дракона ради своей леди. И ведь победил не в интеллектуальной борьбе, которая для него давно уже была «легкотней», а физически… Много дней и ночей он прокручивал в голове события того вечера, припоминая их в мельчайших деталях. Иногда раскладывал свои карты, пытаясь разгадать тайный смысл произошедшего. И все больше утверждался во мнении: все это не было случайностью. Им с Таней теперь суждено быть вместе. Так и будет. Но в Таню влюбился первый красавчик класса – Никита. И она ответила ему взаимностью… Гараж Гоша снова смешал карты в колоде и перетасовал их. Таня с Никитой не сводили с него глаз. Гоша сделал стандартный расклад на пару любовников и начал медленно вскрывать карты. Все вокруг замерли, вместе с ним всматриваясь в загадочные картинки с древними символами. От волнения у Гошана вспотели руки. Расклад получался довольно странный, но вдуматься в смысл того, что видел, он не мог. Да и не обязательно, Светка все равно скажет на ухо всю необходимую информацию. Однако кое-что до его уплывающего от волнения сознания все-таки дошло: за символами мужчины и женщины выпало три карты: «Башня», перевернутая «8 чаш» и перевернутый «Шут»… Это было дурное предзнаменование. Вот только для кого дурное? – Ну, что, Гошенька, порезвимся, наконец? – проехидничала в ухо Светка. – Готов? Ну, слушай… Никита… В следующий миг в ухе у Гоши, там, где был спрятан мини-передатчик, раздался страшный треск и шипение. От неожиданности Гоша схватился за голову и сложился пополам. Казалось, мерзкий звук проникает сразу в мозг – такой он был громкий. Тысячи иголок вместе с шипением вонзались в барабанную перепонку парня, заставляя кривиться от боли. Сдержаться и как-то превозмочь этот кошмар было невозможно, Гоша рухнул на колени, из глаз брызнули предательские слезы. И когда ему стало казаться, что он прямо здесь и прямо сейчас сдохнет от этой адовой боли, настала тишина. Гоша открыл глаза, разогнулся и оглядел одноклассников. Большинство из них молча, с выражением ужаса и полного непонимания на лице смотрели на него, собравшись в тесный круг. Но ближе всего к нему по-прежнему стояли Никита и Таня. В отличие от других у них на лицах были ухмылки. В руке у Никиты было что-то зажато, какое-то маленькое устройство. Он с довольным видом поднял его над головой: – А теперь, дорогие друзья, внимание! – громогласно заявил Никита. – Кажется, всезнающий дух обиделся за что-то на нашего Гошана! Никита нажал на кнопку прибора, который держал в руке, и свет в глазах Гоши снова померк от боли. – Не правда ли, Гошан, духу ведь явно что-то не нравится? – и Никита на секунду снова отпустил кнопку. – Я… я думаю, что… Но тут кнопка снова была нажата, и говорить Гоша уже не мог. – А я думаю, что он сильно, сильно обиделся. Да… Но мстить Кузнецову или кому-то еще он не будет, нет. Только нашему Червяку достанется. Вы наверное удивлены, да? Ничего не понимаете? Ну, сейчас я объясню, – и Никита снова смилостивился над Гошей и отпустил кнопку, но только для того, чтобы тот мог стать полноценным свидетелем своего позора… Спустя пять минут все уже знали, как именно юный маг-чародей и волшебник Гошан, он же Червяк, узнал все тайны одноклассников. Передатчик из уха пришлось, конечно, прилюдно вынуть. Кузнецов раздавил его каблуком своего ботинка. Выражение лица у него при этом было такое, что сомневаться не приходилось – как только народ разойдется по домам, Гошана ждет жестокое избиение. Оказалось, что в тот день, когда Гоша со Светкой в туалете курили и обсуждали, как лучше всего организовать представление имени «Великого мага-Червяка» и чем пугать одноклассников, в одной из кабинок тише воды ниже травы сидел Никита. Поняв, что «ботаны» что-то неладное задумали, парень постарался ничем себя не выдать, и только когда Света и Гоша вышли, Никита, неловко наступив на затекшую ногу, стукнулся о дверцу. Гоша со Светой тогда решили, что это просто окно от сквозняка хлопнуло. Эх, знали бы они, каким боком им этот «сквозняк» выйдет… В общем, пока они собирали информацию и готовили представление, Никита рассказал обо всем Тане, а потом собрал с дядькой-электриком глушитель радиопередатчиков, и парочка, ни о чем не беспокоясь, просто ждала… И вот теперь час, который должен был быть триумфом Гоши, пробил для Никиты. Естественно, ни о какой симпатии со стороны Тани не могло быть и речи. Теперь, наверное, навсегда. Одноклассники, еще полчаса назад напуганные, почти рыдающие, готовые разве что не поклоняться Гоше и его «духу», теперь смеялись, придумывали ему новые обидные прозвища, срывали магическую атрибутику со стен гаража, били подсвечники. Близняшки Вера и Маша, видимо, уже оповещенные подружками, даже вернулись обратно, чтобы смачно плюнуть прямо в Гошу. Это был худший день в жизни Георгия… Глава 2 Ночь В какой-то момент туман стал чуть реже, и сквозь его молочные щупальца можно было различить густые еловые лапы. Дышать было нечем, Гоша жадно глотал воздух широко раскрытым ртом, бежал куда-то, надеясь выбраться, но еловые ветки не кончались, не давали толком открыть глаза, били по рукам, по щекам, иголки сыпались в рот. Он раздвигал ветки руками, пытался нащупать хоть маленький прогал, но деревья сжимались плотнее и плотнее; оставалось совсем немного места, чтобы двигаться, чтобы не увязнуть в этом странном, наполненном туманом и колючими ветвями пространстве. Внезапно Гоша понял, что падает. Наверное, добежал до какого-то оврага и не заметил, что опора под ногами исчезла. Он открыл глаза: чувство свободного полета осталось, а вот видно по-прежнему ничего не было. Он летел в тумане куда-то вниз, словно Алиса из сказки, провалившаяся в кроличью нору. Только Алисе в этот момент было интересно и, кажется, даже немного весело, а Гоше было страшно… страшно, как никогда в жизни. Он падал в неизвестность и от страха обливался холодным потом. Совсем рядом раздался знакомый звук – тихий шепот большого крыла, уверенно раздвигающего воздух. Вжух-вжух. Показалось? Нет. Вот снова: вжух-вжух… словно рядом летит огромная, но невидимая птица. Гоша вытянул вперед руку, казалось, он может дотянуться до птицы. Но вместо своей руки увидел крыло. И вместо другой руки тоже. «Вжух-вжух! – сказали его руки-крылья, и клубы тумана взвились вокруг них. – Вжух-вжух…» Все закончилось. Не было ни удара о землю, ни чего-либо еще. Просто все закончилось. Даже туман. Больше никаких крыльев. Гоша стоял посреди ночного леса. Темно-синее, глубокое, словно глаза дракона, небо едва заметно светилось, хотя на нем не было ни луны, ни звезд. На его фоне, словно нарисованные тушью, были видны черные силуэты елей, дубов и других деревьев, названия которых Гоша забыл. Под ногами было так темно, что совсем не видно, куда наступаешь и на что. Птицы не пели, как и в прошлый раз, когда ему снился похожий сон, но теперь эта тишина успокаивала. Правда, спустя некоторое время Гоша начал различать тихий шорох… Он прислушался. Шорох приближался. Глаза, кажется, стали привыкать к темноте, он уже мог различить, что стоит в высокой траве в центре небольшой поляны. И справа и слева какие-то кусты, со всех сторон лес, впереди что-то шевелит заросли у самой земли. Шорох с той стороны. Гоша сделал шаг вперед и остановился. Вряд ли там скрывается и шуршит что-то доброе, нечто, что стоит увидеть… А с другой стороны… Обреченность заполнила его душу. Куда еще идти здесь? Что еще пытаться разглядеть? Может быть, стоит взглянуть в лицо своему страху? И он сделал еще несколько неуверенных шагов вперед. Потом еще один шаг и еще. Выдохнул и на одном дыхании преодолел расстояние, которое отделяло его от шуршащего в кустах Нечто. Гоша раздвинул ветки непослушными руками, вытер пот с глаз, всмотрелся в темноту у земли. И вдруг разглядел: прямо перед ним извивалось и ползло куда-то огромное толстое тело. Очень, очень похожее на змеиное, однако Гоша отчего-то был сразу уверен: это не змея, не дракон, не чудовище… Это червяк. Это полз огромный красно-розовый червяк с полметра в диаметре. Он пах мокрой землей и травой. Его голова была не видна – она уже скрылась где-то далеко впереди. Его хвост тоже было не различить во тьме. Осторожно, очень-очень осторожно Гоша положил ладонь на тело гигантского червя. Секунду или две он чувствовал, как оно пульсирует, как работают мышцы невиданной твари. А затем прямо у него под ладонью в черве начала образовываться огромная дыра, словно Гошина рука была пропитана кислотой, которая проедала все вокруг себя. Гоша отдернул руку, но было уже поздно, червь растворился. Его исчезнувшее тело открыло дорогу между деревьев. И Гоша снова побежал. На этот раз туман не застил глаза, а ветки не били по лицу. И ноги уверенно пружинили по лесному насту. Дышать было легко. Но какой-то животный, неуправляемый, необъяснимый страх все равно догонял, касался холодными пальцами кожи, всасывался в кровь, заставлял наращивать скорость, бежать быстрее и быстрее, то нервно оглядываясь, то зажмуриваясь, чтобы не увидеть… Не увидеть… что? Гоша поймал себя на этой мысли и тут же врезался головой в какое-то препятствие. Теперь хочешь не хочешь, а придется смотреть. Лес исчез. Прямо перед ним стояли огромные, словно 16-этажные дома, карты из его колоды Таро. Те самые, которые он успел заметить в раскладе прежде, чем Никита включил свою игрушку: «8 чаш», «Башня», «Шут». Шут, ну конечно! Карты намекали ему, что сейчас начнется настоящее представление, он будет низвергнут. Из короля положения разжалован в клоуны, в неудачники!.. Шут на гигантской карте задорно улыбался, глядя на Гошу. – Что ты ржешь? Надо мной? Ты ржешь надо мной?! – Гоша со всей силы ударил по карте кулаком, и она начала рассыпаться у него на глазах, словно кто-то невидимый изорвал ее на множество мелких частей, и теперь ветер уносил эти части в неизвестном