Его прервал хозяин.

– Что, любезный Роберт, нет ли чего нового?.. Знаешь ли ты цель моего вызова рыцарей?

– Я узнал ее от вашего герольда... и поспешил.

– Благодарю... Да, русским духом запахло... Знать, у меня, старика, злейшие и искреннейшие враги мои хотят вырвать последнюю искру жизни.

– Зачем печальные мысли? Мы защита вашему замку, только послушайтесь любви нашей, остерегайтесь... Расставьте всех рейтаров в окружных лесах и на дорогах и приготовьте отпор. Мои вассалы теперь уже галопом несутся сюда.

– Черт возьми, - прервал его Доннершварц, - не дожидаться ли нам, пока замок займут толпы бродяг. Кто боится измять свои латы и истоптать серебряные подковы у лошади, того мы защитим встречей нашей с незваными гостями, но добычей не поделимся с ним. Так мы условились с фон Ферзеном и, черт возьми, кто помышляет нам своими ребяческими советами исполнить прямое рыцарское дело!

– Где тебе думать о прямизне, когда ты все качаешься! Не на словах показывают себя, господин бутыльный рыцарь, а на деле с оружием, а оно у тебя все заржавело, - заметил Бернгард.

Доннершварц только что хотел ответить, как вдруг Эмма, стоявшая у окна, дико вскрикнула.

Все бросились к ней и стали расспрашивать ее о причине испуга.

Эмма не могла ответить, только показывала в окошко.

Все взглянули по этому направлению и увидели статного юношу, которого несла по двору бешеная лошадь. Он сидел прямо и, казалось, спокойно, натянув на руки повод того, как струны, и крепко обхватив бока сильного животного ногами. Несмотря на это, лошадь, закусив удила, то расстилалась под ним на бегу, то вдруг останавливалась или сворачивала в сторону, или вихрем взвивалась на дыбы, стараясь сбросить с себя всадника.

Но последний был как будто бы слит с ней из одного вещества и, взмахивая сильной рукой, поминутно стегал ее по голове нагайкой.

– Это мой Гритлих объезжает дикую лошадь, которую мне прислали недавно из Нотебурга*. Четыре сильных конюха насилу довели ее, а он один управляется с нею. Браво!.. Браво...

_______________

* Ныне крепость Шлиссельбург, основана в 1324 году князем Юрием Даниловичем и названа "Орешком" по кругловатости острова, на котором она построена. Ливонцы, завладевшие ею, назвали ее Нотебургом.

Фон Ферзен глядел в окно и хлопал в ладоши.

– Черт возьми! Удаль же управляться с лошадьми, - проворчал Доннершварц.

– Молодец, точно привинчен к седлу, - с неподдельным восторгом воскликнул Бернгард.
– Точно, рыцарь! Он достоин им быть.

Он впился глазами во всадника и следил за каждым его движением.

Эмма, между тем, схватила за руки отца своего и еще громче вскрикнула, когда лошадь, вытянув шею, взвилась на дыбы и чуть не опрокинулась назад вместе с всадником.

Молодая девушка, видимо, не могла выносить далее этого зрелища и, быстро отскочив от окна, стремглав бросилась из комнаты.

Мужчины в недоумении переглянулись между собой.

VIII. Гритлих

Гритлих, между тем, оправясь от стремительного прыжка лошади, закричал Гримму, чтобы он отпер поскорей задние ворота, и когда последний боязливо, но с коварной улыбкой исполнил его желание, он собрал все свои силы, направил лошадь прямо в ворота, выскочил в поле и вмиг исчез из виду, как дым, разнесенный порывом ветра.

Доннершварц наклонился к Ферзену.

– Видите ли вы, что Гритлих не ваш пленник, а вашей дочери? Видите ли, что я прав, - чтобы его разнесла лошадь по кускам, - а вы нет, потакая бродягам?

– Да отстань, знаю, вижу... и сегодня все решу!
– отвечал вслух фон Ферзен.

Эмма вбежала опять. Ее кудри были беспорядочно разбросаны по бледному лицу.

– Папахен! Она умчала его, - воскликнула она, бросаясь на шею отца, а кругом замка ров с водой, мост не поднят. Бедный Гритлих!

Она зарыдала.

– Что ты, что ты, резвая моя козочка? Успокойся - увещевал ее отец.

Но Эмма только дико взглянула на него, как бы к чему-то прислушиваясь.

В это время загремели перекладины подъемного моста, она встрепенулась и с силой рванулась из рук отца, несмотря на то, что он так сжал ее руку, что помял на ней золотую браслетку, и выскочила из комнаты.

– Послать за ним, за ней!.. Побежим на подзорную башню взглянуть с нее на удальца, - заговорили присутствующие...