Я так и сделал:

– Уваровка, мне помнится, большое село – человек триста проживает?

– Проживало – лет десять ещё тому, а теперь уж – сто тридцать девять всего и осталось, переместились многие: кто в город подался, кто на погост, а новых столько не нарожали. Да и не столько не нарожали – так, один-два в году, если кто сподобится. Даже капитал этот материнский не подействовал. Он мне – тут одна инспектор из области приезжала, на Кавказе сильно подействовал, а у нас вот нет – не прижилось. Ну это, конечно, строго между нами, – она доверительно взглянула на всех, включая Генку.

– Вымирает Россия, – резюмировал Валерий Дормидонтович.

– Но всё равно, – продолжил я не робеть, – сто тридцать девять – это не трое-четверо, как у нас тут. Вон ещё в Авдеевке – двое, в Косырях, я слышал, – семеро целых. В остальных вроде бы пусто.

– Ну почему? Зачем вы так говорите? В Теплыньке у нас сорок восемь человек населения проживают, в Гнутищах – пятнадцать или шестнадцать, не знаю, баба Вера жива, что ль, – говорили, плоха больно. Да и в Васильках – пятеро целых пока наблюдаются. Ну да: в остальных двадцати опустело за последние годы, но всё же не везде. Да и у вас тут – за болотом-то, в Драчёвке пасечник, я слышала, завёлся – из города какой-то, дай Бог ему здоровья. Так что местами, можно говорить, и прирост наблюдается. Неестественный, правда, но какой есть, и на том спасибо.

Конец ознакомительного фрагмента.