направлении. И тут Гоша услышал смех. Тонкий-тонкий, легкий, как звон хрустального колокольчика. Полный ненависти и злобы, Гоша обошел вторую карту с нарисованной башней, вершина которой была разрушена ударом молнии и охвачена огнем. И вдруг увидел… Таню. Она сидела прямо на земле в белой длинной сорочке, с распущенными волосами, которые перебирала своими тонкими пальцами. «Словно русалочка», – пронеслось в голове у Гоши. Без сомнения, это ее смех он слышал только что, но теперь Таня молчала и просто смотрела на него своими синими, почти светящими глазами. Смотрела и улыбалась. – Ты пришла еще раз посмеяться надо мной, да? Девушка опустила глаза, и улыбка сошла с ее лица. Гоше показалось, что она снова стала похожа на ту робкую и испуганную незнакомку, от которой однажды поздним вечером он сумел отогнать двух гопников. – Зачем, зачем ты это сделала, Таня? Я ведь… Тут она встрепенулась, вскочила на ноги и прикрыла ему рот рукой. «Я ведь это все это мистическое шоу ради тебя затеял», – хотел сказать Гоша, но едва он снова попытался издать хоть один звук, она крепче прижала свою ладонь к его губам. Затем схватила за руку и потащила за собой, за гигантскую карту, возле которой сидела. Обогнув ее, Таня и Гоша вдруг снова оказались в его гараже. Теперь тут было пусто и почти темно. Свечи горели, как до погрома, устроенного одноклассниками, но со стен исчезли все знаки. Гараж отчего-то напоминал пустой склеп – холодный и мрачный, освещаемый маленькими дрожащими огоньками, словно для какого-то погребального обряда. – Смотри! – Таня показала ему на странный рисунок мелом на полу гаража. Было похоже, что кто-то пытался нарисовать на бетоне круг, но то ли рука не слушалась этого человека, то ли ему что-то мешало – линия была неровная. – Что это? – Это я! – и Таня встала в центр странного рисунка. – Вот, смотри! В ту же секунду тело ее обмякло, она упала сначала на колени, потом опрокинулась на спину, нелепо раскинув руки. Рисунок мелом и очертания ее тела совпали. – Меня убили здесь, – сказала Таня. – Что? – переспросил Гоша. – Меня убили здесь. Прямо здесь, в твоем гараже, – спокойно повторила Таня. А на моем теле, вот тут, – она положила руку себе на живот, – нашли карту из твоей колоды. Эту… Таня шевельнула пальцами, и у нее в руке сама собой оказалась карта Таро. «8 чаш». – Не понимаю… – Гоша растерянно смотрел на девушку и на карту в ее руках. – Ты должен найти убийцу, Гоша! Понимаешь? Ты должен его найти! – с каждым словом ее голос становился громче: – Гоша, найди убийцу! Найди моего убийцу! Найди! Найди его! В ушах заболело, закололо, как было, когда Никита глушил его передатчик в ухе. И Гоша скрючился, упал на пол, зажал голову руками, закрыл глаза. Найти убийцу Кажется, впервые в жизни он проснулся от того, что упал с кровати. Сон. Все только сон! Но жуткие видения никак не хотели таять, выветриваться из головы. Старые электронные часы показывали половину десятого, ровный белый свет заливал комнату, солнца не было видно за окном – небо заволокли холодные равнодушные без единого просвета облака. Гоша перевернулся на спину, лег на пол, вытянув руки и ноги, попытался расслабиться и отдышаться. «Что за бред? – вертелось в голове. – „Найди убийцу…”. Наверное, на языке снов это что-то значит. Но что? Таню ведь никто не убивал. Наоборот, это он был растоптан, уничтожен вчера вечером… Вчера вечером…» Перед глазами снова замелькали смеющиеся лица одноклассников, все мышцы напряглись от того, что захотелось сжаться, собрать всего себя в маленькую невидимую точку, исчезнуть. Под ребрами закололо, он снова вспомнил белые кроссовки, врезающиеся своими носами в его тело. Как дальше жить? Как смотреть им всем в глаза еще один учебный год – весь 11 класс? Как сдавать с ними экзамены? Ходить мимо них каждый день? Терпеть их издевательства и побои? Надо Светке позвонить, спросить, как она…» Но едва эта мысль пронеслась в его голове, как мобильный завибрировал сам. Звонила Светка. – Гоша! Але? Гоша! Ты там? – ее голос срывался и дрожал, словно девушка была чем-то расстроена и напугана одновременно. – Я тут, – устало пробормотал Гоша. – Ты как там? – Гош, там в твоем гараже… Гоша… не может быть, чтобы это ты… – Что в моем гараже? Голос Светы в телефоне на мгновение стих, но этой короткой паузы хватило, чтобы Гоша сначала ощутил, как холод пронзает все его тело, а затем ясно увидел перед глазами картину из своего сна: гараж, бетонный пол в подтеках свечного воска и мертвое тело Тани, криво обведенное мелом… Гоша резко сел. – Тело… там тело?! Да, Светка? – Да, – ее голос был едва слышен. – Менты нашли? Думают, что это я? Они думают, что это я, своими руками?! – Гоша неожиданно сорвался на крик… Светка на том конце тихо всхлипывала. – Ладно, без паники. Свет, только ты никому не верь. Давай встретимся, Свет, ладно? Я расскажу тебе кое-то что, ок? * * * Было только одно место, где