– И поэтому твоя сестра решила опозорить всех, укатив с любовником в Египет?

– А что ей оставалось делать? Ты сам не оставил ей выбора.

– Я?! Это я сказал: «Кирочка, доченька, давай ты ввалишь все деньги в эту бездарность только потому, что он так хорош в постели»?

– О! Ты уже и Сергея пробить успел.

– А чего его пробивать? Они сами всё выложили. Мне только одно непонятно: она специально продала свой салон, чтобы продвинуть этого художника?

– Ты сейчас издеваешься или как?

– Кто над кем издевается, это ещё посмотреть надо!

Отец меряет шагами номер.

– Папа, ты сам не оставил ей выбора, – повторяю я.

Отец резко останавливается и смотрит на меня в упор.

– Интересно, это каким же образом?

– Мама сказала, что ты собираешься лишить Киру родительских прав, если она не вернётся к Валькову.

– Что?! – произносит отец, и у меня складывается впечатление, что об этом он слышит впервые.

– Ты сам просил меня приехать к Кире, чтобы она образумилась, – напоминаю я.

– Да. Мать мне всю плешь проела, чтобы её дочь вернулась домой, – соглашается отец. – Постой. Та девушка… Ирина… Она сказала, что у Киры были какие-то проблемы, и она поэтому продала фотосалон.

Он пристально смотрит на меня в ожидании ответа.

– Всё верно.

– Что за проблемы? – хмурится отец.

– Тебе об этом лучше знать.

– Клим!

– Папа, скажи ещё, что ты не в курсе, что решил довести Киру до банкротства, а когда ей будет нечем платить налоги, припугнуть лишением родительских прав?

– Что за бред?! Зачем мне отбирать собственную внучку у своей же дочери?

Отец в полном недоумении смотрит на меня, и у меня впервые за всё время мелькает тень сомнения. А ведь верно, это ему совершенно ни к чему!

В номере повисает давящая тишина. Тройной стеклопакет с шумоизоляцией не пропускает звуки внешнего мира. Он остался там, за пределами этого номера, а здесь только мы. Я уже не помню, когда мы с отцом просто разговаривали. Это было очень давно. Эти моменты настолько поблёкли, что я даже не уверен, что они были. Мы практически перестали общаться. Работа, вечная занятость и нехватка времени сделала нас чужими. И сейчас я понимаю, что от взаимных упрёков толку не будет.

– На Кирин фотосалон была написана жалоба: нарушение статьи об обнародовании и дальнейшем использовании изображений без согласия владельца, – разбиваю я тягостное молчание.

– Что за бред! – восклицает отец.

– Это не бред, а статья.

– Там смешные штрафы!

– Штрафы, может, и смешные, а вот последствия поднятой шумихи уже масштабнее.

– Клим, этот вопрос можно было легко решить.

– Для тебя, возможно, и легко, но на Киру посыпались ещё и проверки.

– Что за проверки? – Отец щурит взгляд, словно хочет выцепить всё, что ему необходимо.

– Это тебе лучше спросить у неё.

– И Кира решила, что во всём виноват я?

– Да. Я тоже так считаю.

Отец усмехается. Его губы кривятся в насмешливой улыбке.

– Ну, спасибо! Красавчики! То есть если бы я сам не приехал, вы бы так и обвиняли меня во всех смертных грехах?

– А это не так? Тогда зачем ты приехал?

Теперь я смотрю на него в ожидании ответа.

– Мать попросила. Она была уверена, что Кира специально выкладывает в сеть свои фото. В интернете писали, что они поженились. Это правда?

– Правда, – отвечаю. То, что брак фиктивный, я решил не уточнять.

Отец замолкает, и в комнату опять спускается тишина. Он потирает подбородок левой рукой, словно это помогает ему думать.

– Не нравится мне всё это, – бормочет отец себе под нос. – Ой, как не нравится.

– Поверь, Кире это тоже не понравилось.

– А позвонить мне и спросить было сложно? – Отец осуждающе смотрит на меня.

– Я звонил матери.

– Матери… – эхом повторяет отец, барабанит пальцами по подлокотнику, вдруг резко встаёт, хватает телефон и отходит к окну. Судя по тому, что он практически сразу подносит его к уху, абонент стоит на быстром наборе.

– Глеб, это Стас. Поднимай свою гвардию, пусть разомнутся, заржавели небось. Не заржавели? Это хорошо! Юдина с Тимохиным отправляй в Шарм-эш-Шейх… Что? Ты бы сам поехал? Ха-ха! Да не вопрос! Поедешь, какие твои годы... Нет. Не Киру. Художника. Да хрен его знает! Слабое звено он, вот почему! Глаз с него не спускайте! И чтобы ничего не сожрал!.. Вряд ли. Международный скандал точно поднимать не будут, а несчастный случай или отравление вполне… Обязательно! Докладывать сразу же! Нет. Пусть пока загорают. И прослушку на Вальковых. Обоих! И Снежану. Всё. До связи.