Шрифт:
– Ребенку нужен свежий воздух!
Юра решил проблемы с бизнесом и на новогодние праздники приезжал к отцу, чтобы помириться. Правда, один. Настя отказалась ехать наотрез.
– Еще не вечер! – Аня похлопала брата по руке. – Все наладится. Главное, что ты здесь.
Аня подошла к калитке, в которую упиралась тропинка и открывая ее услышала:
– Деда, выше! Еще выше! Я почти вижу речку!
Алинка хохотала, сидя на качелях, которые раскачивал дед. Ольга Олеговна накрывала чай в беседке.
– Не свались только, держись крепче! – она прикрыла ладонью глаза от солнца.
– Ба! Пирожка можно?
– И суп можно тоже! Слезай, вон мама идет, будем обедать. А потом будем печь сладкого «пирожка» с тобой. Ты же ягодки принесла?
– Да! Только не все, потеряла немножко.
– Значит, будем делать маленькие пирожки.
– А ты хитрая!
– А то! И кашу из топора тебя тоже научу варить.
– Как это? – Алина раскрыла рот.
– Вечером расскажу, беги руки мыть.
– Дедаааа! А у нас топор есть? Бабушка будет кашу варить! Только, чур, не манную!
Фима, не включай паровоз! Я в порядке!
– Нина Петровна, здрасте!
– Доброе утро, Гриша! В школу?
– Ага, у нас сегодня утренник.
– Отлично! Обожаю праздники! А мы с Фимой идем за хлебом! И печеньем, да, дорогой?
Маленький пекинес Нины Петровны поднял голову, насколько смог, глянул на хозяйку, и гавкнул.
– Вот, видишь, Фимочка не даст соврать!
Гриша присел на корточки и почесал ухо собачке. Фима блаженно прикрыл глаза.
– Нина Петровна, а правда, что пекинесы – это собаки императоров?
– Да, китайских императоров. Собачки Фу, как их называли в Китае. Они жили только во дворце императора, обычным людям нельзя было завести такую собаку. Знаешь, считалось, что это даже не собаки, а духи-хранители.
– Ничего себе!
– Они очень храбрые. Иногда, даже чересчур, не так ли, Фима?
Фима тявкнул и спрятал нос в лапы.
– То-то! В следующий раз будешь думать, прежде, чем гонять соседского кота. Он же почти вдвое больше тебя!
Нина Петровна рассмеялась.
– А ты не опоздаешь?
– Ой! Опоздаю! Вы так интересно рассказывали!
– Приходи, я тебе альбом покажу с фотографиями предков Фимы и еще расскажу про собак, если хочешь.
– А можно я не один приду?
– С кем же?
Гриша замялся.
– Ну… есть там…
– С девочкой?
– Откуда вы знаете?
– Гришенька, не такая уж я и старая! Беги! И приводи свою даму, я буду рада вас видеть!
Гриша отряхнул брюки и бегом помчался к школе, которая стояла во дворе соседнего дома.
«Все-таки хорошая она, бабушка Нина, не такая как другие соседки в нашем доме».
Девятилетний Гриша даже не догадывался, насколько он прав.
Нина Петровна и правда была непохожа на соседок из их дома, стоящего среди таких же панельных пятиэтажек в спальном районе города. Переехала она сюда не так давно, всего лишь восемь лет назад. Обстоятельства сложились так, что другого выхода, кроме как перебраться в маленькую однокомнатную квартирку на окраине, у нее просто не было.
Ниночка родилась в семье, ни много, ни мало, – генерала! Отец ее долго искал себе спутницу жизни, и мама Нины была намного младше мужа. Родив ребенка, она не стала бросать себя на алтарь воспитания единственной дочери, а дождавшись, когда Нина немного подрастет – отдала ее в ясли. Но, маленькая Ниночка не отличалась богатырским здоровьем, часто болела и отец «выписал» из деревни свою старенькую тетушку. Именно она воспитала Нину и заменила ей занятого отца и, делающую карьеру, маму.
Варвара Ивановна, даром, что была из деревни, происходила из старинного дворянского рода, осколки которого революция, а потом и война раскидали по свету. И, в стареньком деревянном домике, в глухой деревне, мама Вари, придя домой после тяжелой работы в колхозе, ставила на стол тарелку, укладывала приборы, доставшиеся ей от бабушки, и учила дочь, как правильно двигаться, вести себя за столом и вести беседу, учила правильным русскому и французскому языку. То есть всему тому, что усвоила в свое время от своей мамы, а та от своей,
и так далее, до прабабушки, учившейся в институте благородных девиц. Варя усваивала сразу две стороны этой жизни: с одной – очень практическую, «от земли», где умела и вырастить, что угодно в огороде и ухаживать за хозяйством и живностью, а с другой – эстетическую, в которой было место поэзии, правильной речи, хорошим манерам. Правда, вот эту вторую сторону, мама приказала строго-настрого прятать и никому пока не показывать. Она надеялась, что Варвара сможет уехать учиться в столицу. Но, не пришлось, к сожалению. Варя не оставила маму, когда она заболела и так и осталась жить в деревне, после того, как мамы не стало.