— К чему этот цирк? — я не двинулась с места, не собираясь сдаваться, хоть на миг уступать ему.

В легкие проникал его запах. Он отравлял меня, воскрешал то, что мне казалось давно забытым… Волнение, странное оцепенение, ощущения. Ощущения, которые я испытывала только рядом с ним: словно бы я всё та же жалкая беременная студентка, оставшаяся без средств к существованию, а он — благородный мужчина, пустивший меня в свой дом.

— Алина, — Олег поморщился. — Я всего лишь поздравил тебя с днем рождения, — отошел, повернулся ко мне спиной. Теперь я могла видеть слегка вьющиеся у шеи влажные волосы и маленький шрам под лопаткой. Знала, что он делает всё это специально, проверяет меня на выдержку. — Разве ты не думала о том, что нам с тобой давно пора встретиться? Не скучала, Алина? — чуть глуше, буквально пробираясь внутрь меня. Звук его голоса рикошетом внутри, его взгляд… — Я вот скучал, — снова на меня пристально. — Я ни на день не забывал о тебе все эти годы.

— Ты отпустил меня. Ты дал мне возможность начать новую жизнь! Без тебя! — гневно выпалила, выдохнув. — Не смей сейчас её рушить! Не смей приближаться к моей дочери, ты слышишь меня?! Не смей, Громов, иначе я…

В мгновение ока он оказался рядом, схватил за руку и грубо припечатал меня к себе. Взгляд его, темный, пугающий, опустился к моим приоткрытым губам, а после снова метнулся к глазам.

— Я вернулся за тобой, Лина.

— Смешно, — скривила губы, пытаясь отпихнуть его от себя, но силы были не равны. — Пусти меня, — прошипела яростно. — Пусти и убирайся из моей жизни! Все в прошлом, Олег! Слышишь меня?! — отчаянно, с надрывом. — Я оставила тебя в жизни, где была наивной идиоткой, вопреки голосу разума полюбившей человека, который лишь использовал меня. Та я умерла, Олег! Её больше нет! Ты убил её, ясно?! — новая попытка вырваться из его хватки окончилась неудачей. — Нету той Алины, — разъяренно. — Умерла. Так что хватит!

Я в бессилии зарычала и ударила его кулаком по груди. Вторая рука тоже оказалась в его тисках. Мой гнев отражался в его глазах с той лишь разницей, что в его взгляде была непоколебимая уверенность, а я… я понимала, что в данный момент ничего не могу противопоставить ему. Не могла тогда, в прошлом, и сейчас снова не могу!

— Нет, говоришь? — я ощутила горячее дыхание на шее. Носом он провел по венке и шумно втянул воздух у моего виска.

Я зажмурилась, задрожала. Не выпуская руки, большим пальцем он погладил меня по запястью в месте, где можно было почувствовать учащенный пульс. Слишком нежно. Нежность с оттенком угрозы.

— А мне кажется, она всё еще здесь, — его шепот волновал. Черт подери, даже после стольких лет, стоило ему дотронуться до меня, как я… — Но с новой тобой я тоже не прочь познакомиться поближе.

— Хватит!!! — закричала истошно, вырываясь из последних сил. На удивление, у меня это получилось. Вряд ли потому, что на сей раз сил мне оказалось достаточно. Нет. Потому, что он снисходительно, как опасный зверь, знающий, что жертва все равно никуда не денется, ослабил натиск.

Отпрянула от него и, едва не плача, выговорила:

— Не смей лезть ко мне! Ни ко мне, ни к моей семье! Не смей приближаться к моей дочери! Не смей разговаривать с ней, не смей даже смотреть в её сторону, чёртов ты ублюдок! Я не позволю тебе разрушить мою жизнь. Оставайся там, где ты есть, Громов!

— И где же я есть? — циничная усмешка, колючий взгляд карих глаз.

— В прошлом! — голос мой срывался на хрип. — В моем прошлом, Олег! Оставайся там, иначе…

— Иначе? — поинтересовался насмешливо. Сделал ленивый шаг ко мне, а я инстинктивно попятилась, вызвав этим у него короткий пренебрежительный смешок. Скотина!

— Иначе я тебя убью, — выговорила я с абсолютной серьезностью. — Клянусь, Олег. Исчезни, — заставила себя собраться и, подойдя, посмотрела ему в глаза.

Он молча смотрел на меня в ответ. Улыбки больше не было, лишь непроницаемый жёсткий взгляд, не выражающий ровным счетом ничего. Словно слова мои для него — пустой звук. Словно мое присутствие для него ничего не значит.

Но я знала, что это не так.

— Где бы ты ни был все эти годы, — сказала я уже спокойно, — возвращайся обратно.

Направилась к выходу, но была остановлена вопросом:

— Ты правда считаешь, что сможешь бороться со мной?

Обернулась вполоборота, усмехнулась.

— Считаю, Олег.

— Что же, пусть так. Но предупреждаю, Алинёнок, — губы его презрительно искривились, а я похолодела, — это будет твоей ошибкой.

Алинёнок… Никогда он не называл меня так. Так звал меня Егор. Только он.

— Посмотрим, — вздернула подбородок, всем существом надеясь, что он не заметил моего смятения, и пошла прочь из гостиной, а в ушах так и звучало это его «Алинёнок»». Алинёнок, прежде казавшееся мне таким нежным и добрым, а теперь… Теперь отравленное им, как и я сама.

Небольшой офис в бизнес-центре на северо-западе Санкт-Петербурга стал для меня неким убежищем, куда я могла приехать и побыть наедине с самой собой. Покинув дом Громова, я, не задумываясь, отправилась именно туда.

— Свет, принеси кофе, пожалуйста, — на ходу бросила помощнице и скрылась за дверьми кабинета. Кинула сумку на небольшой двухместный диванчик и остановилась у окна, выходящего на набережную.

Меня все еще колотило. Я злилась на себя за то, что все еще так остро реагирую на Олега, что, как ни пыталась, не смогла дать ему достойный отпор. В какие-то секунды он показал мне, что он — всё, а я… Я все еще была для него маленьким зверьком, чье сопротивление он сминал в два счета. Словно и не было этих шести лет…