— Платон!

— Я все понял! — произношу довольно грубо и отключаюсь, так как точно сейчас разругаемся вдрызг. — Как же ты меня задолбал-то, — тереблю пальцами волосы на затылке, как слышу голос Агаты:

— Я могу идти?

Игнорирую ее вопрос, даже не поднимая взгляда на девушку. Еще не время смотреть ей в глаза.

Так, номер Кости, заветная зеленая кнопка, и через два гудка взволнованный голос юриста:

— Слушаю!

— Контракт готовь, — откидываюсь на спинку кресла и наконец-то перевожу взгляд на Агату.

— Не понял, — парень произносит по слогам, видимо, не ожидая от меня столь глупого порыва.

— Девушка выставила свои условия, мы их принимаем, что не понятно? — выпаливаю на одном дыхании, наблюдая, как у Агаты округляются глаза.

Да и ноги едва держат, того и гляди, малышка свалится прямо возле входной двери. К стеночке прижимается, едва держась на этих самых ногах. Не ожидала, дорогая?

Вот и посмотрим, как сейчас ты, Агатушка, за свои слова будешь отвечать!

— Ты…обалдел? — наконец-то отмирает Костя, а после выдает свою гневную тираду на одном дыхании: — Нас Роман Александрович с землей сравняет! Ты хоть представляешь, сколько бабла мы отвалим не пойми кому? Да ни одна модель таких денег не стоит!

— Эта стоит, — усмехаюсь, все так же глядя на Агату. — Девушка данные свои тебе передаст, — приподнимаю обе брови вверх, наблюдая за Агатой исподлобья и обращаясь к ней:

— Да, девушка?

— Д-да, — едва ворочает языком в ответ. — То есть нет.

— Жду с контрактом, — заканчиваю разговор, отключаюсь, швыряю телефон на стол и сцепляю пальцы замком.

— Почему нет? — это снова адресую Агате, а она в ответ лишь мотает головой. — Ты выставила условия, я их принял. Что не так?

— Все не так!

— Не пойдет, милая, — встаю со своего места и снова направляюсь к девушке. — Сама же говорила, что за свои слова надо отвечать.

— Да, но…

— Отвечай, — развожу руками в разные стороны. — Твой первоначальный гонорар удваивается, ты же этого хотела?

— Я не буду с тобой спать, — шипит, не отводя взгляда.

— Не спи, — пожимаю плечами в ответ.

— И игрушкой твоей я тоже не буду! — теперь уже чуть эмоциональнее произносит, но все равно я усмехаюсь, так как заводит меня вся эта ситуация.

— Не будь, — снова пожимаю плечами, вроде как мне безразлично, но внутри такой пожар вспыхивает.

Я хочу ее сейчас прижать к себе. Успокоить и сказать самую банальную фразу:

“Все будет хорошо!”

Только ведь не позволит.

Да и я больше давить на нее не имею права. Надо дать немного времени Агате, чтобы успокоилась. Возможно тогда… попробуем.

Черт, я и сам запутался, чего хочу. Может, это мне нужно время, чтобы определиться?

— Все равно я тебя ненавижу! — выдает малышка мне прямо в лицо, резко срывается с места, дергает за ручку, открывает дверь и вылетает из конференц-зала.

— Агата! — кричу ей вслед и даже делаю шаг вперед, только вряд ли успею ее догнать. — Ладно, — усмехаюсь, бубня себе под нос. — Еще увидимся, дорогая, — разворачиваюсь и тут же к полу прирастаю.

Туфли. На очень высоком каблуке. Так и стоят возле стола, где Агата их сняла. И я сейчас не знаю, плакать мне или смеяться?

“Золушка, блин!” — усмехаюсь, мотая головой из стороны в сторону.

Та хоть на ступеньках одну туфельку потеряла, а моя сразу две мне оставила. Чтобы долго не мучился с поисками.

Для полного счастья остается только бегать за босыми девицами.

Кстати, дико любопытно, а какой у нее размер ноги?

Агата

— И чего ты ревешь? — слышу рядом голос Аделаиды и поворачиваю голову в ее сторону.

Да уж, картина, что называется, “приплыли” — разрисованная девка сидит на ступеньках, босая, и размазывает три килограмма косметики по физиономии. Дожилась, Агата.

Скоро такими темпами и побираться пойдешь!

— Туфли в кабинете забыла, — всхлипываю и тут же снова начинаю реветь, так как нервное напряжение последнего часа дает о себе знать.

— На свои туфли, — женщина ставит обувь возле моих ног. — Мои девочки ведут себя культурно, а не…

— Аделаида Ростиславовна! — влезает Славик, разводя руками в разные стороны. — Ну, как маленькая, ей-богу!

— Ай! — машет начальница рукой, смотрит на меня, мотая головой из стороны в сторону, а после усмехается. — Пойдем, горе ты мое луковое! — теребит рукой мою макушку. — Будем из тебя человека делать.