Через задние ворота, у которых заканчивалась дорожка, идущая через всю протяжённость участка, выходили на так называемые «зада», где в пяти метрах находился пруд, за которым возвышались деревья начинающегося леса. В небольшом водоёме купались и ловили рыбу. Прямо напротив ворот над водой располагался мостик, с которого полоскали постиранное бельё и спускались в воду, сквозь которую проглядывалось песчаное дно. Ещё в отсутствии водопровода пруд использовали для полива огорода. Александр Павлович устанавливал рядом с мостиком водяной насос и по проложенным вдоль всего участка шлангам вода наполняла бочки. Рыба ловилась не очень активно, видимо, из-за жаркой летней погоды, поэтому, чтобы самому не стоять часами в ожидании поклёвки, Артём забрасывал несколько удочек, сделанных из длинных веток орешника, в разных местах и уходил. На крючок в качестве наживки насаживался земляной червь, которых в изобилии имелась возможность накопать в огороде. Периодически мальчик приходил, чтобы проверить состояние снастей и, если везло, то доставал из воды попавшуюся рыбу, но чаще всего обнаруживал пустой крючок. Однажды, как обычно придя проверить поплавки над водой, он не обнаружил один из них у самой маленькой удочки в дальней стороне пруда среди зарослей камыша. Пробравшись сквозь кусты, рыбак поднял удилище и потянул на себя. Тонкая ветка орешника изогнулась как натянутый лук. Почувствовалось что-то тяжёлое на другом конце лески. От осознания, что это большая рыба, нахлынуло волнение и от адреналина сердце забилось быстрее. Руки с трудом удерживали удочку и никак не получалось вытащить добычу, так как от тяжести древесина изгибалась так сильно, что вот-вот могла сломаться. Перебирая руками вдоль удилища, Артём смог дотянуться до его конца и схватиться за леску. Стоя на самом краю около воды, он начал тащить её на себя, несмотря на то, что от прилагаемых усилий натянутая как струна тонкая нить больно врезалась в кожу ладоней. Добыча упиралась и виляла в разные стороны, пытаясь сбежать. Мальчик изо всех сил старался победить и достать трофей из воды, но роста и длины рук не хватало, чтобы тянуть вверх. Приходилось тащить вдоль поверхности воды до самого берега, попутно собирая прибрежные водоросли. Леска была не очень длинная, но по ощущениям казалось, что в ней метров десять, и тянулась она бесконечно. В конце схватки мальчик увидел в воде прямо перед собой огромного карпа, серебряная чешуя которого переливалась от движений тела, и, подняв руки вверх, с трудом вытащил его из воды. Под тяжестью веса добычи удилище гнулось, не позволяя поднять её над землёй. Сжимая в одной руке леску с висящей на ней рыбиной, а в другой держа удочку, ребёнок находился в таком возбужденном состоянии, что не ощущал ни тяжести, ни боли в натёртых красных полосах на коже. Артём не решался взять рыбу руками, так как боялся её из-за больших размеров. С уловом он сломя голову побежал домой, а стоявший в это время неподалёку сосед восторженно восклицал, глядя на блестящего в лучах солнца карпа. Елизавета Варсанофьевна пребывала в шокированном состоянии от вида висящей в воздухе огромной рыбы, которая закрывала собой солидную часть её внука. После раздумий, что делать с этой добычей, решили сварить уху в выходные, чтобы накормить гостей и заодно похвастаться перед ними уловом. Всего из одного карпа приготовили большую кастрюлю ухи, которой хватило на всех. Помимо кусков мяса в воде плавало огромное количество икры, которая оказалась в брюхе. Мелкие бледно-оранжевые шарики закрывали дно каждой тарелки. Довольные угощением все хвалили Артёма, а он испытывал большую гордость и счастье от такого невероятного успеха.

От задних ворот участка направо мимо пруда вела дорожка к колодцу. На бетонном кольце высотой примерно в полметра располагалась крышка из досок, половина которой открывалась, чтобы набирать воду. Подъёмного механизма не имелось, поэтому, если уровень воды опускался достаточно низко, то приходилось привязывать в ручке ведра верёвку, чтобы наполнить его. Воду из колодца носил в основном только Александр Павлович, но потом со временем подрастающего Артёма тоже стали просить принести пару небольших вёдер. Дотянуться руками он не мог даже при высоком уровне воды, поэтому приходилось бросать привязанное к верёвке ведро в колодец и притапливать палкой, чтобы оно не плавало на поверхности. Наполненный сосуд с трудом вытаскивался наверх и с остановками для передышки тащился в дом. Со временем длины рук стало хватать, чтобы набирать воду без помощи верёвки, а сил, чтобы принести в дом два больших металлических ведра колодезной воды.

