Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Обратился воспоминанием в прошлое. Вот отец представил мне стражника, кто должен заменить Флайма в обучении. Обычные пробежки вокруг замка, занятия с тяжестями, скачки среди ближайших холмов, редкие охоты и ночёвки в лесу. Это, как и прочие вещи, осталось без изменений. Изменились только занятия на тренировочных площадках. Вместо схваток сначала были лишь упражнения на ловкость и выносливость, бесконечные повторения движений ног и меча, в которые я пока вкладываю огонь души без малейшего эффекта.

Лишь через месяц начались схватки, которые сначала быстро останавливал капитан Креод, придираясь к малейшим ошибкам. Затем пошли постоянные победы. И только последнее время мне настолько всё это надоело, что я начал наносить раны солдатам. Попробовал кровью заставить их отбросить презрение, что сквозило в их словах, хотел вынудить их биться всерьёз.

Недовольно буркнул:

— Если уж для Хранителя так всё это важно, то почему бы не отослать меня с солдатами в объезд владений? У нас перевелись разбойники или контрабандисты?

Матушка поморщилась, снова взяла вилку и сухо сообщила:

— Это лишнее. Есть разумный риск, а есть неразумный.

Теперь морщился я:

— А есть вообще отсутствие риска. Матушка, а ты не думаешь, что теперь, когда я всё узнал, моя уверенность в себе упадёт настолько, что я и посвящение в Мечника не пройду? Словно я не первенец Дома, а лишь четвёртый сын?

И только сказав это, вдруг поймал себя на мысли: «Так может этого матушка и хочет?» Вскинул взгляд и увидел спокойные чёрные глаза. Улыбнувшись, матушка ответила:

— Я верю в тебя, а с уж с мечом и без огня души всё равно ни один из солдат не годился Флайму и в подмётки. А с огнем души тем более.

Я с вызовом спросил:

— Даже капитан Креод?

Но матушка лишь усмехнулась и снова принялась за еду.

На следующий день, уходя с тренировочной площадки, я задержал взгляд на одном из слуг, бросившихся ровнять истоптанный песок. И едва заметно повёл головой.

Вечером в дверь раздался тихий стук, а когда я разрешил войти, в комнату скользнул уже знакомый мне слуга, осторожно затворив за собой дверь.

Я сел на кровати, откинул балдахин и спросил:

— Тебе ведь нужны ещё деньги?

Слуга покосился на меч, что стоял у кровати, затем облизнул губы при виде монеты, что я крутил в пальцах и наконец кивнул. Я усмехнулся:

— Отлично.

Пусть у меня так и не появился дистро, но теперь есть свои глаза и уши в замке. Но слуга был нужен мне не ради слухов, а ради одного вполне определённого дела.

Я Денудо и у меня есть гордость.

Как я и говорил матушке, разбойники у нас не перевелись, хотя я и ждал их целых три недели.

Словно устав прогуливаться по внешним переходам замка, присел на край окна, из которого открывался вид на гору, достал из-за пазухи книгу и принялся листать страницы. Но мои глаза лишь бесцельно скользили по буквам, я весь отдался слуху.

Слуга, что расправлял новый гобелен на стене, шептал себе под нос:

— Пришли из-за Быстрой, господин. По виду из оголодавших крестьян. Наш, э-э-э, — Слуга на миг сбился, вжал голову в плечи. — Ваш крестьянин, господин, шёл в гости и издалека заметил чужаков. Четверо их там, рубили топорами дверь в одну из хат. Капитан велел конюху седлать за два часа до рассвета, — кинув взгляд по сторонам, слуга добавил. — Это всё, господин.

Я молча встал, «позабыв» на подоконнике монету.

За речушкой Быстрой, которой только по недоразумению дали такое гордое название, лежали владения Малого дома Вораз. Толстяка, как я его называю.

Отец с ним не очень ладит, как и я с его сыном, хотя когда-то их предки тоже были Денудо. Во времена, когда мы были просто Домом. Слабее Великого, но богаче и сильней Малого. Тогда у прадеда было три сына. И младший отделился, да ещё и не добыл себе земли на Играх Предков, а просто получил их от своего отца. Тогда-то Дом Денудо и стал Малым, разом потеряв лучшие и плодороднейшие земли.

И их получил слабейших из сыновей, третий по счёту рождения. Тот, кто даже не мог идти по пути меча и получил от Хранителя лишь четыре дара.

Даже я неплохо на прошлой ярмарке разбил нос сыну толстяка. Как бы он ни бахвалился отцом и своей силой, я доказал ему, в чьих жилах больше ихора.

Не знаю уж, как там у прадеда это всё случилось, но потомки этого третьего сына, принявшие имя Вораз, добра не нажили. У толстяка Идао, сегодняшнего владетеля Вораз едва ли не самые высокие в окрестных землях поборы, постоянно от него бегут люди с голоду.