Я сам, едва выбравшись из Гадюки, накинул броник, не став затягивать липучки и нахлобучил шлем. Мы не в родном бараке.

– Сдавал – подтвердил бывший учитель и, сплюнув на упавший череп излишки табачной жижи, удивленно развел руками – Так решила наше умирающее мелкое государство. В каждой коммуне должны быть учителя. История, литература, математика, дипвеб и десятки часов сурвсоло и сурвтрайба… Кому нахрен понадобилась история? Но я повелся – там ведь просто надо прочесть, запомнить и пересказать… все просто… не надо понимать. И главное быть на безразличном нейтрале – детишки ведь сразу просекают, когда тема тебя затрагивает…

– И как ты понимал, что ты на нейтрале?

– Когда всем в классе похер на бубнящего учителя и все клюют носами – значит, все верно, значит я на нейтрале…

– Экзамены ты также сдавал, Парн?

– В точку… побубнил по теме минут десять в экран, откуда на меня пялились безразличные старики… и меня послали бубнить безразличным детишкам… Да… но в тот день, когда прострелили башку отцу той девчонки, я, глядя на покрашенную его мозгами бетонную стену, понял, что бубнить больше не стану.

– И что ты сделал?

– Пошел в добытчики. Уже на следующий день оказался в том мертвом городе…

– И тебя так сразу взяли? – усомнилась девка.

– Взяли – спокойно кивнул гоблин и снова сплюнул жвачкой на череп – После того как я выбил к херам челюсть жирного директора, что чуть ли не половинил детские пайки, у них было для меня два варианта – тюрьма или в добытчики. Они сделали правильный выбор…

– Так как ты здесь-то оказался?

– Здесь? Все просто – я выжил. И попал в последнюю волну эвакуации… Вроде как… полотно воспоминаний порвано и засрано… уже ничего не прочесть да и нахрен никому не нужна та летопись… Но это память старая и пыльная… а вот моя любимая ультрановейшая – тут все идеально. Очнулся я у стены Монолита Мутатерра… и наклонившийся надо мной трясущийся одноглазый гоблин сказал – подъем, падаль. А затем сломал мне нос и засмеялся. Через полгода я выследил того недомута в западных руинах и сделал с ним то же самое. А затем удавил ушлепка. А нехер было со мной связываться – я ведь историк… мы живем прошлым и нам посрать на грядущее.

Перестав бороться с неизбежным, я прикрыл глаза, позволяя себе уйти поглубже в побеждающий сон. Я знал, что мне хватит получаса, чтобы проснуться снова свежим. Но как же сука странно…

Легкий укол в поясницу ненадолго встряхнул меня, заставив снова задуматься о этих странных инъекционных сессиях, но я удержал себя в темной зыби сна. Вопросы буду задавать потом – когда найду Каппу живым или мертвым в этих гребаных подземельях под горящей усадьбой.

Для перезагрузки мне хватило двадцати минут, если верить часам. Темное забытье вернуло бодрость, но не подарило новых флешбэков. Но это ожидаемо – я давно без наркоты, а в последние дни в наши тела начала стабильно поступать та самая почти забытая сильная химия, что накачивала мышцы дикой мощью и скоростью, а в мозгах поселяла приятный прохладный сквознячок… Не думай, гоблин – просто шагай вперед и убивай…

Перед тем как влезать в стальную шкуру Ночной Гадюки и дать команду на продолжение движения, я содрал с поясницу аптечку и некоторое время задумчиво глядел на длинный рад спокойных зеленых огоньков, что пробуждались при нажатии клавиши «Статус». Больше двадцати зеленых светлячков, что гарантировали полные запасы необходимых медикаментов и боевых коктейлей. Больше двадцати зеленых и один прерывисто мигающий оранжевый, порой сбивающийся на красный – запасов какого-то одного лекарства осталось максимум на один-два укола.

Пусть я гоблин недалекий и на многое кладу хер, но это не помешало мне задать несколько вопросов и получить четкие ответы от всех лейтов – у них ничего подобного не замечалось. Все аптечки работали штатно, никаких уколов за последние пару дней. Кололи только меня… Кололи с таким фанатизмом, что запасы аптечки подошли к концу. И кололи только мне…

Рявкнув, я послал гоблинов дальше, а Хорхе убедился, что вперед двинулись самые опытные. Сейчас не время обучать молодое мясо – мы почти у цели.

Здешние подземелья – сплошной хаос из разбитых остовов плавучих островов, что были выброшены на рукотворную сушу, а затем заполнены и засыпаны поднимаемой со дна грязью и камнем. Помимо самих островов в дело пошли доставленные сюда осколки, и обломки умерших прибрежных городов. Обладающая чудовищной силой летающая техника поднимала с мелководий целые здания, принося их сюда и сбрасывая на трясущуюся землю. Я помню. Я видел. Я стоял на возвышении и смотрел как на моих глазах над океаном поднимается и растет новая земная твердь… Вот так грязные гоблины начинают мнить себя богами или хотя бы ощущать причастность к чему-то истинно великому…

Вылитые на все это месиво жидкая грязь и мелкий щебень, вперемешку с особой добавкой, должны были проникнуть в каждую пустоту, в каждую щелку, превратив все в незыблемый монолит первого глобального убежища. Мы создавали здесь фундамент, подводя основу под глобальный тайный замысел Атолла.

Корпорации всегда было посрать на мнение обычного населения, но в те дни мы нуждались в их одобрении как никогда – ведь одобрение служит удобрением для ростков доверия, а без доверия не заманить гоблинов в широко разинутую пасть морозильной камеры… Поэтому мы постарались как следует и спустя полгода, когда первая партия собранных со всей планеты гоблинов была доставлена на покрывшуюся юной зеленью рукотворную сушу, наш план увенчался полным успехом. Еще бы нет – чего только стоили их изумленные лица, когда пред их взорами тянулись и тянулись мирные зеленые луга…