они могли встретиться со Светкой. Там, где искать не будут… В морге было прохладно и тихо, тошнотворно пахло формалином и хлоркой, а время суток совсем не ощущалось – окна были замазаны белой краской. Светка сто пудов извращенка. Офигенное у нее хобби – таскаться сюда каждые выходные, да еще и в будни после уроков. И мечта тоже офигенная – стать патологоанатомом! Кто ж об этом мечтает в ее возрасте? Гоша поежился и позвал: – Свет! Свет, ты тут? Я пришел. Тут жутковато… – Жутковато будет, когда тебя сюда привезут. А пока норм, – Светка возникла прямо за спиной. – Пошли в кабинет, чаю выпьем. – Какой тут чай! А Михалыч, босс твой, где? – Выходной у него. Пошли, говорю… Ты не хочешь – не пей, а я попью. Вот ведь… пенья-коренья… – Чего? – не понял Гоша. – Пошли уже! В кабинете Михалыча, который заведовал всеми больничными покойниками, было кристально чисто и царил тот же запах хлорки, что и везде. Но хотя бы можно было не волноваться, что случайно увидишь чью-то выпавшую из-под белой простыни синюшную руку или ногу. Светка по-хозяйски вскипятила чайник, налила себе в металлическую эмалированную кружку кипятку, заварила пакетик и села на краешек заваленного документами стола. Потом рефлекторно достала из кармана дезинфицирующие салфетки и протерла руки. – Ты после своей работы в морге стала все время все этими салфетками протирать? – спросил Гоша, не зная, как начать тяжелый разговор. – Нет. В морге все стерильно, дурачок. Это я по привычке протираю. – Не понимаю, зачем ты это делаешь? – Так, стоп. Мы об этом решили поговорить? Как она могла оставаться такой спокойной после… Да блин!! После представления! После позора! И после того, как ее одноклассницу убили! – Свет, а Таня не здесь? Не в этом морге? – Я сто раз тебе говорила – морг больничный. Тут только местные покойники. Весь криминал увозят в первый городской… – Свет, а это точно Таня? Правда? У меня в гараже? – Да, Гош, да. И все однозначно говорит о том, что… – Фак! – Гоша сорвался. – А как же презумпция невиновности? Я не обязан доказывать, что не виноват Это менты должны доказать, что виноват именно я. – Они-то все докажут, даже не сомневайся… – Блин, Светка, бред какой-то… И что мне делать? – Что-то… Спрятаться, наверное… Какой-то кошмар, как будто в книжку попал. В какую-то жуткую книжку. Неужели все это правда? Почему он? Почему он вляпался в эту заваруху? Почему кто-то решил свалить убийство Тани на него? Убийство… Таня мертва… Как можно в это поверить? Он еще и еще раз прокручивал в голове эту нелепую фразу «Таня мертва», но все продолжало казаться-то каким-то нереальным. – Знаешь, хотел тебе рассказать… Мне сегодня такой сон странный приснился, про Таню… там она… – Гоша! Очнись! – перебила его Света. Потом отставила в сторону свой чай, взяла его лицо в свои ладони, развернула к себе правым ухом и прокричала что есть мочи: – Очнись, Гоша! Очнись ради Бога! Гоша сбросил с себя ее руки и выругался. – Ты дура, что ль?! Я вчера и так едва не оглох, а ты орешь в самое ухо! Я очнулся давно, но вот сон, ты не поверишь… – Гоша, перестань нести свою паранормальную чушь, – снова перебила его Света. – Тебе надо свою шкуру спасать. Подумай лучше об этом. – Ладно, расскажи, что за компромат у тебя был на Таню и Никиту? Что ты мне хотела рассказать про них? Я ничего не успел услышать вчера, Ник включил эту штуку… – Думаешь, это имеет значение? – Сейчас все имеет значение. Рассказывай. Света вздохнула. Посмотрела на Гошу с каким-то странным выражением лица, словно он сам должен был обо всем догадаться. – В общем, изменял Ник Таньке. Вот, кстати, Полинка Кирсанова как себя вела во время шоу? – Полинка? Ну, ревела, кажется. Попросилась последней пойти. Больше ничего такого. А что? – Вот с ней и изменял. Более того. Она беременна от Ника. – Да ладно! – Ага, беременна, это точно. Не смотри на меня так. Я в ее в школьном туалете застукала, как она рыдала над двумя полосками. – Какими полосками? – Две полоски – на тесте на беременность. Гош, ты сильно не заморачивайся. Ты мужик, все равно не знаешь, что это такое. Просто поверь. * * * Гоша шел по безлюдной улице и пытался осмыслить полученную информацию. Со слов Светки получалось, что убийцей Тани вполне мог быть Никита. То есть если Ник трахнул другую бабу, она от него залетела, то Таня им вроде как помеха. Почему бы ее не грохнуть, удачно свалив все на Гошу? Да нет… нет… Зачем Никите убивать? Можно же просто было порвать с Таней… Наверное. Хотя, чисто теоретически, убийство Тани больше выгодно Полине, чем Никите, ведь таким образом она устраняет соперницу, а мужчина, сделавший ей ребенка, остается как бы ни при чем. Но Полина – убийца? Эта ревущая из-за каждого пустяка истеричка? Хотя кто знает, может быть, это просто маска. В любом случае, стоит все разузнать поподробнее. Наудачу «подозреваемая» жила в плохоньком старом частном доме на окраине их городка. А это