Внимание на сходство стихов 444–455 в «Просительницах» с этой речью обратил В.Нестле, а через несколько лет после него – С.А.Жебелёв; оба высказали предположение о заимствовании данных идей Еврипидом у Геродота, что, вероятно, не может вызвать сомнения в настоящее время. Возникает вопрос, зачем для высказывания весьма злободневных мыслей Еврипиду надо было воспользоваться таким старым источником, каким был к 424 году Геродот. В.Нестле [29] , С.А.Жебелёв [30] и др. (сравн. Б.Б.Маргулес [31] ) связывают это с софистической традицией. Нам представляется возможным дать несколько иную интерпретацию этому заимствованию. Власть Афин над союзниками, которая как Еврипидом, так и Фукидидом сопоставляется с тираннией, носила не тот характер, что вкладывался этими авторами в слово . Она отвечала тем представлениям о тираннии, которые бытовали в афинском обществе, но, по мнению Фукидида, были ошибочны (VI, 54, 1), тем представлениям, наконец, которые воспринял ранее Геродот, поэтому обращение к нему с точки зрения Еврипида могло подчеркнуть сочетание демократии внутри и тираннии вне, что Фукидидом было выражено словами: , ' (I, 122, 3).

Проблеме взаимоотношений Афин со своими союзниками была посвящена, безусловно, и другая, более ранняя пьеса Еврипида «Беллерофонт», где говорится: , . («я знаю маленькие города, почитающие богов, которые слушаются больших и более бесчестных, подчиненные войском большей величины»; fr. 288). Направленность этого фрагмента представляется абсолютно ясной. В то же время в первой его части власть, о которой идет речь, называется словом .

К этой же проблеме возвращается Еврипид в «Троянках», которые иногда сопоставляются с Мелосским диалогом Фукидида. Смысл «Троянок», одной из наиболее ярких антивоенных пьес Еврипида, сводится к тому, что, несмотря на свою победу над Илионом, ахейцы не смогут наслаждаться радостью победителей: , , , («глуп тот из смертных, кто разрушает города, храмы, могилы, святилища побежденных, а впоследствии, превращенный в пустыню, погибнет сам»; 95–97). В настоящем пассаже присутствует та же мысль: город властвует над городами; оформляется эта мысль именно путем персонификации такого понятия как город, проведением параллелей между людьми и городами. , конечно, , но слова говорят о том, что в виду имеется уже не один человек, а весь город. Именно таким образом становится возможным перенесение такого понятия; как тиранния, на город, когда носителем ее становится не человек, а полис в целом. Элемент непосредственной персонификации города мы находим и в двух других пассажах Фукидида (II, 63, 1; III, 37, 2). Перикл, обращаясь к афинянам, как бы вступает в диалог с воображаемым тиранном: , , («ибо вы уже обладаете ею словно тираннией, захватить ее кажется беззаконно, а отказаться опасно»; II, 63, 2). Тираннией может обладать определенное лицо. Афинянам присуща над своими союзниками, но эта при определенных условиях рассматривается («как бы тиранния»). («вы не задумываетесь о том, что обладаете властью, как тираннией»; III, 37, 2), – говорит Клеон. Здесь употреблена та же самая фигура: афиняне не обладают тираннией, как таковой, но власть их принимает вид тираннии. Наконец, такое же сравнение города с тиранном содержится в речи Эвдема (VI, 85, 1). Опять город здесь сопоставляется с человеком, которому свойственна тиранния, городу же свойственна власть , хотя, безусловно, власть эта имеет вид тираннии, что должно подчеркнуть данное сравнение.

Таким образом, в языке Фукидида слово применительно к Афинам употребляется только в переносном смысле; это образное выражение, причем метафоричность его обязательно подчеркивается автором в конструкции. Как самостоятельный термин выражение у Фукидида не выступает, а в метафоре имеет то значение, которое бытовало в современных Фукидиду Афинах, но совсем не то, которое придавал тираннии он сам, что подчеркивает образность и, вероятно, иронический смысл данных слов нашего историка.

