– Это, доча, знаю я, для начала тебе надо вернуть свои пять тысяч евро, – спокойно сказала мама.

– Что? – Аврора аж подпрыгнула на скамье.

– Да-да, ты не можешь себе представить, чего мне это стоило, но завтра после обеда мы отплываем с тобой на теплоходе.

– А при чем те злосчастные пять тысяч евро и твое желание прокатиться на железной посудине по реке? – не поняла Аврора.

– На нем поплывет и твой Джон Тейлрон, я его нашла и выследила. Ну не я, конечно, а частные детективы, что не имеет большого значения, потому как их оплачивала все же я. Вчера он купил себе путевку на теплоход «Агата Кристи», вот там и проверим: ему правда угрожает разведка или он просто аферист.

– Мам, он существует? – осторожно спросила Аврора, не зная: радоваться или плакать.

– Да, доча, не знаю, на счастье или на горе, но Джон Тейлрон действительно существует и действительно работает в посольстве США в Москве, как он тебе и писал. Более того, он даже выглядит так же, как на фото, что он выставил в социальной сети. Сейчас сижу и рассматриваю папку с фотографиями, которые передали мне детективы, и сравниваю с фото из того аккаунта, что этот жук очень быстро удалил, после того как ты выслала ему деньги. Так вот, мой вердикт: это один и тот же человек.

– Да-да-да, – Аврора вскочила и, несмотря на мозоли, стала танцевать вокруг лавочки, – мама, он любит меня, я всегда знала, он просто сейчас в беде и не хочет подставлять меня, – но вдруг поняв что-то, она остановилась и уже испуганно сказала: – Мам, я могу его подставить своим появлением на теплоходе, вдруг он под наблюдением, вдруг он на задании, а я все испорчу.

– Мы замаскируемся, – сказала родительница, – я все продумала. Дуй на проспект Сахарова, будем менять тебе внешность, он видел лишь твою фотографию, и если мы с тобой немного исправим главные акценты, что-то типа прически и макияжа, то он тебя не узнает, гарантирую.

– Мам, по-моему, ты преувеличиваешь, – засомневалась Аврора.

– Твой папа не узнал меня в кафе и даже начал знакомиться заново, когда пришел на наше второе свидание, а я всего-навсего надела тогда парик на голову.

– А тебя что на парик-то потянуло? – спросила Аврора на автомате.

– Ну, тогда они были в моде, вот я и решила выпендриться, правда, надела не в цвет волос, а взяла у подруги черный с мелкими кудрями.

Аврора первый раз за день улыбнулась, представив папу, пытающегося второй раз познакомиться с мамой.

– Еду, жди, – сказала она в трубку уже совсем другим голосом, голосом человека, решившегося на что-то важное.

Когда ничем не примечательная, безработная, двадцативосьмилетняя девушка встала и, немного прихрамывая от натертых мозолей, пошла к метро, за ней медленным шагом направился молодой человек в белых летних шортах, белой футболке и бейсболке, на которой была надпись «ЧЕМПИОН». Он уже просмотрел украденный у нее телефон и ничего особенного там не нашел, но выкидывать не стал, возможно, придется покопаться лучше или отдать спецам. Странная особа, которая сначала плакала, потом танцевала, а после и вовсе пошла босиком к метро, сняв жмущие туфли, вызывала много вопросов. Нельзя было просто отмахнуться, надо отработать ее до конца.

– Я родилась в красивую светлую ночь, 4 июля 1868 года, в прекрасном городе на Неве, – произнесла Мария Андреева, глотнув вина из бокала. – Но в моем детстве нет ничего интересного, – кокетливо улыбнулась она видному мужчине.

– Мария Федоровна, – сказал сидевший за столиком напротив Савва Морозов, – вы лукавите, у вас очень интересная семья.

Мужчина был полноват, имел красивую, интеллигентную бороду и уверенность в своей мужской силе. Хотя присутствующим людям в ресторане было заметно, как красивая женщина, сидевшая напротив, вводила мужчину в ступор, заставляя его голос дрожать.

– Мой отец, – удовлетворившись тем, как отреагировал поклонник, продолжала говорить женщина, – главный режиссер Александрийского театра, мать – актриса. Я выросла в любви к искусству. В детстве с меня писали картины Крамской и трижды Репин, а великие актеры предрекали мне большое будущее на сцене, – скромность Марии Андреевой была, конечно, напускной, она знала о своей красоте и пользовалась ею безразмерно.

Женщина кокетливо умолчала, что Репин не просто писал с нее картины, она служила его музой. В пятнадцать лет грациозная барышня с балетной фигурой стала моделью Репина для донны Анны к иллюстрации «Каменного гостя» Пушкина. Поэтому Мария Андреева знала себе цену на сто процентов и пользовалась ею сполна. Каждый раз это был некий ритуал – заставить мужчину восхищаться ею. Она не могла без этого, это был ее наркотик, ее главная энергетическая подпитка.

Вот, например, сейчас у нее появился новый поклонник. Ей может позавидовать любая театральная дива, да что там, любая женщина в России. Савва Тимофеевич Морозов был одним из самых богатых людей России. Его жена купалась в роскоши, устраивая тожественные приемы в своем особняке на Спиридоновке. Поговаривали, что его построил Савва для своей семьи по проекту Федора Шехтеля, а украшал особняк сам Михаил Врубель. На тех приемах бывали и знаменитости, и просто богатые люди. Приемы отличались кричащей роскошью, граничившей с безвкусицей. На них можно было встретить Мамонтова, Чехова, Боткина, Шаляпина. Кто бывал на балу у Зинаиды Морозовой, говорил, что еще никогда не видел такой роскоши и красоты. А однажды эта выскочка вообще заставила позавидовать ей саму великую княгиню Ксению Александровну, придя на прием с букетом такой красоты, что превосходила даже царские, потому как и садовники у Морозовых были самые лучшие в России.