значит, пробраться огородами на участок и тихонько залезть в открытое окно девичьей комнаты не составило для Гоши особого труда. Он толком не знал, что хочет найти у Польки дома, но не приходить же к ней открыто? Она его просто сдаст ментам, и все вопросы останутся без ответов… Стоя в комнате Полины, Гоша задумчиво листал девичьи журналы перед большим зеркалом, обклеенным фотографиями популярных артистов. Внезапно за дверью раздались раздраженные женские голоса. Полина явно о чем-то спорила со своей мамой: – Дура ты, Полька, ой, дура! Сериалов пересмотрела! Кто ж так делает? – Это ты, мать, дура! Я не хочу с тобой в старом доме до смерти куковать! – А ты думаешь, тебе денег сразу на новый дом дадут?! – Может, и не на дом, но хоть квартиру сниму! Где мне тут с ребенком жить? На сундуке спать укладывать? У нас тут и кроватку поставить некуда! – Ой, кровать ей некуда поставить! А кто смотреть за твоим спиногрызом будет! Я в твою квартиру съемную не поеду! У меня тут дел хватает! – Сама посмотрю за ребенком, больно надо от тебя помощи! – Сама она посмотрит! Да что ты можешь-то сама? Только ноги раздвигать! Перед голодранцами всякими! – Мама! – А я тебе говорю, не смей обманывать! – А я тебе сказала: рот раскроешь и расскажешь кому – вообще внука до конца дней не увидишь! – Я тебя соцзащите сдам! – А я тебя сдам! На последних словах на кухне зазвенела разбитая посуда, послышались рыдания взрослой женщины. Через секунду хлопнула одна дверь (на кухню?), затем вторая, и вот дернулась ручка в комнате Полинки. Слова Богу, Гоша успел спрятаться в шкафу до того, как спор матери и дочери достиг своего апогея. Одноклассница влетела внутрь комнаты и с размаху шлепнулась на кровать, старый матрас издал жалобный стон. А буквально через секунду раздался противный звук дверного звонка – боже, кажется, его не меняли в этом доме лет пятьдесят! – Мать! Дверь открой! – командным голосом, не вставая с места, крикнула Полька. Гоша смотрел на происходящее в щель в двери шкафа и не узнавал тихую робкую девочку, «безотцовщину», с которой учился, кажется, с первого класса. В школе она всегда была тихоней, самая младшая в классе – ей вроде совсем недавно исполнилось шестнадцать. Да, одеваться старалась по моде, но одновременно как-то… серовато, что ли? На уроках особо не отсвечивала, звезд с неба не хватала. Переживала за оценки так, будто дома ее пороли за тройки. Однако теперь было видно, если кто и был в этом доме главным тираном, то явно не мать. Они с Полькой хоть и орали друг на друга, как умалишенные, но победителем в спорах выходила девочка, а не зрелая женщина. В прихожей тем временем зазвучал вежливый голос молодого человека и робкие смешки Полькиной матери. Девушка это тоже услышала, а потому пригладила перед зеркалом волосы, одернула кофту, схватила в руки мобильник и разлеглась на кровати, уставившись в экран. Вошел Никита. – Полька, привет, поговорить нужно. Одноклассница не ответила, демонстративно игнорируя парня. – Слушай, ну давай по-человечески, а? Что я тебе такого сделал? – Что сделал? – мгновенно взъерепенилась раззадоренная предыдущим спором с матерью Поля. – Ты хочешь знать, что ты сделал? Вот! Она сунула ему под нос свой мобильный, на котором были открыты какие-то фотки. – Блин! Вы же сами меня напоили! Полин! Я готов поклясться, что ничего не было! – Хорошо, давай сделаем генетическую экспертизу, когда он родится! И кстати, с тебя 2000 рублей за УЗИ в платной клинике. Можешь быть счастлив, твой ребенок совершенно здоров, сердце бьется! – она швырнула на стол перед ошалевшим Никитой какие-то медицинские бумажки и черно-белую ленту с невнятными очертаниями своей утробы. – Ну, тут же не видно ничего… – снова начал мямлить Никита. – Дебил! Вот, смотри! Это снимок с УЗИ, это матка, а вот эта точка – это зародыш! Мы ж вроде вместе на уроки анатомии ходили! Вот, вот, видишь? Голова и сердце. Больше на этом сроке все равно не разглядеть. А месяца через два можно будет опять сделать платное УЗИ в ЗД и посмотреть, как сильно малыш будет похож на папочку… – Блин… Ты точно уверена, что это от меня? – Никита, ты задолбал! Мы с тобой это уже обсуждали! Напоминаю в стописятпервый раз: я уверена – ребенок твой! И нет, на аборт не пойду! Ты платишь мне деньги на содержание ребенка, а я тебя не трогаю. По-моему, отличный договор! Ты че ерепенишься? Хочешь, я к ментам схожу, посмотрим, что они скажут, глядя на фоточки – твой это ребенок или нет? Хочешь? Нравится такой расклад? Мне, между прочим, полтора месяца назад еще 16-ти не было… – Ладно! – Никита перебил Полинку, резким жестом кинул ей на кровать пятитысячную бумажку и вышел, захлопнув за собой дверь. С довольным видом Полинка сунула себе эту купюру в лифчик и что-то застрочила в телефоне. Почти сразу же ей перезвонили. – Да, привет, дорогая! Нет, все нормально. Думаю, до него стало доходить, что все серьезно. Я ему