— Пятьдесят пятый, июнь. И я на городской свалке. А где ещё мне появится можно было? Всегда Свалки. Чему я удивлён?

Тут я за спиной услышал голоса и чуть приподнявшись, повернув голову до предела влево, рассмотрел двух милиционеров в старой ещё форме, с ними трёх гражданских, один с фотоаппаратом, двое других или опера, или вообще понятые. С ними был паренек лет пятнадцати, что был наручниками пристёгнут к одному из сотрудников милиции. Этот парень и показывал в мою сторону. А вот и убийца. Теперь понята травма. Я попытался встать, махнуть рукой, привлекая внимание, но тут резкая боль в голову и меня вырубило.

В больнице я уже семь недель, врачи делали осторожные прогнозы по моему делу. В общем, обломки костей вошли в мозг, как я живу, те не понимали, но меня уже готовились признать инвалидом, могу умереть в любой момент, давали вторую группу инвалидности. Напомню, что первую только лежачим больным дают, ну или там незрячим. Армия закрыта, никто не призовёт, физкультура запрещена, напрягаться нельзя, так что осталось выживать. Да, выживать. Я теперь знаю кто я и откуда, амнезия после такой травмы уже никого не удивляла. Город Харьков, сейчас конец августа пятьдесят пятого года. Городская больница, всё, меня выписывают, что могли, врачи сделали, большое им за это спасибо, память потерял, но вполне дееспособен. Это комиссия врачебная проверяла. Попал я в детдомовского, в местного, харьковчанина. Зовут меня теперь Михаил Сомов. Шестнадцать лет. Родители у того погибли в Польше, куда их отправили восстанавливать польское хозяйство, не наше, а пшеков. Я бы им снега зимой не дал, а эти уроды из правительства… В общем Михаилу семь лет было, когда его родители попали в руки солдат Армии Крайновой, из сопротивленцев, что против наших воюют, называя оккупантами. Пытали, издавались и убили. Хорошо сына с собой не взяли, и его бы не пожалели. Из родных бабка осталась, с ней тот и жил. Он с бабкой и матерью всю войну прожили в Свердловске, в оккупации не были, еле успели уйти, до того как немцы в город вошли. Вернулись на развалины дома, а тут и отец с фронта пришёл. Недолго радовались, дело им поручили, и как не жили сгинули. Когда тринадцать исполнилось, Михаил с бабкой переехали в новенькую однокомнатную квартиру, в их районе возводили новый микрорайон с хрущовками, вот в один из домов те и переехали. Год прошёл, бабка умерла и Михаила в детдом. Год там, восемь классов закончил в этом году, хотел поступать в техникум связи, паспорт получил, и вселится в свою квартиру, что после бабки ему перешла, а там раз, новые жильцы. Приказ администрации района. Михаил туда, ему говорят, будет восемнадцать, получишь новую квартиру. Его ещё и незаконно выписали из квартиры. Тот утёрся, а я нет, на мне где сядешь, там и слезешь. Когда выяснил такую информацию, начал писать во все инстанции, в прокуратуру, в КГБ, в милицию. Ограбили сироту, на что не имели права, квартира получена по обмену за дом и участок, на котором вырос новый многоэтажный дом.

