А вот Лола, да и многие другие девушки совсем не так проводили свою свободную пятилетку. После работы они часто развлекались в Старом Центре месте на окраине участка, где по ночам открывались бары с дискотеками и бильярдные. Согласно закону «О браке и семейной жизни» незамужнем женщинам запрещалось такое время провождение, но это мало кого смущало. Глядя на подруг Тоня порой завидовала им, но сама себе позволить такого не могла, и не потому что боялась нарушить запрет, а потому что вечернее время было платным. Каждый вечер девушки тратили треть бонусов, заработанных ими за день чтобы получить разрешение на прогулку до Старого Центра, а Тоня копила свои бонусы чтобы попытаться обменять их на II Ступень гражданства во время повторного тестирования.

XII месяц 2993 года подходил к концу. Он выдался холодным и снежным. Над 57 Участком бушевали метели и трещали морозы. Тоня не любила зиму, её угнетали длинные тёмные ночи и короткие серые дни в эти месяцы жизнь казалась ей совсем безрадостной, но впереди было тестирование. Оставалось всего три месяца до заветной даты.

Тоня брела по улице к остановке и щурясь от порывов ветра огляделась вокруг. По узкой, занесённой снегом улице в синем свете фонарей рядом с ней шагали люди-мужчины и женщины в одинаковых черных куртках с белыми нашивками ЛЧК на рукавах и груди. Их здесь были десятки, а может быть даже сотни. В ярком синем свете уличных фонарей Тоне начало казаться что это и не люди вовсе, а река, черная, угрюмая, безрадостная и она тоже была частью этой реки её черной маленькой каплей. Узкая улица вывела Тоню на широкий проспект и её закружил другой людской поток более мощный и пугающий своей непреодолимой силой. Её как щепку влекло вперёд и Тоня понимала, что не может сопротивляться, не имеет на это права. Она покорно шла, опустив голову и эта её покорность, и покорность всех вокруг повергала в отчаяние. «Неужели нет выхода от сюда?! – думала Тоня, – Неужели я всю жизнь проживу вот так меряя шагами расстояние от общежития до работы и обратно?!» От этой мысли у неё холодели и без того озябшие от ветра руки.

Добравшись до остановки она кое-как втиснулась в набитый битком вагон внутреннего транспорта и уже через десять минут вышла, доехав до места. Швейный Концерн подал голос загудев оглушительно и его гудок подхватили другие предприятия. Тоня прибавила шаг. После третьего гудка те, кто не успевали пройти на территорию предприятия считались опоздавшими и автоматически лишались бонусов за неделю. Миновав ворота проходной с арками сканерами Тоня подняла голову и посмотрела на гигантское здание Концерна. «Сто двадцать этажей, – подумала она, не сбавляя шаг, – тысячи рабочих и одна судьба на всех! Только одна!» – эта мысли не давала покоя Тоне с тех самых пор, как она покинула школу.

Учебный Цех где работала Тоня располагался в одном из цокольных этажей. Она спустилась по ступенькам лестницы вниз и вошла в раздевалку. Девушки галдели, обсуждая прошедший день и вечер. Тоня молча сняла и повесила в шкаф свою куртку, взяла фартук и пошла в цех. Это было большое помещение с высоким пожелтевшим потолком, и прямоугольными узкими окнами серыми от пыли. Вдоль правой стены стояли в три ряда швейные машины, в углу большой неуклюжий раскроенный комплекс. А вот всё пространство у левой стены занимали горы ненужного хлама. Там валялись рулоны пожелтевшей и почти истлевшей от старости ткани, ворохи бракованных изделий, старые выкройки, коробки, детали машин, сломанная мебель. Словом, туда стаскивали всё отслужившее свой век. Не раз начальница цеха Неля и четыре бригадирши организовывали субботник чтобы убрать всё, но дальше слов дело так и не двигалось.

Однако сегодня войдя Тоня замерла от удивления. Хлама не было, а освобождённая левая стена блестела от толстого слоя новой краски. В цеху даже дышать стало как-то легче. Тоня поискала глазами, но не нашла никого кто бы был способен на такой трудовой подвиг. Все девушки, входящие следом за Тоней в замешательстве, останавливались у пустой стены.

– Что здесь будет?

– Кто всё убрал?

– Когда?

Галдели молодые работницы.

– Мать честная! – вдруг раздался позади Тони громкий мужской голос.

Девушки притихнув обернулись, как по команде. В дверях стояло несколько молодых мужчин и судя по их черным комбинезонам это были монтажники из «летучей бригады».

– Да это же невесты! – продолжал тот же мужчина, рассматривая смущённых работниц, – Братцы, в цветнике работать будем! – подытожил он.

– Вот это подарочек от Системы! – смеялись мужчины, – Ну что давайте знакомиться?! Вечерком погуляем?! Кто по смелее?! – и они бесцеремонно начали тискать удивлённых работниц прямо в цеху. Тоня сама едва увернулась от чьих-то грубых цепких рук.

– Что происходит?! Кто разрешил?! – из комнаты мастеров выбежала начальница цеха, – Где ваш бригадир?!

– На что тебе этот дед? Он уже давно ни на кого не смотрит и ничего не может, – заливались смехом монтажники, издеваясь над Нелей она краснея злилась.

– Чего ржёте, где старший? – кричала она.

– Да тут я, – между столпившихся у входа пробирался коренастый седой мужчина, – Да разойдитесь вы, раздолбаи, – расталкивал он своих подчинённых, – На тебе разрешение! – наконец выбравшись из толпы раздраженно сказал он и сунул в руки Нели пластиковый многоразовый лист для настольного сканера.

– Развела помойку! – строго сказал он, – Я монтировать приехал, а не срач твой разбирать! Пол ночи таскали, потом полночи красили. За простой я твои деньги мне между ребятами должен делить?! – спросил он и грозно воззрился на Нелю.

Та, оробев в начале молча хлопала глазами, но потом подбоченившись язвительно заявила.

– Чего это ты тут командуешь?

– Так дёргай от сюда, помоичница, – рявкнул на Нелю седой мужчина, смерив её насмешливым взглядом и его подчинённые снова дружно засмеялись, – А вы чего гогочете? – строго спросил седой, – А ну за работу! Живо!