Шрифт:
Вторая часть экскурса о Пятидесятилетии (I, 96–118, 2) представляет собой краткое изложение внешнеполитической истории Афин. Введением к ней и своего рода кульминационной точкой всего экскурса является описание создания Делосского союза и учреждение фороса (I, 96) [151] , таким образом, к ней по содержанию примыкает экскурс о Делосе (I, 111, 104). Следует обратить особое внимание на композицию этой части экскурса. Начинается она со слова (I, 98, 1), далее следует сообщение о взятии Эйона Кимоном, сыном Мильтиада. Следующее сообщение начинается со слова (I, 98, 2) и повествует о выведении клерухий на Скирос и т. д. Представляется целесообразным представить членение этого экскурса в виде следующей таблицы.
151
См.: Kirchhoff A. Der delische Bund…
Эта структура ясно обнаруживает черты, присущие хронике. Каждое сообщение вводится в повествование однотипным указанием на его временное соотношение с предыдущим и в большинстве случаев представляет собой одну или две фразы, кратко сообщающее о событии. Аналогичен по структуре фрагмент Гелланика об истории ареопага (приложение, фр. 21), в котором каждое новое сообщение вводится словом . Это наречие было одним из самых типичных терминов, употреблявшихся в хронографической прозе (ср.: Филохор у Strabo. IX. P. 609 и др.).
В анализируемом тексте у Фукидида наличествует, в сущности, только одно сообщение, которому не предшествует указание на время. Это разделенный на две части очерк о событиях в Египте (I, 104; I, 109–110). Его вторая часть, включенная в текст после сообщения об экспедиции Толмида, начинается без какого бы то ни было введения и как будто продолжает непрерывный рассказ (С.А.Жебелёв погрешил против текста ради понятности изложения и перевел эту фразу: «Между тем афиняне и их союзники все еще оставались в Египте», в то время как она говорит всего лишь: «Афиняне же и союзники оставались в Египте»). Этот очерк содержит ряд интересных подробностей. Так, например, в нем сообщается, что Мемфис делится на три части ( 1, 104), одна из которых называлась `o (ibidem), о ней сообщает и Геродот (Herod. III, 91; ); о государстве (I, 110, 2; в болотах) и том, что его жители, которых Фукидид называл , были наиболее воинственными из египтян (ibidem; ) и т. д. Заканчивается рассказ о событиях в Египте заключением, аналогичным концовке повествования о Фемистокле и Павсании (I, 138, 6): (I, 110, 5; так закончился большой поход Афинян и союзников в Египет). Это заключение ( … ) можно, как нам представляется, считать такой же заключительной формулой рассказа, какой является обязательная формула окончания года … (II, 70; III, 88, 116; V, 116, 135 и т. д.).
Таким образом, как начало второго очерка, так и стиль обеих его частей, единая форма и непрерывающийся в сущности рассказ с общим заключением говорят о его внутреннем единстве, а аналогичные черты с рассказами о Фемистокле и Павсании дают возможность предположить, что он, как и последние, первоначально был написан как отдельное произведение еще до начала Пелопоннесской войны и потом уже включен в раздел, посвященный «Пентаконтаэтии», в качестве оригинального материала Фукидида [152] . Во всяком случае, ясно, что при написании очерка о событиях в Египте Фукидид пользовался более новыми и близкими материалами, чем при составлении хроники событий Пятидесятилетия, так как остальные события он был вынужден перечислять без комментария, в то время как рассказ о походе в Египет снабжен подробностями и представляет собой законченное целое, что может быть вторым самостоятельным аргументом в пользу раннего происхождения этого небольшого очерка.
152
Рассказ о египетском походе Фукидид, таким образом, мог заимствовать у кого-либо из его участников, сообщивших ему ряд подробностей топографического и этнографического характера. Кроме того, можно предположить, что в начале второй половины V века уже было принято писать записки вроде тех, которые принадлежали Иону Хиосскому. Одной из основных фигур, о которых рассказывал сам Ион, был Кимон (Plut. Cim. 5, 9, 16), следовательно, египетский материал, может быть, можно возводить к нему или к его кругу.
