Справа и слева, качаясь, поплыли лица, куча хвороста выросла и заслонила небо. Две сильные руки подперли поясницу и вознесли его, вновь открыв голубое окошко. Ноги в рифленых туристских ботинках уцепились за шершавый дощатый скат.

– Ин номине патрис эт фили эт спиритус санкти...

Позвоночник и затылок уперлись в столб.

Две серые приплюснутые фигуры медленно приближались к горе хвороста. Прозрачный огонь факелов едва виден в солнечном свете.

"Какой бездарный конец", - подумал Пьер и закрыл глаза.

– Стоп! Стоп! Все не так! Что за чучело мне подсунули? Помощника ко мне! Костюмера! Где помощник, я вас спрашиваю?

Истошный голос несся снизу. Пьер открыл глаза. Маленький патлатый человечек неистово рубил ладонью воздух и топал деревянными башмаками по древним плитам замкового двора.

Невесть откуда явился длинный нескладный мужчина в серых помятых штанах, в детских сандалиях с дырочками и начищенном медном шишаке. Он замер перед патлатым, приоткрыв рот и быстро двигая кадыком.

– Кто это?
– визжал человечек, тыча пальцем в Пьера.

– Н-не знаю, - выдавил длинный, хлопая ресницами.

– А кто знает?

Длинный молчал.

– Что ни день, то скандал. Вчера какой-то хулиган палил из пищали по Лонгибуру. Пищаль в двенадцатом веке! А этот откуда взялся? Кто его одевал? Где костюмер?

Из толпы выдвинулась хрупкая девушка в платье служанки.

– Ваша работа?
– Патлатый мотнул головой в сторону Пьера.

– Нет, - тихо ответила девушка.

– Так кто смеет мне мешать, черт побери!
– Он быстро переступал деревянными подошвами, переходя в гневе с фальцета на бас и обратно.

– Видите ли, Реджинальд Семенович, - начал было длинный, но человечек остановил его жестом.

– Давайте его сюда, - сказал он устало.
– И ее тоже.

Веревки отпустили обмякшее тело. Пьер сполз по хворосту.

– Кто вы такой?
– спросил Реджинальд Семенович.

– Я Пьер Мерсье.

– Какой еще Мерсье, - застонал патлатый.
– Урсула, звездочка моя, откуда он взялся?

Пьер оглянулся на старуху. Но старухи не было. Молодая горбоносая красавица с живым интересом смотрела на него желто-карими глазами.

– Понятия не имею, котеночек. Я думала, это твой новый ход.

– Господи, какой еще ход! Белены вы объелись, что ли? И вы, и вы... Реджинальд Семенович тыкал пальцем в тихо приблизившихся Жиля де Фора, Мориса де Тардье, Бийона, Алисию.
– Так кто же вы такой все-таки?
– Он снова повернулся к Пьеру.

– Я уже сказал, мое имя - Пьер Мерсье. Могу только добавить, что я мирный путешественник. А вы кто?

– Я?
– задохнулся человечек.
– Вы не знаете _меня_?
– Он взглянул на Пьера с неподдельным изумлением. Потом приподнял подбородок, слегка наклонил голову и произнес с расстановкой: - Я - Реджинальд Кукс.

– Видите ли, - сказал Пьер, - я прибыл из такого далека, что ваше имя вряд ли что скажет мне.

Лицо длинного в шишаке исказилось в приступе суеверного ужаса. Он наклонился к Пьеру и громко зашептал:

– Бог с вами, это же Реджинальд Кукс, главный режиссер Второй зоны Третьего вилайета.

– Режиссер? Вилайета?
– Пьер с трудом ворочал мозгами.
– Простите, меня только что хотели сжечь, и я как-то еще не совсем...

– Вот что значит вжиться в образ!
– восхищенно пробормотал аббат Бийон.

– Но ведь как будто к тому и шло, - сказал Пьер, слабо улыбаясь.

– К тому шло, - повторил Жиль де Фор, - ха... ха...
– И он зашелся тяжелым басом.

К нему присоединился заливистый дискант Реджинальда Семеновича Кукса, главного режиссера Второй зоны Третьего вилайета. Через секунду грохотала вся площадь: визжали мальчишки во главе с Ожье, ржали парни в зеленых кафтанах, церковным колоколом бухал разбойник-монах, сверкая зубами, смеялась Урсула, а Алисия, держась рукой за бок, вытирала глаза розовым кружевным платочком. Последним пришел в движение длинный в шишаке. Его тонкое блеяние разнеслось по двору, когда другие уже затихали.

Отсмеявшийся Кукс вновь подступил к Пьеру:

– Так откуда вы прибыли, мирный путешественник?

– Из этого... Из Форж-лез-О.

– Ничего не понимаю, - скривился Кукс.
– А вы, Аристарх Георгиевич?

Длинный изобразил скорбную мину.

– Стойте, кажется, я знаю.
– К ним, тряся полами коричневой рясы, пробирался монах. Его круглые пуговичные глаза светились.
– Как же я сразу не понял, что это за штука, - говорил он.
– Отсутствие движителей...

– Какая штука?
– спросил Кукс.