снимки УЗИ показала. Что? Нет, конечно, бесплатно сделала! У меня ж тетка там работает. А сказала, что из платной клиники, ага. Он пятерку отсыпал. Ничего, не обеднеет. Слушай, а фотки с вечеринки нашей классно сработали, вообще огонь! Он как увидел, что на мне без штанов лежит, аж побледнел! Ты, конечно, круто фотошопом владеешь – не подкопаться. Что? Нет, высылать ему их не стала. Захочет еще раз посмотреть, пусть в гости приходит, ага! – Полька заливисто засмеялась. – Я вот думаю, а если он реально захочет генетическую экспертизу после родов провести, что делать будем? Как думаешь? Какое-то время Полина слушала собеседницу в телефоне, потом снова затараторила: – Ну… в принципе, да. У Баринова и у Никитоса один тип внешности – оба брюнеты, кареглазые, высокие, нос прямой, губы тонкие… Разве что лоб у одного узкий, у другого широкий. И телосложение разное… Короче, я тоже думаю, что младенцы все на одно лицо! Буду упирать на то, как он на него похож! Или похожа! – Отец ребенка? – продолжала она щебетать в телефонную трубку. – Не, я ему ничего не скажу, пожалуй. Какой он отец? Ты же сама знаешь: нищеброд. Ну ошиблась я… Ну с кем не бывает… Ничего, выплывем! Ладно, давай, покеда! * * * Сидеть в шкафу у Полинки, к счастью, пришлось недолго. Едва закончив разговор с неизвестной подружкой, которая, судя по всему, помогла ей сделать поддельные фотки, благодаря которым Полька шантажировала Никиту, одноклассница испарилась из дома в неизвестном направлении. Гоша, по-прежнему никем не замеченный, покинул комнату будущей молодой матери. Он без труда нашел Никиту на заправке. АЗС на выезде из города – одно из самых приличных мест, где можно встретить подростка при деньгах. Нет, машины у Никитоса не было. Но он с друзьями часто тусил тут в кафе. А что – чисто, халявный вай-фай, сносная жрачка. Ник сидел спиной ко входу, недалеко от туалетов, сгорбившись, сжавшись, втянув голову в плечи, уткнувшись в руки. Впервые в жизни Гоше стало его жаль, и он завис, разглядывая осунувшегося давнего соперника… Но в следующее мгновение память услужливо вернула его в картину собственного позора в гараже. Гоша стряхнул с себя накатившее сочувствие и спрятался за тонкой перегородкой, закрывающей двери в санузел. Едва он занял свою позицию, на заправку зашел Илья Кузнецов, отыскал глазами Никиту, присел рядом. – Ну что, Никитос-попадос, помощь нужна? – сострил Кузнецов. – Не смешно. Помощь-то нужна, только хрен знает, какая… Ума не приложу, как мне про всю эту историю с Полинкой родителям рассказать? – Ну, ты точно Никитос-попадос. А что, прям надо родакам рассказывать? – А денег мне кто даст? – Так ты же еще и Никитос-баблос. У тебя ж не кончается. – Ты идиот? А кто мне эти деньги дает? Может быть, папа? – Да, Никитос… попадос на баблос… – Слушай, достал своими присказками! Ребята помолчали. Но Илье явно хотелось вытянуть из друга как можно больше, он нервно заерзал на стуле. – А ты точно уверен, что этот бейбик от тебя? Может, Полинка тебе просто голову дурит? – Да я вообще ни в чем не уверен! Я не уверен даже, что у нас что-то было… Но понимаешь, они ж напоили меня… – Напоили! Как будто они в тебя вливали алкашку! Сам небось… – Ну, сам… Дурак был. Все равно. Развели, считай, как девчонку. А потом… Вырубился я. Ничего не помню. – Так и скажи ей: Полинка-малинка, прости, дорогая, ничего не было, ищи другого чувака-дурака! – Я так и хотел. Но она мне сегодня фотку показала. Прикинь! Оказывается, они меня еще и сфоткали! Без штанов, прямо на Польке… – Фу… Блин. Компромат. – Компромат. А ей тогда еще и шестнадцати не было. – Мда… Вот тебе и Полинка-малинка… скотинка… – подытожил Кузнецов. А Никита опять замолчал, опустил виноватую голову на руки. Перед ним стояла пластиковая тарелка с нетронутой картошкой фри. Илья взял сразу несколько штук. Засунул в рот. – Что-то все так навалилось… одновременно. Как вылезти из всего этого говна, а, Илья? – Ты про вчерашнее теперь? – догадался Кузнецов. – Про вчерашнее… – Ты, что ль, виноват? – А кто? «Так, подбираемся к самому интересному – подумал Гоша. – Что там Никита решит с Полинкой и ребенком – его личное дело. Гораздо важнее, реально ли он виноват в смерти Тани?!» – Гоша включил диктофон на телефоне и прижался к перегородке, отделяющей его от одноклассников. – Объясни, Ник, я не понимаю, при чем тут ты? – спрашивал Илья. – А ты не думаешь, что я палку перегнул? – Ну, ваще-то жестко было, конечно. Ничего не скажешь. Но братан, я считаю, ты все правильно сделал. Червяк – мудак. – А что, кто-то сомневается?! Я не мог ему позволить сделать из вас такое посмешище. Это ж надо – собрать на всех компромат, чтоб потом привидениями пугать! Дух, понимаешь, «держит Кузнецова за яйца, и если вы прикалываться будете»… бла-бла-бла!.. – Вот, кстати, мог бы и заранее предупредить «друга Кузнецова»! – Илья продолжал есть картошку из тарелки Никиты. – Не