А вдруг это какая-то третья фигура в играх этих мужчин? Боже, пусть меня не найдут сейчас, и я тихонько дождусь полиции. Затаилась как мышь, боясь даже вздохнуть, по комнате Борзого слышны посторонние шаги.

— Маша, — нет, пожалуйста, пусть это все будет страшный сон.

Нет! Нет! Нет! Я не готова сейчас слышать голос Айвиса и осознавать все происходящее сегодня.

— Маша, — очередной удар по мне, как ножом.

Неужели это он зачинщик такой жесткой перестрелки? Решила, что должна набраться сил и спросить у него прямо.

Уже собиралась выходить, но зверь сам нашел меня. Слету начал гипнотизировать своими зелеными глазами, он был в ярости, сжатая до невозможности челюсть выдавала его. Но я нашла в себе силы задать главный вопрос:

— Ты убивал?

— Ты убивал?

Он ожидал такого вопроса, по глазам вижу, что не удивлен совсем.

— Давай об этом потом, нам срочно нужно уходить, скоро нагрянут мигалки, Маш.

Айвис с легкостью вытащил меня из шкафа, опрокинул через плечо как добычу и лихо устремился к выходу. Пока мы покидали дом, местами я видела капли крови на полу, в таком положении неудобно было разглядеть всю картину, но слезы, которые застилали мои глаза итак бы не позволили мне полностью все разглядеть, оценить масштабы.

Айвис посадил меня на заднее сиденье, сам сел за руль, и мы сразу же резко тронулись. Мимо нас проехали сирены со скорой помощью и полицией в нужном направлении к дому Борзого и только тогда я будто окончательно поняла, что произошедшее это нихрена не сон, а реальность. Отвратительная реальность.

— Айвис, — позвала я мужчину.

— Маша, все потом, — четкий, а главное лаконичный ответ.

— Ну и хрен с тобой, можешь и дальше молчать, только и продолжать дичь творить. Только вот без меня, при первой же возможности ноги моей рядом с тобой не будет, — уже не выдержала я.

Все также молчал, лишь руль сильнее сжал, даже в зеркале не удосужил меня своим взглядом. Вот тебе Маша и получай варвара под номером один собственной персоной. Хотела, чтобы он спас тебя от Борзого, он спас, только методы были у него радикальные и очень плачевные.

Пока я пыталась прийти в себя, старалась восстановить дыхание, прошло примерно полчаса. Только немного успокоившись поняла, что мы едем в сторону Москвы.

— Мы что в Москву?

— Да.

— Но в гостинице мои вещи.

— Ничего, купим новые.

— Я не хочу новые, Айвис, ты не понял, — повысив голос, слегка коснулась его плеча, — я хочу свою сумочку в доме Борзого и абсолютно все свои вещи из гостиницы, — заверещала как можно громче.

Видимо мужчина почувствовал, что я уже просто на грани и позвонив нужным людям уладил вопрос. Хоть тут меня услышал, прогресс прям.

За окном была уже глубокая ночь, а со мной тут беседу явно никто вести не собирался. Айвису постоянно звонили, даже за рулем он работал не переставая. Единственный способ, который я для себя нашла, чтобы не думать о случившемся и хоть набраться сил- это поспать. Устроившись калачиком на сиденье, уже закрыв глаза услышала:

— Поспи, через пять часов уже будем дома.

Решила ничего ему не отвечать, а просто погрузиться в объятья Морфея. Все вопросы, истерики и крики оставлю на потом.

Сон:

Воспитатели снова привели нас на это поле рядом с лесом и большой футбольной площадкой. Но мой друг не играл с остальными мальчишками в футбол, а я не сидела с девчонками и не болела за него.

Мы прогуливались по нетронутому полю и вели странные беседы, будто немного стесняясь друг друга, боялись сделать что-то не так:

— А почему ребята из твоей группы зовут тебя Хаома? — спросила я своего зеленоглазого лагерного друга.

— Водка такая есть «Хаома» называется, — чуть смутился он, но видя мой растерянный взгляд продолжил, — мой отец пьет много, об этом в деревне все знают, вот и получил я за это прозвище в честь водки этой распространенной.

Мне нечего было сказать Айвису, он видел мой сожалеющий взгляд. Этот загорелый мальчишка в поношенной одежде просто вызывал у меня бурю эмоций.

Глупые люди, как же можно так с ребенком…

Вдруг я будто теряю равновесие, свое удобное положение.

Это сон, все лишь сон о детских лагерных воспоминаниях с тем, кто уже стремительно несет меня на руках в свою квартиру. Эти детские воспоминания я не хотела рушить теми, что произошли этой ночью, поэтому сделал то, чего не осмелилась тогда в лагере- обняла своего смуглого зеленоглазого мальчишку. Он вздрогнул немного, но ответил мне на ласку тут же. Да, его поступкам нет оправдания. Головой я все понимала, но телом крепче прижималась к нему.