– Ну, до ангела ей, как я понимаю, ещё лет шестьдесят, а точнее шестьдесят два. А пока вполне себе человек, – отозвалась вторая старушка. Была она полной противоположностью сотрапезницы: с чёрными как смоль волосами, худая, облачённая в чёрный костюм и стального цвета водолазку под горло. Пила шампанское экстра драй, долго смаковала глоток, а потом заедала маленьким кусочком киви или маслиной. Голос у неё был такой же стальной, как водолазка, руки украшены крупными перстями, в ушах – тяжёлые, тонкой работы серьги в форме драконов с горящими зелёными глазищами, а на шее – огромный кулон в виде пуделя.

Объединяли старушек одинаковые синие беджи, приколотые к лацканам пиджаков, с указанием, что обе являются участницами Международного Конгресса Религиоведов, в остальном же были они разными, как небо и земля.

– Изабель, вы какое шампанское будете, сухое или сладкое? – спросила худая старушка.

– Я бы не пила теперь шампанское. Боюсь, мне после вина станет совсем от него плохо, – честно призналась Бель, хоть и неудобно было отказывать вежливым старушкам. – Да и выбрать мне сложно – я тут шампанское никогда не пробовала, – добавила она, чтобы смягчить свой отказ.

– Я же говорю – ангел! – улыбнулась пухленькая старушка.

– Как же не пробовала! Непременно надо тогда попробовать! – сказала старушка в чёрном, подозвала официантку и потребовала: – Подайте даме два бокала и в каждый налейте по два глотка: в один бокал – сладкое, в другой – сухое. От двух глотков-то ничего не будет, – добавила она, уже обращаясь к Белле.

Старушка в светлом неодобрительно покачала головой, выказывая недовольство таким самоуправством, но говорить ничего не стала и принялась за очередную конфету.

– О чём же ваша петиция, уважаемая Изабель, позвольте полюбопытствовать? – продолжила худая старушка.

– О животных. Я работаю иногда волонтёром в приюте для животных, так вот, нам совершенно не выделяют средств. Совсем! Всё, что соберём сами, на то собак и котов брошенных кормим и лечим. Так не должно быть! Они же несчастные! Вы ведь тоже любите животных? – уточнила Бель, полагая, что змеи в ушах и пудель на груди свидетельствуют о большой любви их владелицы к братьям нашим меньшим.

– Скорее уважаю, но людей люблю всё же больше. С ними интереснее, не так ли? – ответила старушка с хитрым прищуром.

– Не знаю. Люди, которым я пишу эту бумагу, не интереснее, а злее, бездушнее! – возмутилась в ответ Бель.

– Так пригубите скорее шампанского! Может быть, люди после него покажутся вам лучше и добрее! – предложила худая старушка.

– Выходит, вы верите в то, что в людях есть душа? – спросила пухленькая старушка.

– Нет, не верю. Это такое образное выражение, к слову пришлось, – честно ответила Изабель, поставив на стол пустой бокал. Сладкое шампанское оказалось приторным настолько, что его захотелось срочно заесть чем-то кислым, и Бель взяла кусочек киви на шпажке. Старушки переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Тогда во что же вы верите, дорогая? – продолжила расспросы светлая старушка.

– В то, что сейчас я пью шампанское и говорю с вами.

– А бога, по-вашему, разве нет? – удивилась пухленькая старушка.

– С чего бы ему быть-то? – не меньше удивилась вопросу Бель.

Старушки снова переглянулись.

– Ну как же, дорогая! Ведь большинство людей во что-то верит, значит есть! Или всё же нет? – настаивала старушка.

– Большинство людей верит в великого бога «Что-то». «Что-то есть», говорят они, но ни один человек, ни один пророк не может это «Что-то» толком объяснить. Наука доказывает каждый день, что бога нет. Жизнь нам дают мама с папой, а детей теперь можно и в пробирке организовать. От смерти нас спасает не бог, а врачи. Жизнь свою мы строим сами, а не какая-то судьба, об этом на любом умном сайте прочесть можно! – упиралась Изабель, входя в раж спора.

– О, как! Но ведь статистика упрямо говорит: девять из десяти людей верят в то, что есть «Что-то», – настаивала светлая старушка, подавшись вперёд. Тёмная старушка тем временем откинулась на стуле и с интересом наблюдала за беседой, не прерывая.

– Говорят, что есть два типа лжи: просто ложь и статистика, – повторила Бель известную истину.

– Но вы ведь сказали, что верите своим глазам и ушам. Среди ваших подруг, например, сколько верят в то, что есть «Что-то»?

– Только я не верю, остальные верят, – честно призналась Бель.

– А среди ваших знакомых?

– Не знаю. Я их о таком личном не спрашиваю. Это неприлично – в душу людям лезть!

– В-о-о-о-т, опять вы про душу, Изабель. Вы вся ведь про душу, и живёте, как человек с большой душой. Странно это. Как может человек с большой душой не верить в то, что «Что-то» есть? – вмешалась худая старушка.

Изабель почувствовала, как внутри неё разгорается пламя противоречия. Религиоведки явно пытаются заманить её в какую-то секту, а она уж подумала, что это две милые безобидные бабушки! Выходит, обманулась.