мог, Илья, ты пойми! Не мог! Я проучить его должен был. А если бы ты или кто-то еще из ребят все знали, какая бы это была наука? Вы бы не пришли на его липовое представление, да и все. – Ну да. Ты прав. Фиг бы я пошел, наверное… Я согласен. – Я же не думал, что Гошан наш от этого крышей двинется и такое сотворит! – Этого никто не знал… Мужичок-слабачок оказался. А я всегда думал, что он прикольный. Никита посмотрел на друга с каким-то странным выражением лица и ничего не ответил. Парни немного помолчали. – Ладно, Никитос-попадос. Прости, мне бежать надо, – Илья встал из-за стола. – У меня стрелка на Колючке с Бариновым. Через полчаса. Я пошел. Ты не ссы, никто тебя ни в чем не обвиняет. И не будет обвинять, вот увидишь. Гошан сам так решил и сам все сделал. А ты не ссы. Прорвемся. Илья доел картошку с тарелки Никиты и скрылся. Никита вышел следом. Дождавшись, когда и он исчезнет из виду, покинул свое убежище и Гоша. Он шел по улице в сторону гаражей, особо не прячась. Да и от кого? За целый день Гоша не встретил на улице ни души. Куда все подевались? На дачах своих да на речке бухают, наверное… Гоша был зол и разочарован. Ему стало все равно, поймают его менты или нет. «Гошан сам так решил и сам все сделал…» Они что, серьезно? Серьезно думают, что Гоша убил Таню? Да они же знали, что он был влюблен в нее! И Никита знал! Гад… А теперь, значит, думает, что раз Таня участвовала в развенчании Гошиного представления, то Гоша ее за то и убил? Да? Так получается? И наш благородный Никитос, значит, страдает, что из-за развенчания Гоша двинулся с катушек и стал убийцей? Страдалец хренов этот Никитос! Нет, вы подумайте, «навалилось» на парня: девушку убил ботаник-червяк, а беременная одноклассница шантажирует ребенком, которого он якобы по пьяни ей запилил! Прям святой мученик Никита!.. Гоша никак не мог успокоиться. Из разговоров, которые он услышал дома у Полинки, Гоша понимал, что с беременностью Никитоса просто подставляют. Но злость на то, что его, Гошу, «проучили» за вранье, переполняла! И последней каплей, не дающей посмотреть на происходящее хладнокровно, конечно, была реплика Ника о том, что Гоша МОГ пойти на убийство любимой женщины… «Обман он не любит, наказать меня хотел за обман… Заслужил, значит, я все это вчерашнее унижение…» – мысли крутились в голове заезженной пластинкой. Сами собой навернулись слезы. Гоша снова вспомнил Таню. Ее образ – чувственный, яркий – проявился перед глазами, словно видение. Что она нашла в этом дурачке Никите? Не честность же его пресловутую? Да и честность показная получается – что ж он таким принципиально честным не был, когда на контрольных списывал? А? Там его честность сразу куда-то испарялась… Лицемер! Неужели, как и Полинка, Таня за деньги ему отдалась?.. На самом деле Гоша не считал Таню «продажной». Хотя признаться самому себе, что с Ником у нее гораздо больше общего, чем с ним, было не просто. Но факты, факты… Папаша Никиты – биг-босс в депо, папа Тани – директор самого большого магазина в городе. Блатные детки. Оба одеваются по моде, ходят в единственный в городе спортзал, слушают одну музыку, смотрят одни фильмы… Но разве поэтому Никита был больше достоин ее любви, чем Гоша? Ведь это он, Гоша, весь 10 класс незаметно подкидывал в ее школьный рюкзак сладости, которые она так любила. Он помогал ей с домашкой, он на последнее полнолуние установил ей магическую защиту от всех несчастий, он втайне сделал больше пяти тысяч ее фотографий с самых лучших ракурсов, он, он… он жил ею последний год с момента встречи, едва вспоминая про себя самого, просыпался по утрам с ее именем на губах, а перед сном снова и снова пересматривал ее фотографии… Светка говорила, что так нельзя, что он совсем свихнулся, что это уже патология, зависимость, что ему надо к психотерапевту и все такое. Но что Светка понимала? То, что она умная и имела несколько дипломов, в том числе по психологии, не давало ей права судить о его любви. Размышляя обо всем этом, незаметно для себя Гоша вернулся на улицу, где жил, и где его знала каждая собака. Рискованно. Он догадывался, что менты уже ищут его, но пока было тихо… Может быть, они уже сообразили, что он ни при чем? Нет, не стоит тешить себя иллюзиями. Блин! Они же наверняка уже позвонили его родителям! Подумав об этом, Гоша включил в телефоне авиарежим. Неизвестно, спасет ли это от определения его местонахождения, но от необходимости делать выбор снимать или не снимать трубку, когда позвонит мать или менты, точно избавит… Ладно, с родителями потом разберемся. Сейчас надо понять, кто же все-таки убил Таню? Может быть, даже не ради себя, а ради нее… Он вертел в руках мобильник и пытался обдумать все, что Никита говорил об убийстве Кузнецову. Что-то прозвучало в его словах едва уловимое… какая-то подсказка. Гоша чувствовал это, но злость на одноклассника застилала глаза, не давала мыслить ясно. Телефон