– Я уже поняла – вы украли меня, чтобы так или иначе влиять на Русанова. А с чего вы взяли, что на него это подействует? Уверяю вас, меня с Русановым связывают чисто деловые отношения.

– Да ладно, всей Москве известно, что он постоянно у вас бывает.

– Да, он часто заезжает ко мне, потому что у меня дома отличная библиотека американской фантастики. Ее собрал мой покойный муж. К тому же я подбираю для Русанова новые книги, рецензирую их, а он человек воспитанный, любезный, и не вынуждает меня таскаться к нему в издательство, оно ведь находится у черта на куличках.

– Вас неоднократно видели с ним в театрах и ресторанах.

– Ну и что? – стояла на своем Яна.

Петька был потрясен ее храбростью. Он думал, она будет в полуобмороке от страха, а она… Да… Не слабо!

– Вот что, дамочка. Вы можете навешать нам на уши хоть кастрюлю лапши, но разбираться с вами будет шеф. И хватит мне мозги компостировать. Голова уже разболелась от вашего трепа. Ишь, развоевалась! Слышь, Шуга, давай-ка пластырь. Залепим дамочке ротик, а то разговорчивая больно, и в подвал ее. До приезда шефа.

– Нет, Семеныч, не надо пластырь, – сжалился над Яной Глеб. – Вон у нее кожа какая нежная, давай по старинке ей кляп воткнем, и все дела. А то вдруг и впрямь что не так, шеф с нас три шкуры спустит!

– Эх, Глебчик, один раз тебя твоя доброта уже подвела! Ну, да ладно!

– Эй, что вы собираетесь делать! – воскликнула Яна. – Я не хо…

– Ну вот, теперь потише будет, – с удовлетворением произнес Семеныч. – И ручонки тебе скрутим немножко, чтоб не вытащила кляп. Пошли, Глеб, отведем дамочку в подвал, самое лучшее место для нее.

«Все пропало!» – ужаснулся Петька. Со связанными руками Яна не найдет записку, которую он оставил ей на топчане под одеялом, записку, в которой он подбадривал ее, обещая непременно вытащить из подвала. И не узнает, что у нее есть друг, что он поблизости. Интересно, они сковали ей руки наручниками или же просто связали веревкой?

– Ну вот и все, теперь она никуда от нас не денется, – с облегчением сказал Семеныч.

Петька совсем было расстроился, но потом вспомнил о той своей находке… Дело в том, что, обшаривая дом, он нашел в аптечке пузырек с нембуталом, довольно сильным снотворным, которое он не раз видел у бабы Мани. Несколько таблеток в бутылку фанты, еще несколько в открытый пакет томатного сока… Скорее бы они сели обедать!

– Глеб, а я опять жрать хочу! Тушенку будешь?

– Да ну ее, с души воротит…

– Слышь, Глеб, тут что-то странное в холодильнике!

– Мышь, что ли?

– Какая, к черту, мышь! Я могу башку дать на отсечение: когда давеча яичницу жарил, в холодильнике десяток яиц был!

– А теперь стало два десятка? – насмешливо отозвался Глеб.

– Жди, так не бывает! А только хошь верь, хошь не верь, их теперь семь!

– Слушай, Семеныч, чего ты мне голову морочишь? Куда три яйца делись?

– Вот то-то и оно! Боюсь, тут кто-то был. Или еще того хуже…

– Что?

– Домовой!

– Домовой? Ну ты даешь, старый! – расхохотался Глеб. – Домовой! Родной, у тебя пуля в голове!

– Какая пуля?

– Да так говорят… И по-твоему, домовой три яйца схряпал? Как он их ел? Сырыми? Всмятку? Или яичницу жарил?

– Ну, это я не знаю… Слушай, Глебушка, а кто, по-твоему, мальца-то отпустил? По всему выходит, домовой, больше некому. Сам посуди, кабы не домовой, малец уже сюда бы ментов навел полный дом. Ох, не нравится мне это, ох не нравится!

– Слушай, Семеныч, а с чего бы это домовому парня отпускать? Он же вроде должен интересы хозяина отстаивать, а хозяин тут я, по крайней мере на год.

– Все правильно, Глебчик, все правильно! Он твои интересы и отстаивает. Если б тут накрыли нас с этим парнем, ох, плохо бы нам пришлось! Вот он и отвел от нас беду. И парню небось внушил, чтобы он про нас помалкивал! Вот я что думаю.

Петька чуть не умер от смеха у себя за занавеской.

– Что ты плетешь, старый?

– Старый – умный! А яйца он сожрал, чтобы нам показать, что это он тут о нас заботится.

– Глупости! Я вот слышал, если домовой заводится в доме, он стучать начинает. Даже переговариваться с ним можно стуком. А вот насчет того, чтоб яйца жрать…

– А давай постучим! Может, и отзовется.

Семеныч постучал по столу чем-то металлическим, наверное, ножом или вилкой. Петька решил ответить и постучал в стену костяшками пальцев.

– Слыхал! – закричал Семеныч. – Что я тебе говорил!

– А ну, постучи еще! – потребовал Глеб.

– Нет, Глебушка, я боюсь! Хватит, не надо! Не искушай судьбу!