Единственное, чего я боялся, что она пойдёт к своему мужу. Внутри всё переворачивалось, стоило только о нём подумать. Но я был уверен, что Кирилла она не осставит. Это низко шантажировать Веронику сыном, но другого выхода я не видел. Даже если сейчас скажу ей всю правду, ничего не изменится, слишком глубока рана, и она ещё не зажила. Нужно время. И надеюсь, что оно у меня будет.

Я играю с Кириллом в кубики, строя пирамидки. Вероника наблюдает, но не вмешивается, и при этом не уходит. Неважно. Главное, что она здесь.

«Ей нужно время», – успокаиваю сам себя.

Башня из кубиков падает, и Кирилл заметно расстраивается, шмыгая носом.

– Давай мы сейчас ещё одну построим, а потом гараж, – предлагаю сыну.

– Мартин, там есть железная дорога. Может, ты соберёшь? Я как-то не уверена, что у меня получится.

– Охотно соберу, – согласился.

Я, конечно, надеялся на прогулку в парке, но на улице сильный ветер и небо хмурое, поэтому прогулку пришлось отложить.

Вероника подходит к коробкам. Она заметно напряжена, нервничает, но не хочет показать.

– Кажется, она была в какой-то коробке, а в какой я не помню.

Вероника откладывает одну в сторону. Подхожу к ней, помочь. Наши руки соприкасаются, но Вероника тут же отдёргивает свою.

– Давай, я сам посмотрю.

– Хорошо.

Вероника отходит.

«Железная дорога» лежит в самой нижней коробке. Это я собирал их, но показывать этого не хочу, поэтому раскрываю каждую. Достаю упаковку и протягиваю Кириллу, сын хлопает в ладоши и притопывает от нетерпения.

– Будем собирать паровозики?

– Дя!

– А Ники позовём?

– Дя!

– Нет, я пойду, приготовлю что-нибудь на обед, – рассеянно отвечает Вероника.

– Может, заказать, или привезут из дома? – предлагаю. – Римма всё равно готовит всегда больше.

– Мартин, своему ребёнку я в состоянии приготовить сама, – бросает Ника и уходит на кухню.

– Подожди, Кирюша. Папа сейчас придёт, – говорю сыну и иду за Вероникой. – Я не хотел тебя обидеть. Хотел помочь. Ведь я тоже есть буду.

Вероника прожигает взглядом.

– Как-нибудь один день я переживу.

«Ох, Вероника, не один, а каждый день!» Но говорить ей об этом не стал. Пусть думает, что сможет избавиться от меня.

– Как только Ангелина заберёт свои вещи, вы с Кириллом сможете вернуться.

– Нам и здесь неплохо.

– Да, но тогда тебе придётся выделить мне комнату.

– Зачем? – испуганно спрашивает Вероника.

– Чтобы я тоже мог проводить время вместе с сыном.

Да-да, Кирилл – единственное, что нас связывает, и этим я обязательно буду пользоваться.

– А как отнесётся Ангелина к тому, что ты собираешься жениться на няне своего сына?

– У Ангелины сейчас куда более серьёзные проблемы.

Дербышев всеми силами пытается не допустить, чтобы скандал из-за развода просочился в СМИ. По-хорошему, я мог бы помочь, но мне абсолютно плевать, даже если это коснётся нашей совместной компании.

– Какие? – Вероника хмурится.

– Не попасть за решётку, как соучастница.

– Только не говори, что это твоих рук дело?!

– Нет. Это только её рук дело.

Но Вероника мне не верит.

– Вероника, как тебе объяснить, что я не замешан в подмене мальчиков и всего того, что потом случилось?

– А кто замешан?

– Зимин это и пытается выяснить. Точнее, уже выяснил, но не может найти.

– Зимин? Олег Васильевич? Он работает на тебя?

– Нет. Он не может вести две противоположные стороны. Это противоречит юридической этике. Но в данном вопросе цель у нас одна, поэтому ему выгодно это сотрудничество.

Вероника хмурится.

– Не оставляй Кирилла одного, пожалуйста. Он чересчур самостоятельный ребёнок.

Так культурно меня ещё никто не выгонял. Пришлось послушаться и идти к сыну, который увидев, откуда появилась «железная дорога», решил, что сам может всё достать. Я, конечно, не против, ведь игрушки покупались ему, но Вероника, наверное, решила сразу все не доставать.

Я видел, что Кириллу нравится рисовать, поэтому гуашь тоже входила в список покупок. И сейчас Кирилл увлечённо размазывал зелёную гуашь по всему, до чего мог дотянуться.