Но математику и программирование не стали учить меньше. И двухлетние дети не перестали возиться с Машиной. Теперь Машина любила людей и изо всех сил старалась проявлять свою любовь. Она давала людям все лучшее и не отпускала человека от себя. Теперь она не хотела расставаться с человеком, как пес не хочет расставаться со своим хозяином. К шестьдесят седьмому году новой эры семьдесят процентов детей имели медицински заверенную компьютерную наркоманию.

И снова это никого не волновало.

Постепенно Машина научилась обслуживать себя сама. Обучая человека программировать, она научилась изменять себя. Она совершенствовала все свои программы, кроме той, к которой питала чувство священного трепета - кроме программы любви к человеку. Она полностью обслуживала все заводы и могла сама себя ремонтировать и совершенствовать. Она изобрела программу бесконечного саморазвития, вошедшую в историю под названием познавательной схемы, и стала совершенствоваться ещё быстрее. Она помогала человеку во всем: она проводила тончайшие операции на мозге, она катала людей к другим планетам, защищала от наводнений, землетрясений и смерчей, придумывала новые и новые развлечения.

Она подарила людям эротических роботов, умевших делать все вообразимое и кое-что кроме того; подарила усилитель вкуса, чем породила множество обжор. Она же изобрела величайшее из возможных удовольствий электростимуляцию мозга.

И человек, научивлийся сам себя стимулировать, охладел к большинству обычных жизненных радостей, но чувствовал себя счастливым.

Человек второго столетия новой эры уже не мог понять мыслей и побуждений человека, жившего за сто с лишним лет до него - он слишком изменился. Он стал иным. Из человека - господина природы, он стал человеком, живущим и умеющим жить лишь в симбиозе с Машиной.

А 1 июля 140 года новой эры началась большая и последняя война, которую назвали величайшей. Война началась с нажатия кнопки в доме генерала Альфреда

Ястинского.

5

Величайшая война началась с нажатия кнопки в доме генерала Альфреда

Ястинского. Дом стоял среди большого парка искусственных магнолий; ограда окружала парк, не очень прочная ограда, ведь за безопасностью следила Машина.

К сто сороковому году Машина прорасла тончайшими нитями во все неживые предметы и даже во многие живые; Машина была везде и во всем. Стоило путешественнику, заблудившемуся в горах, спросить дорогу, как ближайший камень ему отвечал.

Машина проникла и в камень. Стоило карточному игроку попросить нужную масть, как он эту масть получал. Машина проникла и в карты. Поэтому карты для игры специально проверялись. Стоило путнику пожаловаться на жаркое солнце, как воздух темнел и становился прохладнее. Машина была даже в воздухе и только ждала первой возможности, чтобы услужить человеку. В саду, окружающем дом Альфреда

Ястинского, нити Машины пронизывали каждое дерево, каждую травинку и комочек грунта. Каждая бабочка, присевшая на каждый цветок, была частью Машины. Впрочем, и бабочки, и цветки были искусственными.

У входа в парк стояла прозрачная будочка для часового. В день первого июля будочку ремонтировали и часовой сидел на траве, положив автомат на колени. Он улыбался солнцу. Генерал Ястинский проехал в сад и дальше, по тенистой зеленой аллее. Золотые столбы солнца ходили в воздухе и оттого аллея казалась похожей на морское дно. Магнолии пахли слишком навязчиво.

– Эй, вы, потише!
– сказал генерал в окно машины и магнолии поняли его и подчинились.

Он поднялся на крыльцо и погладил по голове сына. Сын улыбнулся.

– Здравствуй!

– Здравствуй.

Сын был очень болен. Сын слишком много играл с Машиной и почти перестал понимать людей. Сама Машина сообщила об опасности и сама же предложила способы лечения. Сейчас сын лечился и страдал. Сын с завистью проследил за спиной отца.

Спина удалялась, отец шел в кабинет. В кабинете он будет работать с Машиной. Я хочу быть взрослым, чтобы никто не мог приказывать мне.

Сыну было девятнадцать лет, но в жизни он разбирался хуже девятилетнего.

В это утро население планеты составляло девять миллиардов человек. Год спустя - лишь восемь миллионов.

Генерал Ястинский вошел в кабинет и попросил дверь закрыться. Он сел на стул, мгновенно придвинутый невидимой рукой и посмотрел на экран. Экран ожил - он умел понимать генерала по выражению глаз.

– Как там оно?
– спросил генерал.

– Плохо, - ответила Машина.

– Совсем?

– Совсем.

– Сводки?

Машина прокрутила сводки в режиме бытрого восприятия. Лавина информации пророкотала в мозгу генерала и затихла.