Прокуратура ухватилась за это дело легко, заявление написано, показания сняты, и разбираются. Заведено уголовное дело. Вопрос решили в мою пользу, всё же работники одного из отделов горсовета были неправы. Нашли и виноватого, даже осудить успели, два года условно. Квартирные махинации. Срок реальный не получил, может откупился как-то? Администрацией — это я их называю по старой привычке, тут другие названия. Новых жильцов выселили, я пригрозил, не дай бог что пропадёт, квартира опечатана была, до моего совершеннолетия, список имущества прилагался. Он в вещах Михаила сохранился. Там прокурорские принимали, говорят, что утеряно по части списка, жильцы деньгами возместили. На моё имя счёт в сберкассе был открыт, книжицу передали. Две тысячи четыреста рубликов ровно. Ключи от квартиры получил, но это ненадолго. Это ладно, что-то я отвлёкся. Михаила какие-то залётные на железнодорожной станции ночью встретили и трубой по голове приголубили. Следствие выяснило, что Михаил на дачном участке шабашил, вот и выходил к станции, на электричке вернутся в город. Деньги у него были. Неудачный удар, те не мокрушники, запаниковали, рядом городская свалка, вонь ветер принёс, туда и отнесли, присыпав мусором, чтобы сразу не нашли. А со второй жертвой промашка, скрутил тот двоих из трёх, третий сбежал, армейцем оказался в штатском, особистом, на месте раскрутил их на убийство, признание, там молодёжная банда, не старше восемнадцати все. Трое их было. Менты приняли с протоколом допроса. А утром выехали к месту со спрятанным трупом, сюда опергруппа с понятыми прибыла, так меня и нашли. Живого. Вот в принципе и всё. Паспорт вернули, он при Михаиле был, попал к бандитам, по паспорту особист их и раскрутил на моё убийство.

Вот так искренне поблагодарив врачей, я покинул больницу, на мне была та же одежда, что и на момент попадания, в больнице её постирали, выгладили и вот выдали перед выпиской. Остальные вещи в детдоме, где Михаил пока жил. В общежитие техникума должен был переехать в конце лета, но я забрал документы. Поступать не буду, меня Москва манила, город больших возможностей, потому и квартиру уже продал. Даже аванс получил. Продать было возможно, хотя и непростое дело, но у меня в палате грузин лежал, отходил после операции на аппендицит, тот и решил купить старшей дочке. Приехала из аула в город. Так и договорились. Не столица конечно, но тоже современный развивающийся советский город. Та на врача учится уже поступила, в общаге живёт. В Харькове нужный университет был. Покинув здание больницы, я вышел через калитку на улицу, и открыв дверь, сел в «волгу». Бирюзовая «Газ-24», знакомого грузина. Новенькая. Надо было больше просить за квартиру. Что дальше? Жил я в детдоме, медсестра осматривала свежий багровый шрам на виске каждое утро, особо меня не нагружали, так, дежурным, если только. Я же успел за неделю решить все дела, прописать в квартиру дочку грузина и выписаться сам. Вот и вся процедура. Получил сорок тысяч рублей ровно. Так как мебель была не нужна, там планировали ремонт начать, я всё из квартиры распродал, заработав ещё четыре тысячи рублей. И когда закончил с делами и собрался, то первым же поездом направился в Москву, как я уже говорил, город больших возможностей. Прощай Харьков. Причина была, мне нужно в Москву. Хочу вылечиться, частые головокружения, обмороки, бесили, нервничать тоже нельзя, ещё хуже было, и для этого нужна медкапсула. Смогу ли я её сделать с теми технологиями, что сейчас существуют? Ну конечно же нет, я хоть и учился в прошлой жизни, восстанавливая утраченное, но до таких высот не поднялся. Были бы знания Древних, выкрутился бы, но и их удалили. Я пробовал снять слепок памяти оборудованием мнемоскопирования, но как стена. Мне такой блок поставили, не обойти было. Я понимаю, что могу дальше на перерождение уйти, как это работает не знают, конечная ли это возможность, будет ли последняя жизнь, тоже не представляю, но терять своё первое попадание на Землю не хочу категорически, не смотря на бракованное тело. Другого шанса побывать на Земле, да ещё в такое золотое время, может и не быть. Это явно подарок.