блямкнул сообщением. Гоша машинально сделал движение большим пальцем по экрану, чтобы сразу открыть мессенджер. Номер не определен. В тексте всего два слова: «Пожалуйста, вернись!». Не понял… В каком смысле? Куда вернись? Гоша еще раз перечитал написанное. Стоп. А как это сообщение вообще пришло на мобильный в авиарежиме? Глюк? Или это мертвая Таня пытается с ним связаться не во сне, а наяву? Но почему так странно? На всякий случай Гоша совсем отключил телефон. Он стоял на перекрестке: направо школа, в которой он учился, налево дом, прямо – гаражи, то есть… гараж… там, где… Удивительно тихо сегодня. Может быть, эти длинные выходные – единственная причина, по которой он еще не в ментовке. Наверняка полицейским тоже неохота трезветь и возвращаться с шашлыков в город ради того, чтобы всего лишь посадить какого-то неудачника… Гоша облокотился на столб возле светофора, размышляя, стоит ли возвращаться в гараж, чтобы своими глазами увидеть «место преступления»? Хотя, если его и ждет засада – то там одно из самых вероятных мест для нее. Единственное, что Гоша знал о настоящих убийцах: их всегда тянет назад, на место убийства. Его не тянуло. Однако, задумчиво окидывая взглядом белое пустое пыльное небо над перекрестком, Гоша вдруг заметил то, что много лет ускользало от его внимания: на столбе, возле которого он стоял, оказывается, висела городская камера видеонаблюдения! Светка! Гоша снова включил мобильный и набрал боевой подруге. Видео с этих камер транслировалось в интернет А значит, Светка могла хотя бы попытаться получить к ним доступ. Уже через двадцать минут он смотрел на телефоне пересланное ему видео. Конечно, его соратница смогла проникнуть на городской сервер. Она скачала видос с той камеры за последние сутки. Теперь можно посмотреть, возвращался ли кто-то в гараж после того, как позорное представление закончилось. Изнывая от любопытства и нетерпения, Гоша перематывал минуту за минутой. Так, вот народ расходится по домам, кто-то поодиночке, кто-то маленькими компашками. Ага, вот и Никита с Таней. Спорят о чем-то. Интересно, куда они пойдут дальше? Если к Таньке, тогда обоим направо. Если же она его отошлет, то Никите налево. Подростки на видео продолжали ссориться. Правда, не сказать, чтобы сильно. Таня в чем-то убеждала Никиту. «Может быть, в том, что он просто козел?» – злорадно думал Гоша. Жаль, не было звука, чтобы узнать наверняка. Наконец они о чем-то договорились. К Гошиному разочарованию, Никита притянул к себе девушку и нежно поцеловал в щеку. Та улыбнулась в ответ, подставила губы. Помирились, значит. А затем произошло то, чего Гоша увидеть не ожидал: Никита пошел один в сторону своего дома, а Таня развернулась и пошла обратно, к гаражу! Пока Гоша удивленно провожал ее взглядом, по самому краю кадра промелькнуло еще что-то. Кажется, чьи-то ноги. Гоша остановил видео и перемотал его на момент, когда Таня развернулась в сторону гаража. Пересмотрел весь эпизод еще раз. А потом для верности еще раз. Сомнения не было – кто-то по кустам прокрался вслед за девушкой. Ни штанов не видно, ни тем более лица… но вот кроссовки – ядовито-лимонного цвета! Гоша закрыл глаза, снова и снова вспоминая, как его избивают одноклассники. Их ноги снова замелькали перед его мысленным взором: били в живот, печень, ребра… Ну, конечно! Вот оно. Такие кроссовки в их классе носил Костик Баринов! Во время гадания Светка что-то говорила Гоше про тайную любовь Баринова. Так может быть, эта тайная любовь – Танька? Но зачем тогда ее убивать? Или нет, Костика Баринова упомянула Полинка Кирсанова, когда говорила о настоящем отце ребенка… Какие-то шекспировские страсти опять. В любом случае, теперь надо найти Баринова и постараться выяснить, какого черта он пошел за Таней в гараж? Может ли он быть ее убийцей? А Таня? Таня зачем вернулась? Гоша почесал затылок… Кажется, Никитосу Кузнецов сказал, что сегодня с Костиком на Колючке встречается. Стало быть, там и надо искать. * * * На Колючке, то есть на реке под названием Колючка, весь город собирался как правило вокруг одного места – там было много широких полян и отличный пологий берег с видом на закат, так что Гоша не сомневался, что в течение получаса отыщет Баринова и Кузнецова. Лес по берегам реки был почти прозрачным, голым и серым, словно дымкой, подернутый пеленой редкой светло-зеленой листвы, только-только вылупившейся из почек. Тут, конечно, будет сложно спрятаться, но может быть, на руку сыграет элемент неожиданности? До полян идти около километра. По дороге Гоша не пытался скрываться, шел спокойно по колее, которую из года в год прокладывали в лесу на своих машинах любители майских шашлыков. Сзади послышался шум мотора. Гоша привычно отступил в кусты, чтобы пропустить очередных отдыхающих. Однако к своему ужасу увидел, что из-за деревьев к нему приближается патрульная полицейская машина.

Конец ознакомительного фрагмента.