Шрифт:
– Богдан Шиманский, - равнодушно произношу я.
– Кто? - округляет Светка глаза до предела.
– Шиманский… какой-то. Свет, не морочь мне голову! Мне не до него.
– Ты вообще знаешь, кто он такой?!
– с вызовом спрашивает сестра.
Так и хочется ей ответить: Не знаю. И знать не хочу!
Решаюсь. Достали меня сегодня. Внезапно всё начинает раздражать.
– Не знаю. Увязался за мной, как щенок…
– Да ты, вообще, сестричка, взбрендила! Щенок - это ты о Шиманском? Ресторатор и отельер! Да у него повсюду свои отели и рестораны. И эта «Морская жемчужина», куда мы ходили – его!
Смотрю на сестру. Морщусь. Хочу сказать, что в данную минуту мне всё равно, чем он там владеет. Вместо этого говорю:
– Не перегибай! Я сказала «как щенок», потому что возражала. А он всё равно увязался за мной.
Она фыркнула. Я промолчала.
Но проблема моя никуда не делась. Она только увеличивалась до гипертрофированных размеров.
В голове звучало, словно набатом: Всё кончено.
У Макара другая семья!
Он никогда не говорил об этом. Даже дети не видели членов его семьи. Мальчишки обязательно бы мне рассказали.
Похоже, семья проживала не с ним. Возможно где - то за границей. А теперь вот вернулась.
Это конец.
Делиться с сестрой сейчас не имеет никакого смысла. Она и раньше – то не очень ему доверяла. Что уж говорить про сегодняшнюю ситуацию.
Глава 40
Макар
Прошла неделя жизни нашей маленькой семьи с Евой. Дочка освоилась в доме. Вихрем носится по огромной квартире. Ей всё нравится, забавляет. На ночь я читаю ей сказки.
Она всё чаще смеётся. Что очень радует меня.
Работу свою веду на удалёнке. Устраиваю совещания по скайпу. Срочные документы на подпись привозят мне домой.
– Макар Александрович, - Водитель Никита нерешительно переминается с ноги на ногу. – Без вас там хана! Когда вы выйдете на работу?
В кабинет врывается Ева. Увидев Никиту, застывает на пороге. Смотрит на него, не моргая. Услышав, что тот куда-то пытается меня «увести», задумывается, подперев ладошками щёки.
– Папа занят! – серьёзно произносит она. – Видишь, он работает!
– машет рукой на мой рабочий стол, с установленным на нём стационарным компьютером. – А вы не маленькие уже. Тоже работайте. Как папа!
Мы смеёмся.
– Видишь, Никита, маленькая хозяйка в доме появилась. Надо сначала решить, с кем её оставлять. С няней. Или в детский сад. На следующей неделе определюсь. Там приеду на работу, шороху наведу…
Мне казалось, всё у нас с Евой замечательно. Что она привыкла, освоилась, приняла меня. Как вдруг у нас появились первые тревожные звоночки.
Искупав дочку, надеваю на неё мягкую пижамку, с выбитыми на ней зелёными яблоками. Ева разрумянилась после ванны. Отношу её в кроватку и выхожу по своим делам.
Спустя десять минут возвращаюсь. Оторопев, смотрю на дочь.
Ева плачет. Вздрагивает всем тельцем. К груди прижимает карточку.
Глажу её по волосам. Она капризно ведёт плечом.
– Что случилось, моя хорошая? – как можно мягче спрашиваю я. – У тебя что - то болит?
Она мотает головой.
Беру её на руки. Пытаюсь вытащить из её рук карточку. Ева сильнее вцепляется в неё.
– Ну, всё. Всё! Не буду забирать. Спи с ней, - спокойно говорю я.
Прижав к себе, качаю её, как грудного ребёнка.
– Пап! – слышу тоненький голосок дочери. – Не отдавай меня в детский сад, пожалуйста! И няню я не хочу.
– Почему, Евочка? Ты же понимаешь, папа должен ходить на работу, - удивлённо говорю я.
Она тянет носом. Шмыгает. И снова всхлипывает.
– Ну, хорошо, - соглашаюсь я.
– Могу отвезти тебя на неделю к деду. Поедешь к нему?
– Нет, – мотает головой. – Я хочу с тобой! Я боюсь, - снова плачет.
– Чего ты боишься? – спрашиваю я.
– Что ты уйдёшь на работу. И не вернёшься больше домой, как это сделала мама… И я снова останусь одна…
В области груди появилась эта странная давящая боль. Она колола, распирала, рвала меня на части.
У дочери десять дней назад умерла мама. Что думал я, как скоро она сможет забыть? Маму. И ту боль, которую испытывает кроха от того, что мама – самый близкий любящий человек, не вернётся к ней уже больше никогда.
Теперь, когда в её жизни появился папа, она боится потерять его тоже.
Боится, что все оставят её…
Нежно баюкаю свою дочь. Она засыпает, прижавшись ко мне. Из её рук выпадает на пол карточка. Кладу Еву в кроватку, накрываю розовым одеяльцем. Целую.