Колёса ритмично стучали по стыкам рельс, и я в купейном вагоне удалялся от Харькова. Сидя у окна, наблюдал как снаружи неожиданно дождик заморосил, и соседи, было три пожилых женщины, поглядывая на мой пластырь на виске, предложили пообедать. Время обеда было. Что по пластырю, то это я скрывал уродливый шрам. Была операция, часть осколков удалили, но часть не тронули, боялись меня убить. У меня с собой тоже продукты были, и вот пока катили и питались, а вкусно, угощали старушки, я и размышлял. Шанс восстановиться был, всё то время что я провёл в больнице, помимо того, что убирал акцент, он был, судорожно искал выход, и нашёл. Помогут не технологии, а вот магия, вполне. Откуда магия? А чем я занимался те шестьдесят лет, пока жил на Эргоне? В общем, я смог найти выход как можно технологи скрестить с магией и работать с тем что получилось. Даже те технологии что есть сейчас, вполне подойдут, хотя и с трудом. Я собирался собрать лекарский техно-амулет и излечить себя. Как его собирать, уже прикинул схему. Что-что, по нему информацию меня как раз не удаляли. Потому мне и нужна Москва, там всё есть, и нужны деньги, для того квартиру и продал. Думаю, год потрачу, выполню задуманное. А может и раньше. Тут придётся в какое секретное НИИ устраиваться, те что «ЭВМ» разрабатывают, или радиоаппаратуру, мне много что нужно из плат и разных технических деталей, хотя бы чернорабочим, образования-то нет. Жаль, с моей инвалидностью устроится в такое НИИ… Шансов мало, но я постараюсь. Резервный вариант, телевизионный мастер в Дом Быта. Ну а пока поезд уносил меня на Москву, я мысленно крутил схемы создания аппарата. Главное, чтобы все приборы и платы уже существовали. Что-то придётся делать самому с нуля. А ведь по размеру прибор выйдет с комнату той «однушки», что я продал. Да, где-то так. Главное, чтобы работало и испускало лечебные лучи, что мне и нужно. Хм, найти какого учёного и напросится в соавторы изобретения, тогда даже быстрее всё сделаю. А что, хороший план, главное найти такого тщеславного типа, чтобы тот согласился на моё предложение. Думаю, найду.

Эпилог.

Любуясь нежными бирюзовыми волнами Чёрного моря, что накатывались на берег и на мои ноги, я поглядывал на кончик спиннинга, где был привязан колокольчик и вздохнул, что-то не клюёт. Вчера даже камбалу взял, наш кок целому ведру улова был рад, больше он только мясу радуется, на весь экипаж нашего большого пограничного катера приготовил восхитительное блюдо. Жаренную рыбу к картофельному пюре на второе. Вообще, если хотелось рыбки, особо и сетью не брезговали воспользоваться, она у боцмана хранилась, его личная, но это если никто не видит, а так с удочками или спиннингом посидеть желающих не так и много, сегодня я вон на берег один пришёл.