Мимо колодца дорожка уходила дальше за пруд, где с одной стороны находился забор вокруг территории электроподстанции, а справа проходила просёлочная дорога, покрытая песком, которая шла от основной асфальтированной дороги. Сразу за дорогой находился высокий бетонный забор, скрывающий большой участок, на котором стоял чей-то дом, но никто точно не мог сказать, чей он. Дети боялись залезать на эту заброшенную территорию, поэтому, то, что находилось за этим забором оставалось загадкой. Грунтовая дорога шла вдоль этого огороженного участка и мимо электроподстанции уходила дальше, разделяя лес на две части. Справа возвышался большой лесной массив. На опушке, даже не заходя далеко, жители округи собирали малину, чернику и землянику в банки и корзинки. Посыпанные сахарным песком свежесобранные ягоды являлись невероятным лакомством. За опушкой практически сразу начиналась чаща смешанного леса. В основном здесь росли сосны, но присутствовало и множество других видов деревьев. Туда люди ходили за грибами, а деды Артёма являлись знатоками по их сбору. Для похода в лес надевалась плотная одежда, чтобы не кусали комары и клещи, и высокие резиновые сапоги, чтобы не промокали ноги. На голову надевалась шапка или бейсболка с козырьком, чтобы защитить глаза от веток и падающих сверху иголок, а лицо от развешанной между деревьями паутины. В руки бралась плетёная корзина и нож. Обычно, на тихую охоту уходили с утра. Заблудиться там было можно, но не на долго, так как со всех сторон лес разрезался дорогами, и рано или поздно человек выходил к одной из них. Но Александр Павлович и Елизавета Варсанофьевна отлично ориентировались на местности и знали, как добраться до грибных мест, а затем вернуться обратно. Грибы особо и не требовалось искать, потому что появляться они начинали сразу и в довольно больших количествах. Разница заключалась только в их качестве, если на окраине леса росли в основном сыроежки, то дальше появлялось множество более благородных видов, а когда начинался сезон опят, то встречались деревья, ствол которых на два метра вверх обрастал их маленькими шляпками. При таких находках корзина ставилась на землю под дерево, а ножом проводили вдоль ствола снизу-вверх, и срезанные грибочки падали прямо в лукошко. Иногда даже приходилось сажать мальчика на плечи дедушки, чтобы достать до всей добычи. Артём достаточно хорошо разбирался в грибах, но если возникали сомнения, то спрашивал у дедов или просто проходил мимо неизвестного экземпляра. Дойдя до нужного места в лесу, все разбредались по сторонам, чтобы охватить большую площадь сбора. При этом мальчик всегда старался держаться в поле зрения, боясь потеряться. Его постоянно окрикивали сквозь лесные заросли, чтобы голосом показать своё местонахождение. В охоте за грибами проводилось несколько часов, но время в те моменты абсолютно не замечалось, так как это занятие полностью погружало в себя. Свежий воздух, запах леса, приятная сырость, красота пейзажей в лучах пробивающегося сквозь кроны деревьев солнечного света, звуки ветра, шелеста листьев, потрескивания качающихся деревьев и пения птиц – всё это дарило умиротворение и позволяло расслабиться, абстрагировавшись от всего остального. Практически каждый поход заканчивался полными корзинами. Всё собранное проверялось, сортировалось, промывалось и готовилось в зависимости от вида – жарилось с картошкой и луком, варился грибной суп, закатывалось в банки или высушивалось. Артём с огромным удовольствием ходил в лес за грибами и с не меньшим любил их есть, о чём с радостью вспоминает.

Дальше дорога выходила в поле. По правой стороне оно быстро переходило в лесные заросли, а в самом начале этого участка зарождалось новое кладбище, где в то время находились всего пара-тройка могил. Слева поле тянулось к горизонту и в дали виднелись деревья, растущие вдоль русла маленькой речки. Здесь ничего не сажали – дикая трава использовалась как корм для домашнего скота. В то время в деревне имелось большое количество животных. Многие держали коров, коз, кур, свиней, гусей, кроликов. Каждый день пастух по несколько раз вёл стадо коров через всю деревню на эти поля пастись. Они неспешно шли вдоль асфальтированной дороги, подгоняемые свистом, окриками и щелчками кнута. Самые непослушные отклонялись от курса и искали траву повкуснее прямо около заборов участков жителей деревни, за что получали нагоняй. Дети боялись их, поэтому, завидев стадо, прятались и наблюдали за ними с безопасного расстояния.

В деревне Артём наслаждался жизнью и отдыхом. Он мог спать, сколько хотелось, потому что деды с утра уезжали на работу, что давало полную свободу действий до их возвращения. Возвращение Елизаветы Варсанофьевны предугадывалось по времени прибытия автобусов, на которых она обычно приезжала. Автобусы ездили строго по расписанию, которое всегда висело на кухне рядом с рукомойником. Там подробно указывались маршруты и время их прибытия в обоих направлениях. Поэтому, чтобы куда-то поехать, люди в определенное время приходили на остановку, которая находилась прямо напротив дома. За деревней дорога разрезала лес и немного изгибалась вправо. Стоя на остановке мальчик наблюдал за этим поворотом в ожидании, когда из-за него на фоне деревьев появится автобус. У Александра Павловича чёткого расписания не имелось. Он мог приехать с работы поздно, а мог появиться ещё до обеда. Обычно, при раннем возвращении, он оказывался выпившим и чаще всего сразу ложился поспать.