Таким образом, все изложение истории Пятидесятилетия у Фукидида распадается на следующие элементы.
Выделенные нами элементы экскурса принадлежат как к различным жанрам, так и различаются по времени их написания, наконец, именно в силу этого они восходят к разным источникам [153] .
Части, имеющие связующий характер (I, 89, 1–2; I, 95, 9–97; I, 118, 1–2), выдержаны в стиле, типичном для историософских рассуждений Фукидида, содержащихся в его рассуждениях, имеющих общий характер. Они, безусловно, написаны в ходе оформления книги в качестве философского завершения и комментария истории. Именно поэтому о создании Делосского союза говорится только здесь, ибо как раз оно по существу завершает экскурс в целом, но не имеет прямого отношения к его конкретным разделам.
153
О временном соотношении разных частей «Пентаконтаэтии» см. у Гранди (P. 414–434), который суммирует здесь штудии Л.Квиклинского и У.Виламовица; вместе с тем в свете жанрового анализа экскурса их выводы можно значительно дополнить. Жанровая природа труда Фукидида вообще может быть очень полезна при анализе его композиции. Стилистический анализ труда Фукидида был применен Гольцапфелем при анализе 8 книги, которую, по его мнению, можно было расчленить на отдельные компоненты ввиду ее необработанности (Holzapfel L. Doppelte Relationen im VIII Buche des Thukydides // Hermes. Bd. 28. 1893. S. 435–464); в результате этого были установлены один афинский и два спартанских источника Фукидида. Вместе с тем жанровый анализ текста Фукидида возможен во всех частях его произведения и, если применительно к современной Фукидиду истории его проводить согласно методике Гольцапфеля, то, вероятно, можно прийти к определенным источниковедческим выводам.
Экскурсы о Фемистокле, Павсании и походе в Египет предстают в качестве примера художественно-исторической прозы начинающего литературную деятельность Фукидида, который, бесспорно, не приступил еще к созданию истории войны, а сама война, возможно, еще не началась.
Хроника событий «Пентаконтаэтии» представляет собой реконструкцию исторических событий в виде достаточно сухого перечня фактов с весьма неопределенной хронологической системой и без каких бы то ни было комментариев. Подробно Фукидид здесь говорит только о Самосском восстании (I, 115, 2–117), взрослым свидетелем, то есть современником которого был он сам. Хронологическую неточность Фукидида, возможно, правильно объясняет Ф.Эдкок, который полагает, что при написании этой части Фукидид не имел под руками списка архонтов, в силу чего он отказался от традиционного счисления времени [154] , во всяком случае, ни о какой новой хронологической системе на этом материале говорить не приходится.
154
C.A.H., Т. V, p. 480.
Таким образом, в настоящем экскурсе мы имеем образцы историософской прозы зрелого Фукидида, художественно-исторического повествования, сложившегося под влиянием софистики и исторической хроники, характерной для логографов.
§ 3. Экскурс в древнейшую историю Аттики (II, 15–16, 1)
Фукидид говорит о том, что Перикл советовал афинянам готовиться к войне, а поэтому перевезти имущество с полей и запереться в городе, чтобы защищать его (II, 13, 2). Решиться на это для афинян было трудно, так как (II, 14, 2, большинство жило в полях). Объяснение причин этих трудностей послужило причиной для включения экскурса в труд Фукидида.
Экскурс представляет собой нерасчлененное повествование, в ходе которого трижды повторяется мысль о том, насколько было трудно жителям Афин оставлять места, где они жили (I, 14, 2; I, 16, 1–2). Таким образом, основным тезисом очерка является мысль о том, что общественное устройство Афин было унаследовано без изменений от древнейшего времени, то есть утверждение исконности общественной жизни в Афинах (ср.: Plato
Конец ознакомительного фрагмента.