Три аспекта, в которых нами был осуществлен анализ материала Фукидида и младших трагиков («тиранн» в политической терминологии; история раннегреческой тираннии; проблема города-тиранна) объединяются общей картиной сосуществования двух в значительной мере противоположных традиций: старой общепринятой и нашедшей непосредственное выражение у Аристофана и новой, характеризующей взгляды Фукидида, Софокла и Еврипида. Последние применительно к непосредственному объекту (истории раннегреческой тираннии, характеру власти тех или иных лиц, оценкам тираннии вообще) следуют собственной точке зрения, которой чуждо отрицательное отношение к тираннам a priori. В данном случае тиранния понимается как единовластие, причем в самом термине оценочный характер отсутствует. Наоборот, в образных выражениях и сравнениях, в которых авторы прибегают к языку аллегорий (стасим 2 в «Эдипе», город-тиранн и т. д.), термины и употребляются в том значении, которое характерно для первой, общепринятой традиции, ибо это сразу воспринималось слушателем или читателем. Популярная, уходящая в прошлое, традиция, таким образом, используется этими авторами в целях усиления образности языка и выпуклости сравнения, в то время как собственные взгляды высказываются в более осторожной форме, что у трагиков выражается в соответствующем контексте, а у Фукидида – в дополнительных комментариях.

Следует отметить, что именно эти воззрения Фукидида, Софокла и Еврипида оказались базой для некоторых традиций IV века (Гиппарх и гомеровская политика; тиранния, как благо, у Ксенофонта и т. д.), а развитие аналогичной традиции в греческой лексике дало имя тираннии авторитарным режимам IV века.

* Документ представляет собой машинопись с рукописными вставками иноязычных текстов. Работе предпослан титульный лист: «Проблема тираннии в греческой историографии конца V в. до н. э. Курсовая работа студента IV курса кафедры истории Древнего мира Исторического факультета МГУ Г.П.Чистякова. Научный руководитель – О.И.Савостьянова. Москва, 1974 г.». Комментарии и примечания ко всем текстам первого раздела сборника – авторские, за исключением специально оговоренных. – Прим. ред.

Проблема тираннии совсем не стоит в центре труда Фукидида, однако он обращается к ней целый ряд раз. Возникновение тираннии в Элладе и ее влияние на развитие греческих полисов рассматривается в «Археологии» (Thuc. I, 13, 18). В дальнейшем по ходу изложения непосредственного материала на тираннию в различных городах делается ряд ссылок. В этой связи дважды Фукидид обращается к проблеме афинской тираннии, которой посвящен небольшой экскурс в первой книге (I, 20, 1–3) и обширный рассказ, содержащийся в шестой книге (VI, 54–59). Эти экскурсы, богатые материалом, весьма отличающимся от данных Геродота, представляют собой значительный источник по истории раннегреческой тираннии и по истории понимания тираннии в классической историографии. Лексика Фукидида чрезвычайно богата, кроме прямых ссылок на тираннию в ней содержатся образные выражения, которые могут служить важным источником по истории общественной мысли. Таково выражение (Thuc. I, 122, 3; II, 63, 1–2 и др.) и некоторые другие.

Большой интерес представляют характеристики Алкивиада, сопоставимые с некоторыми пассажами Софокла.

Другую группу источников составляет материал двух младших трагических поэтов – Софокла и Еврипида. Их словоупотребление, во-первых, дает возможность понимания оттенков значения слов, которыми обозначались представители власти, а, во-вторых, передает некоторые традиции, не только дополняющие историческую литературу, но и не зафиксированные ею.

Особенно богаты интересующим нас материалом трагедии Еврипида. Большое значение имеют те фрагменты несохранившихся трагедий, которые до сих пор продолжают публиковаться в Папирологическом Архиве. Там показательны фрагменты «Беллерофонта» и «Телефта» Еврипида. Наконец, определенную роль играют замечания, содержащиеся в некоторых комедиях Аристофана, среди которых наибольший интерес представляют Vespae.

Первым капитальным трудом, посвященным проблеме греческих тиранний, следует считать книгу Г.Г.Пласса «Die Tyrannis in ihren beiden Perioden bei den alten Griechen», T. 1–2, Bremen, 1852. К отличительным чертам его труда следует отнести то, что он сближал старшую и младшую тираннии и представлял их в некоторых случаях как чуть ли не идентичные явления. С другой стороны, коринфскую тираннию Кипсела и Периандра Г.Пласс рассматривал как вариант царской власти1 и не подчеркивал существенной разницы между терминами и .