Когда пришло время садиться за стол, она села не на своё традиционное место между детьми и напротив мужа, а рядом с Олесей, и никто ничего не сказал, включая Ларису, которая в растерянности замерла за её спиной, потом почесала кончик носа и, молча, приземлилась на место матери.

В общей беседе свекровь не участвовала, сконцентрировав внимание на дочери своей подруги.

«Это сочувствие или умиление? На меня так она никогда не смотрела… Не то чтобы мне это нужно. Исподлобья не зыркает — и то хлеб. Или она так села, чтобы быть напротив сына, а не мужа? Наверное, бедный Владимирович в немилости».

Из-за начавшегося по телевизору футбольного матча, вызвавшего интерес мужчин, услышать, о чём они перешёптываются, было нельзя, но общий разговор Наталья Васильевна отслеживала. И когда Иван Владимирович предложил сыну:

— У меня полторашка разливного есть. Может, по пиву, а машину завтра заберёшь?

— Какой по пиву? — накинулась на него она. — Ему ещё Лесю домой отвозить.

После того как сравнительно лёгкий обед закончился, не участвовавшие в его приготовлении Василий и Дарья взяли на себя уборку со стола и мытьё посуды.

— Тебе не кажется, что мама сегодня странная? — спросил Вася, оказавшись наедине с женой в кухне. — Какая-то нездоровая фигня происходит.

«Ну, надо же кто прозрел! А до сегодняшнего дня всё шло хорошо, был затяжной праздник адекватности и дружелюбия».

— Думаешь? Даже не знаю, — протянула Даша. — Я ничего особенного не заметила, твоя мама как всегда мила и доброжелательная.

Провожая в прихожей гостей, Наталья Васильевна обнимала Олесю так, будто отправляет свою кровиночку в опасную космическую экспедицию, и её переполняют нежность, страх и гордость.

«Может быть, она ей мыться с гипсом помогала? — стала искать объяснение такому поведению свекрови Дарья. — Ясно, что она не чета мне, а со всех сторон девушка достойная, и тем, для кого она станет невесткой, страшно повезёт, но это уже перебор».

А когда пришла пора загружаться в авто, Олеся сразу подошла к передней пассажирской двери.

— Меня теперь ещё больше укачивать будет, — предупредила она. — Из-за беременности.

— Чьей беременности? — задал гениальный вопрос Вася, почему-то посмотрев на жену.

— Моей, — тихо выдохнула Олеся и юркнула в машину.

При включении зажигания из динамиков раздалось радио, поэтому разговор полушёпотом с заднего сиденья не доносился до водителя и пассажирки рядом с ним.

— Она ведь не про набитый после еды живот? Беременна — в смысле сперматозоид оплодотворил яйцеклетку? — уточнила Даша.

— Быстрый сперматозоид нашёл одинокую яйцеклетку и развлёкся, не думая о последствиях, — склонившись к снохе, ехидным тоном объяснила Лариса.

— А разбираться с последствиями сперматозоид будет?

— Я подробностей не знаю, но судя по настроению яйцеклетки — он о них не предупреждён.

«Мужские руки в хозяйстве появятся, — увидела радужные перспективы Лесиной беременности Даша. — Вот бы у него ещё своя машина была».

— А с бывшим обладателем сперматозоида ты знакома?

— У меня есть намётка, кто это может быть, но пока точно не узнаю, не скажу, — покачала головой в миг ставшая серьёзной и хмурой Ларчик, будто опасалась и очень не хотела, чтобы её предположение оказалось верным.

— И Наталья Васильевна взяла будущую мамочку под крыло, — поняла невестка, чем объясняется поведение свекрови.

— Ещё сегодня утром, она думала рожать или это самое… И не хотела ничего обсуждать, — совсем перешла на шёпот сестра Дашиного мужа. — А приехали к родителям, и она упала маме на грудь и всё выложила. Теперь мама больше меня знает.

В эту субботу в бардачке остались нетронутыми упаковки таблеток от изжоги, несварения и от укачивания, которые Даша туда подбросила, чтобы подарить их Олесе, упомянув, что с ними она сможет позволить себе с удобством разместиться на заднем сиденье.

Сегодня Васю в квартиру не заманивали, и, высадив Ларису с Лесей у нужного подъезда, супруги поехали домой.

— Мама себя так вела, потому что бабушкой себя уже представила, — подъезжая к дому, нарушил молчание Вася и через зеркало заднего вида подмигнул жене. — Хоть нас дёргать с требованием внуков не будет.

— А до этого дёргала? — хмыкнула Даша.

Два года находясь в браке, она ни разу не услышала даже намёка о желании стать бабушками и дедушками. И если от её родителей, всё ещё поглощенных друг другом, отсутствие разговоров о продолжении рода было понятно и ожидаемо, то молчание семьи Ламановых с их крепкой связью между родителями и детьми и традиционными обедами было странным. И единственное напрашивающееся объяснение этому заключалось в том, что Наталья Васильевна не спешила обзаводиться внуками именно от нынешней нерадивой невестки.