— Я тебя тоже! — и мы обнялись.

— Ты, наверное, устала после такой долгой поездки?

— Эмм... не очень. Просто я успела немного поспать в автобусе,— и мои губы расплылись в улыбке.

— Хорошо. Тогда иди ставь вещи в свою комнату, а потом собирайся на кухню. Сделаем пирожки!

В итоге я кивнула и побежала исполнять поручение. Вот только перед тем, как покинуть комнату, быстренько приняла душ, после долгой поездки, да еще ходьбы. Потом натянула на себя простое домашнее платье серого цвета и собрала свои черные, как воронье крыло, волосы в хвост. От мамы мне достался только небольшой носик, пухлые губки и в целом красивый овал лица. От папы же цвет волос и цвет глаз - они у нас карие. И рост. Я никогда по этому поводу не комплексовала, но многие намекали мне на то, что метр семьдесят пять для девочки слишком много. И всем нравятся миниатюрные… Пфф, бред. Мне нравится, и достаточно!

Я всегда считала себя самым обычным человеком, и никогда не парилась из-за чужого мнения. Особенно после смерти родителей вообще стала скрывать свои эмоции. Даже три моих подруги, с которыми мы дружим с первого курса, не знали о моих чувствах в той или иной ситуации.

Кошка увязалась за мной и мы вместе спустились на кухню. Я тут же начала выполнять указания бабушки. Готовить никогда не любила, но жизнь в деревни научила меня тому, что нужно быть ко всему готовым. Хочешь ты того или нет. В городе я обычно питалась едой быстрого приготовления. Это для меня было проще и экономнее. А рядом с бабушкой всегда приходится вспоминать все рецепты.

Пирожки с картошкой были готовы. Я устало вытерла рукой лоб и с улыбкой посмотрела на бабушку. Она, неожиданно, изменилась в лице и уже взволнованно на меня поглядывала. Я испугалась.

— Что-то случилось? — хмуро спросила у нее.

Бабушку звали Эмма. Она была для меня единственной бабушкой. Родители моего отца погибли, когда он был ещё совсем маленьким, поэтому о них я вообще ничего не знала... Моя мама всегда любила, чтобы я проводила лето не в городе, а в деревне, рядом с природой. И я была полностью с ней солидарна. В тишине мне всегда больше нравилось находится...

Бабушка поджала губы и повесила полотенце на спинку стула, на котором я сидела. А затем серьёзно посмотрела мне в глаза.

— Ты уже выросла. Тебе исполнилось недавно двадцать лет. Я бы хотела сказать о том, что возможно совсем скоро меня не станет. Ты должна быть сильной. Должна будешь найти в себе силы жить дальше...

— Бабушка, не надо,— перебила ее и на глазах появились слезы. — Не говори такое. Ты еще будешь долго жить!

Всегда не любила на эти темы разговаривать. Я знала, что бабушка уже старенькая и скоро она уйдёт вслед за моими родителями, но старалась даже не думать о таком. Это больно. Больно терять родных людей. И я не уверена, что на этот раз у меня получится справиться с новой потерей самой.

— Дорогая, время не щадит никого. И лучше с самого начала быть готовой к неожиданным ситуациям...

Я сжала руки в кулаки, боясь разреветься. Меня всю трясло от мыслей, которые беспощадно копошились в моей голове. Я не хотела мириться с тем, что в любой момент могло произойти. Ведь бабушка помогла мне пережить смерть родителей. И я не готова терять теперь ее. Ту, что тоже люблю...

— Бабушка, — голос был охрипшим, как после слез. — Ты больна?

И посмотрела в ее такие добрые глаза. Лицо старушки озарила улыбка. Она усмехнулась каким-то мыслям и выглядела так, будто минуту назад не говорила о своей смерти. Я встала и заключила ее в объятия. Помню, что обещала не плакать, но сейчас мне давалось это с трудом.

— Что ты? Дорогая, извини, что я тебя расстроила. Сама не знаю, к чему я об этом заговорила. Просто утром встала и поняла, что срочно хочу тебя увидеть. Ведь уже семьдесят с копейками лет. А некоторые даже до моих лет не доживают. Сложная у нас старичков жизнь...каждый раз ложишься в кровать и думаешь, а проснусь ли я завтра?! Увижу всех вновь?

— Бабушка! Не надо, все будет хорошо. Вон ты какая, без палочки ходишь, да еще и так быстро. Всегда наготове. Болеешь очень редко. Здоровье у тебя хорошее. И годы не подведут, я уверена, — и чмокнула ее в щеку, чуть отстранившись.

Бабушка хихикнула и выпустила меня из объятий, не забыв потрепать по голове как маленькую. Хотя мне уже стукнуло полгода назад двадцать лет. Но я все равно любила, когда мне не указывали на возраст. Я мне даже нравилось быть в глазах других маленькой, хоть и всегда наигранно надувала щеки.

— Хорошо, Анна. Я больше не буду. Иди лучше отдохни после дорожки. А то я сразу тебя заставила работать, — сказала, будто извиняясь.

— Все в порядке, ба. Сейчас вон только пять часов. Я часика два отдохну, и ты тоже, а потом помогу, например, тебе в доме убраться. Идёт? — спросила, получив в ответ теплую улыбку бабушки.

— Хорошо, дорогая. Поможешь мне.

Чмокнула ее в щеку и, крепко обняв, пошла в отведенную мне комнату. Она была небольшой. С одним окном. Двуспальной кроватью, шкафчиком и тумбочкой. Обычно в этой комнате спали мама и папа, когда мы гостили у бабушки, а мне стелили в гостиной на небольшом диване. Я никогда не возмущалась по этому поводу.

Увы, в деревни мне так и не удалось найти друзей. Хоть я тут и заканчивала последний школьный год, я не стремилась кого-то обрести. Мои подружки остались в городе, и хоть мы чуть ли не каждый день общались по телефону, я все равно по ним скучала. И я рада, что мне удалось познать настоящую дружбу. Мы всегда поддерживаем друг друга, помогаем, делим не только горе, но и радость. И это бесценно.