А я всё думал, почему у кого ни спросишь, у всех сыновья куда-нибудь уехали. Чего они уезжают из такого прекрасного места? Теперь и я, уехал.

Я давал объявления в местных газетах с такими текстами:

«Для того чтобы четыре обнажённые мужские статуи в педуниверситете не являлись мещанством по отношению к мужчинам, ищу спонсоров и единомышленников для осуществления проекта по изготовлению, таких же по откровенности, женских статуй. Тел. 00-00-00.»

или

«По поводу статуй: просьба обращаться скульпторов-единомышленников, врачей-единомышленников, которые в компетенции сообщить о желудочных и урологических заболеваниях, нарушениях обменных процессов в организме мужчин данного региона, просто единомышленников. Тел. 00-00-00.»

Люди, которые звонили, говорили мне, что раньше, до статуй, Смоленск был другой, говорили о своём возмущении, даже об акциях протеста студентов, как эти статуи, в знак протеста, одевали в одежды, как отбивали гениталии у этих статуй (администрация художественно-графического факультета, всякий раз, восстанавливала гениталии; а таких людей они называют придурками («придурки всякие» – фраза из моего разговора с руководством художественно-графического факультета)), говорили, что с приходом статуй мужики перестали быть мужиками.

Действительно, раньше, Смоленск первым давал отпор неприятелю. Здесь были истинные защитники, об этом свидетельствуют многочисленные летописи Смоленска. А теперь мы, мужчины Смоленска, разве сможем дать кому-нибудь отпор. Самый короткий анекдот состоит из двух слов: «Смоленский ОМОН». И, вообще, достаточно 30 человек ОМОНа из Сибири, чтобы захватить весь город. Вы считаете такое положение вещей нормальное. Ведь это не деревню захватить.

Обычно на соревнованиях, в драке, да и просто так при виде женщин происходит прилив сил. Здесь же всё наоборот: мало того что постоянная невыработка мужских гормонов, а при виде женщин (в таких случаях) происходит резкий отток сил и энергии, т.е. резкое прекращение выработки мужских гормонов. Это, так называемое, сексуальное подавление, о котором я упоминал. Ты пытаешься быть сильным, а получается наоборот: ты как бы подавляешься, и подавляешься сексуально.

Иногда это может проявляться, как возможность женщин возбуждать тебя на ровном месте и утрата возможности противостоять этому. Всё это результат нарушений обменных процессов.

Поэтому на мужчин здесь смешно и больно смотреть, особенно в «экстренных» ситуациях: на соревнованиях, кода они пытаются возразить женщинам, в драках – которые здесь редки – это, пожалуй, единственный плюс, т.к. криминал в городе действительно очень низкий.

Помимо сексуального подавления присутствует третья стадия – это психическое порабощение и подчинение. Поэтому всё это вместе превращает мужчин просто в рабов. Это катастрофа региона, масштабы которой, мы, просто, не осознаём. А оружие, которое применяется – это, действительно, оружие 21 века – воздействие на эндокринную систему.

Итак, проявление третий стадии (психическое порабощение и подчинение):

Это проявляется, как отсутствие психической воли совершать любые психо-моторные действия, т.е. запрет в сознании на физическое действие. Хочется сразу вспомнить, что такая составляющая эндокринной системы, как гипотоламус является так же частью нервной системы. Любое, даже самое малое движение тела наталкивается на подавление со стороны женщин, и на возможность ещё большего сексуального подавления.

(Действительно, выход только один – взять и убить женщину на месте. – чёрный юмор)

Вообще, в Смоленске, любая попытка напречь мозги воспринимается женщинами как протест и подавляется.

Когда мужчина здесь идёт с женщиной, то такое ощущение, что женщина идёт впереди и ведёт его за член. А тот, бедняга, возбуждённый и ничего не может сделать. Если б вы знали, как уверенно ступает здесь женщина, и как бурлят у неё мужские гормоны. Иногда даже трудно определить мужчина идёт или женщина, парень в трамвае сидит или девушка. Но теперь, если видишь издалека или в темноте уверенную походку, то знаю, что это женщина, потому что у мужчин, здесь, поступь мягкая, т.к. любая уверенность здесь будет сразу подавлена. Когда здесь слышишь детские девичьи голоса или смех: поворачиваешься, а это мальчики разговаривают.

Когда в трамвае мужчина сидит, а женщина стоит рядом; женщина, держась за поручень, сжимает кулак на поручне или просто ёрзает рукой (кулаком) по поручню. А мужчина, сидящий прямо перед рукой, весь начинает краснеть и, против воли, возбуждаться. Я раньше, когда не знал о статуях, не понимал что они (женщины) делают, думал: «Что они, дуры что ли, что так ёрзают рукой по поручню.» Т.е. на меня это не действовало, пока я не знал о статуях, и я не понимал, почему остальные мужчины так безвольно краснеют. Я и сам не знаю как, теперь, перебиваюсь в этом городе. Только все мы, мужчины, в этом городе смотрим друг на друга, как собратья по несчастью. А некоторые так, наоборот, просто кайфуют от такого рабства. В городе непомерно много голубых. Один мой знакомый в горячке крикнул: «Да, все, блять, здесь голубые.»

Ко мне из Сибири приехал друг и спросил у меня: «Слушай, а что здесь мужики такие, да и ты какой-то стал?» Я ему ответил, что если я скажу тебе, то ты сам станешь таким же, так что, лучше не спрашивай. Мой друг поостерёгся, но через некоторое время, всё-таки, настоял, чтобы я сказал ему, несмотря на мои уговоры отказаться от этой идеи, узнать. Тогда я повёл его в институт и показал ему эти статуи. Весь день он смеялся и пытался шутить. Т.е. с ним происходило тоже самое, что и со мной. Мы в этот день много находились на улице, в транспорте. К вечеру он стал весь розовый и сказал мне: «Вовка, зачем ты мне это сказал?» Я сказал, что ты же сам уговаривал. Он: «Ну и что, что я уговаривал.»