Ну что я могу сказать? Сейчас лето тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, август наступил, я уже год как несу срочную службу в пограничных войсках. Повезло в морские пограничники попасть. Неделю назад звание сержанта получил. Я хоть и на судне служу, но командую группой досмотра, точнее отделением пограничников. Что вообще стоит рассказать про эти три года? По прибытию в Москву я снял комнату в коммуналке, это времянка. Найду место работы переберусь ближе, ну и начал сначала осмотрелся. Я искал пластырь телесного цвета, белый на виске привлекал внимание, советского не нашёл, но был импортный на Рынке. Дорого, но два рулона широкого купил. После этого стал искать такого учёного, который мечтал себе сделать имя. Будет установка, и имя у него появится. Это оказалось на удивление просто, нашёл уже на третий день в пивной, подающего надежды учёного, что разрабатывал новые радиоволны. Как раз и работал в НИИ. Их проект лопнул, и тот пока был на распутье, команда инженеров распалась. Тот уже сделал себе некоторое имя, и поэтому, когда мы ударили по рукам, то тот пёр как бульдозер, снося всё на своём пути, доставая всё что я заказывал. Проект ему одобрили и деньги выделили. Неделю всё заняло. Оказалось, я ещё наивен был, с технологиями тут было хуже, чем я предполагал, но вывернулись. Нашу установку курировали военные. Они и получат конечный результат. Представься я учёному как Тимур Гараев, тот видимо давно книжку читал «Тимур и его команда», не понял юмора, а мне эта книжка в поезде попалась. Я даже паспорт не предъявлял, сказал, что ещё время не подошло, в школе учусь. Тот конечно меня проверил по знаниям, понял, что ничего не понимает в той схеме, что я собрал, но работает, и дальше пошло сотрудничество. Я понимал, что меня позже будут искать, поэтому, где я жил никто не знал, пластырь телесного цвета скрывал шрам, я говорил, что там родинка неприятного вида, в форме сердечка. Волосы отрастил как у Битлов. Изменил внешность, хромал и с палочкой ходил, говоря, что инвалид с детства. Очки роговые носил без диоптрий. Оформили меня как личного секретаря Максима Леонидовича Свиридова, того самого учёного. Без его поручительства меня бы не взяли, секретность наведена высокая. А по сути я и собирал установку. Лезть в соавторы я не стал, это разовая акция. За четыре месяца особо не привлекая внимания, каждый день ходил в НИИ, у меня был пропуск, и собирал установку в подвале. Нам выделили помещение. Курировал нас какой-то профессор, которого я видел только раз, да и то издали. Тот мной не интересовался, я тут был вроде уборщика на полставки, да инструменты подавал. Никем был. Когда установка была собрана, протестировал на раненой кошке. Подобрал её как раз на улице. Свиридов присутствовал. Тот прыгал как ребёнок, наблюдая как шрамы от укусов собак исчезают, не сразу, медленно, но на глазах. И вскоре по помещению ходила здоровая окошка. Волосы только отрастить на местах шрамов.

По этому проекту нас работало всего двое, я и Свиридов. Тот на себя несколько должностей оформил, включая техника-сборщика. У меня одна была — уборщик. Причём на полставки, как несовершеннолетнего. Свиридов побежал докладывать профессору, а того ещё поймать нужно, вечно на месте нет, ну я и простоял виском к конусу установки полтора часа. По моим прикидкам полчаса перестоял, но тут кашу маслом не испортишь, чтобы наверняка. Рабочий день не закончился, сразу же набежали военные, профессор степенно зашёл в зал с установкой, и решили протестировать на добровольцах, не смотря на возражения учёных, тут пока должны были тестировать на животных. В общем, одному из солдат убрали ожоги с лица за сорок минут, второму шрам от аппендицита. А оформил Свиридов работу по созданию этой установки именно по медицинскому направлению, как волны будут влиять на людей. Для военных как оружие, что вырубает людей на больших расстояниях, иначе денег бы не дали. А получили вот такой результат. У учёных это обычное дело, разрабатывают одно, получают другое, никто не удивился. Я в туалете отодрал пластырь, совершенно чистый висок, шрамов нет. Работает. После окончания рабочего дня, на завтра было собрано совещание, я навсегда покинул исследовательский институт. А заработала установка седьмого января. Жил я всё это время в той же коммуналке. Быстро всё протёр, от отпечатков, собрал вещи и покинул жилище. Вряд ли меня искать будут, сейчас там делёж идёт, кто станет создателем новой разработки, так что время у меня есть. Сначала в парикмахерскую, изменил облик. Короткая армейская стрижка. С трудом оттёр клей от пластыря с виска, такое впечатление что от в кожу въелся, а ведь каждое утро новый кусок наклеивал. Потом устроился в снятой комнате общежития на другой стороне Москвы, койку там оплатил на два дня. А утром на вещевой рынок, продал всю одежду, что засвечена, и купил себе новую. Договорился с лаборантом, что рентген аппаратом заведовал, и тот мне снимок головы сделал. За шоколадку. Я его ещё мокрый изучил. Никаких следов травмы. Я исцелён. Как же это здорово, я несколько раз терял сознание во время сборки, один раз этому свидетелем и Свиридов стал, чему жутко перепугался. А головокружения были каждый день.