Насмешливая улыбка скользит по его губам, пока я продолжаю растерянно хлопать глазами.

— Ты сейчас так шутишь? — спрашиваю неуверенно.

— Похоже, что я шучу?

Нет, совсем непохоже. Но остаться на фирме из-за меня — это же… Это очень глупо с точки зрения даже меня, не только финансового аналитика, коим является Тимур. Тратить свое время, получая за это много меньше, чем мог бы…

Я вдруг чувствую себя крайне неуютно, словно мушка в паутине. Одно дело — случайная встреча, совсем другое, то, что он говорит сейчас. Ему интересно стало поиграть, и он будет играть, пока ему не надоест.

— Останови машину, — стараюсь говорить твердо, но выходит так себе. Тимур вздыхает.

— Да успокойся, Милана. Я же сказал, я не буду лезть.

— Не то настроение? — не удерживаюсь от язвительности. Он окидывает меня быстрым, но однозначным взглядом.

— На тебя у меня стоит всегда, — дергает бровью, а у меня начинают гореть щеки от этих слов. — Ты устала за эти дни. Не помешает развеяться.

Несколько секунд перевариваю его слова.

— Ты везешь меня развеяться? — спрашиваю недоверчиво.

— Точно, — он улыбается. — И даже обещаю не приставать, видишь, каким я могу быть милым.

Глава 28

Еще немного пялюсь на него.

— С чего вдруг? — не удерживаюсь от вопроса. Он пожимает плечами.

— Захотелось.

Вот так у него все просто. Захотелось позвать чужую жену в бар — позвал. Но мне отчего-то не хочется протестовать сейчас и обсуждать эту тему. Я откидываюсь на удобном сиденье и вдруг чувствую: мне действительно не мешает расслабиться.

Если вдуматься, последний раз я выбиралась на коктейль с Настей, а это было уже пару недель назад, а то и больше. Да и бумажная волокита на самом деле выматывает. Вроде бы сидишь на месте, не бегаешь, вагоны не разгружаешь, а голова к концу рабочего дня чугунная.

— И куда мы едем? — спрашиваю Тимура.

— На Петроградку. До Невского в такое время дольше будем стоять в пробках.

— Ладно.

Мы переглядываемся, Тимур усмехается, снова переводя внимание на дорогу. Доезжаем быстро, бросаем машину на платной парковке, Тимур указывает в нужном направлении. Я осматриваюсь с любопытством, за эти три дня не успела даже погулять по Питеру.

— Красивый все-таки город, — замечаю Тимуру, оглядывая старые дома.

— Красивый, — соглашается он, идя рядом. — Но очень депрессивный.

— Да ладно? — усмехаюсь, кидая на Тимура взгляд.

— Конечно. Это вот парадный Петербург, красота, величие и прочее — это для туристов. Приезжим даже вечный дождь и серые тучи в радость, потому что они не видят их каждый день. А когда у тебя серое небо, серые дома и серый асфальт перед глазами все время, поневоле накатывает депрессняк.

— Хочется взять топор и пойти искать свою старушку?

— По-моему, иногда подойдет, кто угодно.

Я все-таки смеюсь, качая головой.

— Ну в этот раз, кажется, лето удалось, — замечаю ему.

— Наверное. Я провел почти все в Москве. Сюда.

Он открывает стеклянную дверь, пропускает меня внутрь. Приятное заведение, уютное, с небольшими столиками и желтыми лампами. Мы делаем заказ, я осознаю, что зверски голодна. Тимур отдает меню и добавляет:

— Еще бокал красного вина для девушки, — называет марку, я смотрю с укором.

— Не надоело выбирать за меня? — интересуюсь язвительно.

— Нет. Не надоело.

Мы встречаемся взглядами, и место язвительности занимает неловкость. Выдавливаю улыбку, отворачиваясь.

— Ты, значит, за рулем, а я должна отдуваться? — перевожу в шутку.

— Я не пью с некоторых пор, — замечает Тимур. — Алкоголь меня не берет, потому не вижу смысла травить организм.

— Разумно.

Невольно вспоминаю ту ночь, как мы пили, безудержно до какого-то момента. Пока лезло. Потом я перестала, и Тимур тоже. Ромка напивался один. И действительно был очень пьян, в отличие от нас. А Тимура, и правда, не брало. По крайней мере, он казался трезвым на протяжении всего времени.

— И как же ты тогда расслабляешься? — спрашиваю его. Он пожимает плечами.

— Спорт. Сон. Секс.

Усмехаюсь.

— Хороший набор.

— Универсальный.

Передо мной ставят бокал вина, благодарю, делаю глоток.

— Вкусно, — улыбаюсь Тимуру, он сидит, положив локти на стол, разглядывает меня с улыбкой.

— Не жалеешь, что уехал из Питера? — спрашиваю его, потому что молчать мне по-прежнему неловко.

— Нет. Надо всегда находиться в движении, иначе застой. В Питере я взял то, что можно было.