Я закрыл глаза и, как во сне, увидел тетю Любашу: на углу нашей улицы она продавала газированную воду. Тетя Любаша держала стакан холодной воды с вишневым сиропом. Ах, этот стаканчик бы! Пусть без сиропа, пусть даже не газированной… Да что там стаканчик! Сейчас я мог бы выпить целое ведро.

Вдруг холмик подо мной зашевелился. Потом стал расти и сильно раскачиваться.

— Держись, Кузя! — закричал я и скатился вниз.

— Здесь горки и те сумасшедшие, — ворчал Кузя.

— Я не горка, я верблюд, — услышали мы чей-то жалобный голос.

Наша «горка» встала на ноги, отряхнула с себя листья, и мы в самом деле увидели верблюда. Кузя тут же выгнул спинку и спросил:

— Ане собираетесь ли вы съесть мальчика и его верного кота?

Верблюд сильно обиделся.

— Неужели вы не знаете, кот, что верблюды едят траву, сено и колючки? — насмешливо спросил он Кузю. — Единственная неприятность, которую я могу вам сделать, — это плюнуть на вас. Но я не собираюсь плеваться. Мне не до этого. Даже я, верблюд, умираю от жажды.

— Пожалуйста, не умирайте, — попросил я бедного верблюда, но он только застонал в ответ.

— Никто дольше верблюда не может переносить жажду. Но наступает время, когда и верблюд протягивает ноги. В лесу уже много зверей погибло. Есть еще живые, но и они умрут, если их немедленно не спасти.

Из лесу доносились тихие стоны. Мне было так жалко несчастных зверушек, что я немножко забыл о воде.

— А могу я чем-нибудь помочь им? — спросил я верблюда.

— Ты можешь их спасти, — ответил верблюд.

— Тогда побежим в лес, — сказал я.

Верблюд рассмеялся от радости, а Кузя совсем не обрадовался.

— Думай, что говоришь, — недовольно шипел кот. — Как это ты можешь их спасти? Какое тебе дело до них?

— Ты эгоист, Кузя, — сказал я ему спокойно. — Обязательно пойду их спасать. Вот верблюд расскажет мне, что надо сделать, я их и спасу. А ты, Кузя…

Только было собрался сказать Кузе, что я думаю о его выходке, как рядом со мною что-то сильно затрещало. Скрюченное дерево распрямило сухие ветки и превратилось в сморщенную худую старуху в рваном платье. В ее спутанных волосах застряли сухие листья.

Верблюд со стоном шарахнулся в сторону. Старуха стала разглядывать нас с Кузей. Мне было совсем не страшно, даже когда она загудела басом:

— Не говори, что ты Перестукин, — испуганно зашептал Кузя. — Скажи, что ты Серокошкин.

— Сам ты Серокошкин. А моя фамилия — Перестукин, и мне нечего ее стыдиться.

Как только старуха услышала это, она сразу переменилась, согнулась пополам, состроила сладкую улыбку и от этого стала еще противней. И вдруг… она стала расхваливать меня на все лады. Она хвалила, я удивлялся, а верблюд стонал. Она говорила, что именно я, Виктор Перестукин, помог ей превратить зеленый сухой лес в сухие бревна. Все борются с засухой, один только я, Виктор Перестукин, оказался ее лучшим другом и помощником. Оказывается, что я, Виктор Перестукин, сказал на уроке волшебные слова…

— Так я и знал, — отчаянно завопил Кузя. — Наверное, ты, хозяин, брякнул что-нибудь неподходящее.

— Твой хозяин, — застонал верблюд, — брякнул на уроке, что вода, которая испаряется с поверхности рек, озер, морей и океанов, исчезает.

— Круговорот воды в природе, — вспомнил я. — Зоя Филипповна! Пятая двойка!

Старуха выпрямилась, подбоченилась и забасила:

Это чучело почему-то говорило только стихами. От ее слов пить хотелось еще больше. Из леса снова послышались стоны. Верблюд подошел ко мне и зашептал на ухо:

— Ты можешь спасти несчастных… Вспомни круговорот воды, вспомни!

Легко сказать — вспомни. Зоя Филипповна битый час держала меня у доски, и то я ничего не мог вспомнить. — Ты должен вспомнить! — злился Кузя. — По твоей вине мы страдаем. Ведь это ты сказал на уроке дурацкие слова.

— Какая ерунда! — закричал я сердито. — Что могут сделать слова?

Старуха заскрипела своими сухими сучьями и опять стала говорить стихами:

Нет, это было невыносимо! Кажется, я в самом деле что-то натворил. Придется все-таки вспомнить круговорот. И я начал бормотать: