Вскоре с работы вернулись отец и мать. Она разогрела приготовленный мною заранее ужин. Я же ужинать не стал. Вообще, меня даже не позвали, всё же собственные родители порой забывают о моём существовании. Но я сам не вышел и решил сегодня не ужинать, потому как перекусил до этого.

Прошла неделя, наступило шестнадцатое число, среда. К этому времени я только заканчивал свой рисунок, почему-то никак не мог его завершить, каждый день добавляя новые штрихи. Именно сегодня, в среду, я решил, что мой рисунок был завершён.

В это время я сидел у себя в комнате, дочитал рассказ Дадзая Осаму «Припадаю к вашим стопам», после чего принялся вновь за рисунок. Я сидел и смотрел на него минут пятнадцать, прежде чем позволил грифелю карандаша коснуться листа бумаги. Просидев таким образом около двух часов, я с гордостью подумал, что мой рисунок наконец завершён.

Закрыв свой эскизник, я посмотрел на время. Было уже поздно, а по тому я выключил свет и лёг спать. Утром, проснувшись, я обнаружил, что идёт мелкий дождь. Ветра почти не было. Одевшись так, чтобы не сильно промокнуть, я сложил свой рюкзак, заодно положил свой альбом, в надежде, что я увижу Дарэмо и смогу отдать ему этот рисунок.

Когда я пришёл, до начала занятий оставалось около двадцати минут. Я сел на стул около кабинета и стал ждать. Вдруг почувствовал, что за мной кто-то пристально наблюдает. Я медленно развернул голову направо и увидел, что рядом сиди Дарэмо.

Я дёрнулся от неожиданности. Он же смотрел на меня своими необыкновенными глазами, даже не моргая и не меняясь в лице.

– Приветствую тебя, Ватару Шитцу,– как и в прошлый раз поздоровался он.

– Доброе утро,– медленно кивнул я,– ты так неожиданно каждый раз появляешься…

– Видимо, я тоже незаметный, как и ты. Прости, что так долго не появлялся.

– Нет, всё в порядке,– я полез в рюкзак,– как раз отдам тебе рисунок.

– Давно закончил?

– Нет, вчера вечером. Ты появился, как всегда, вовремя.

Я достал свой альбом, открыл на нужной странице и передал его Дарэмо. Он охотно взял из моих рук эскизник и стал рассматривать. Но вдруг, как и в тот раз, я увидел перед собой фильм, но теперь свой собственный. Я слышал голос Дарэмо, но видел всё то, что происходило тогда. Не существовало колледжа, стула, на котором я сижу и окружающих нас людей.

Я смотрел на себя же десятилетнего. Вот мы все вместе идём по асфальтной автомобильной дороге. Вокруг нас – бескрайние пшеничные поля. Я шёл чуть впереди взрослых. Вдруг я услышал стрекотание кузнечиков. Мне стало интересно, и я побежал прямо в то поле, теряясь в высоких колосьях. Я бежал, еле успевая раздвигать их руками, я смеялся и что-то говорил себе под нос. Наконец я резко остановился. В том месте пшеница была немного ниже.

Я замер, всматриваясь в чистое голубое небо с лёгкими, как вата, облаками. Они напоминали мне экзотические рисунки, какие порой бывают на узорах платьев. Тут я набрал в лёгкие как можно больше воздуха и громко-громко, что было сил закричал:

– Свобода!

Я протягивал каждую гласную в этом слове, а после снова сорвался с места и побежал обратно к родителям и тёте. В тот момент, когда я выбежал на дорогу всё это воспоминание прекратилось, вновь так же резко, оставляя меня в некотором шоке.

Всё это время, Дарэмо описывал то, что видел я. Это было моё воспоминание, я никогда не рассказывал ему, лишь сделал этот рисунок. Там нет ни родителей, ни тёти, ни той асфальтной дороги. Я стоял на месте, спиной к зрителям, так откуда он знал, что я кричал в этот момент? Откуда знал, что я бежал, что смеялся? Как он мог так чётко описать этот момент?

Тем временем, пока я выходил из этого странного транса, Дарэмо вздохнул, повернулся ко мне и сказал:

– Мне нравится этот рисунок. Можно я заберу его себе?

– Забирай, конечно, мне не жалко.

– Спасибо,– он аккуратно, быстрым движением ровно под корень, без заломов вырвал этот лист,– знаешь, у тебя получаются очень живые картины. Может тебе стать художником?

– Едва ли я смогу жить на зарплату художника, только лишь как хобби, я много рисую.

– Действительно. Ватару, какие у тебя планы после учёбы?

– Я вполне свободен.

– Это очень хорошо. В таком случае, давай встретимся у выхода и погуляем где-нибудь. Я расскажу тебе ещё одну свою историю.

– Хорошо,– я согласился,– слушай, Дарэмо, а как ты всё это понял?

– Ты про твоё воспоминание?

– Ну да. Ты так точно описал всё это, хотя я тебе ничего не говорил.

– Тебе не нужно говорить, чтобы я понял. Твой рисунок говорит сам за себя, а всё остальное… я просто догадался и был прав.

– У тебя, видимо, очень хорошая интуиция.