Иногда Елизавета Варсанофьевна брала внука с собой на работу. Её медпункт находился в соседней деревне и представлял из себя тёмно-коричневый бревенчатый дом с несколькими комнатами, одна из которых являлась приёмным кабинетом. К ней приходили жители округи с различными жалобами на здоровье. Она пользовалась большим уважением и работала ещё несколько лет после выхода на пенсию, пока самой здоровье позволяло это делать.

Александр Павлович ездил на работу в основном на машине, но она вскоре начала часто ломаться и со временем безвылазно осела в гараже. То и дело он пытался её чинить, но исправив одну проблему, сразу сталкивался с другой. Это было и не удивительно, учитывая её возраст. Скорее всего, по причине привязанности, мужчина не хотел с ней расставаться и не терял надежды всё-таки привести в рабочее состояние.

Уже ближе к полудню Артём не спеша просыпался, умывался и завтракал, оставленной на кухне молочной кашей, которую бабушка заворачивала в тёплую плотную ткань, чтобы не остыла. Потом смотрел телевизор или шёл гулять. В одиночку он старался далеко не уходить, чтобы не оставлять дом без присмотра. К тому же, когда его сестра подросла и её также стали оставлять на всё лето в деревне, приходилось присматривать и за ней. Поэтому мальчик занимался чем-нибудь в доме, на участке, проводил время на пруду или лазил по черёмухе – невысокое дерево, но с толстым стволом и ветками, по которым легко взбираться наверх и сидеть среди листвы свесив ноги. Однажды, Артём, пытаясь проползти как можно дальше по горизонтальной ветке, сорвался вниз с высоты примерно трёх метров на небольшую насыпь щебня, которая осталась после строительства пристройки к дому. Не успев сгруппироваться в воздухе, он упал плашмя, ударившись животом о камни. В первые мгновения ребёнок лежал неподвижно не в состоянии вздохнуть. В груди и животе всё перехватило от боли. Собрав силы, мальчик поднялся и сел на траву, согнувшись и обхватив ноги руками. Он всё ещё не мог свободно набрать в лёгкие воздух, стараясь маленькими глотками захватывать его ртом. Слёзы непроизвольно текли из глаз. Артём не знал, что делать, и не решался позвать на помощь, боясь, что будут ругать. Поэтому просто продолжал сидеть в надежде, что всё само пройдет. Через некоторое время начало становиться лучше, боль отпускала, позволяя дышать нормально. Придя в себя и, почувствовав облегчение, мальчик встал и пошёл домой, где ещё долго приходил в себя, лёжа на кровати. Он никому так и не сказал об этом инциденте, опасаясь, что запретят залезать на дерево или того хуже – гулять самостоятельно.

С обеих сторон по соседству жили семьи, в которых имелись дети одного возраста с Артёмом. Он не помнит, как с ними подружился, но много времени они проводили вместе. Тот, кто первый выходил на улицу гулять, подходил к калитке других и, из-за отсутствия дверных звонков и телефонов, громко кричал, чтобы друзья услышали и тоже вышли. Домашний телефон имелся только у соседей справа, поэтому, если требовалось срочно куда-то позвонить, то ходили к ним в последний дом деревни, где жила семья мальчика Саши. В их большом хозяйстве присутствовали куры, гуси, кролики и корова, которых охраняла собака внушительных размеров. На участке даже вырыли небольшой пруд, где водилась рыба. В гости к ним дети заходили редко, так как побаивались строгих родителей, которые держали сына в ежовых рукавицах. Возможно, из-за этого он казался скрытным и часто держался в стороне. Другие дети тоже не всегда хотели, чтобы он присутствовал рядом, так как тот часто обижался по пустякам и жаловался родителям на всё подряд, а потом приходил его отец и ругался. В доме слева жил мальчик Дима, который являлся настоящим деревенским пацаном – активный, импульсивный, без особых моральных устоев в плане поведения, но хороший друг. Его родители злоупотребляли алкоголем и о нём мало заботились, поэтому и выглядел он довольно неопрятно, но при этом рос самостоятельным и трудолюбивым, помогая родителям вести домашнее хозяйство. Через какое-то время его отец образумился и перестал пить, после чего ребёнку стало жить намного легче. Так как Диме никогда не сиделось на месте, он часто подходил к дому Артёма и звал гулять. Они проводили много времени вместе – ходили на пруд рыбачить или купаться, в лес собирать ягоды или бить палками крапиву, болтали, сидя на лавочке, или играли у него на участке, который являлся проходным двором в прямом смысле слова. Так как пруд и колодец находились за частными владениями, то люди, которые хотели туда попасть с другой стороны дороги, проходили через этот участок, чтобы не обходить по грунтовой дороге в конце деревни, делая значительный крюк. Здесь же всегда было открыто, их все знали, и они знали всех. Даже собака встречала проходящих мимо не лаем, а радостным вилянием хвоста в надежде получить что-нибудь съестное. Больше нигде в деревне такого гостеприимства не встречалось. Даже, чтобы позвать Диму гулять, чаще всего не кричали, стоя около калитки, а просто заходили к нему домой. Один Артём так не делал, потому что стеснялся.