Девушка снова принялась созерцать кессонный потолок с его бесчисленными миниатюрными фресками и позолоченными ажурными украшениями. Как же все-таки досадно! Что бы там ни стряслось с банком в прошлом, вся эта красота остается взаперти вот уже почти двадцать лет!

От выбронзированных вращающихся дверей тянуло теплым сквозняком. Айрис так и видела, как через них один за другим в фойе заходят клерки в твидовых костюмах и секретарши на шпильках. Наверняка сюда ежедневно наведывалось несколько сотен человек. Интересно, удосуживался ли хоть кто-нибудь из них поднять взгляд на потолок.

Четверг, 2 ноября 1978 года

Беатрис Бейкер застыла посреди фойе Первого кливлендского банка и в полнейшем изумлении уставилась на высоченный потолок, словно он в любой миг мог рухнуть ей на голову. Зрелища роскошнее и грандиознее ей не встречалось за всю ее недолгую жизнь, и от потрясения она едва не сбежала назад, на улицу. Какой-то мужчина в костюме-тройке и с пышными бачками вежливо кивнул ей и направился к вращающимся дверям. «Решил, будто я здесь работаю», — поняла Беатрис и выдавила ответную улыбку.

На девятом этаже мистер Томпсон просмотрел ее заявление о приеме на работу и небрежно швырнул писульку на стол.

— Расскажите немного о себе, мисс Бейкер, — потребовал он, откинувшись в кожаном кресле и снисходительно вскинув густые седеющие брови.

Беатрис сидела на краешке стула, скрестив ноги в лодыжках, как ее и учили.

— Прошлой весной я окончила среднюю школу в Кливленд-Хайтс. С тех пор работаю продавщицей в круглосуточном магазине в Марри-Хилл.

Подобный ход беседы они с тетушкой Дорис отрабатывали целых несколько недель. Беатрис говорила медленно, отчетливо проговаривая каждое слово. Она заученно убрала за ухо завитый локон белокурых волос.

— Какие именно навыки, соответствующие должности секретарши в Первом кливлендском банке, на которую вы претендуете, вы приобрели в магазине?

— Хм, дайте подумать… — Беатрис выдержала небольшую паузу, чтобы унять дрожь в голосе. Дорис наказывала говорить громко и уверенно. — Я отвечаю на звонки, регистрирую заявки и каждый день подвожу баланс кассы.

— На машинке печатаете?

— Восемьдесят пять слов в минуту! — Вот здесь ее резюме всецело соответствовало истине. Она месяцами тренировалась на стареньком ремингтоне тетушки.

Мистер Томпсон молча мерил ее суровым взглядом, в то время как девушка отчаянно пыталась не выдать беспокойства. «И ни в коем случае не смущайся и не дерзи, — наставляла ее Дорис. — Просто строй из себя честную девушку, которой нечего скрывать».

Беатрис представляла собой миниатюрную голубоглазую блондинку, хорошенькую и опрятную — а большего, по словам тетушки, от нее и не требовалось. Твидовая юбка и вязаная кофточка сидели на ней не ахти как, да и туфли кричали о своей дешевизне. Говорила она с едва заметным ирландским акцентом, однако Дорис уверяла, что это лишь добавляет ей очарования. В свои шестнадцать для должности секретарши Беатрис определенно была слишком молода, однако в заявлении насчет возраста она соврала, как и насчет множества прочих вещей.

Взгляд мистера Томпсона остановился на ее кофточке, расстегнутой в самый раз, чтобы в рамках приличий демонстрировать ложбинку между грудей. Откуда ему было знать, что Дорис подбила ее лифчик обрезками ткани, чтобы девушка выглядела постарше.

Беатрис смущенно поерзала на стуле и предприняла попытку отвлечь внимание мужчины от выреза своей кофточки.

— Я очень признательна, что вы рассматриваете мое заявление. Работать в Первом кливлендском банке было бы честью для меня.

— Вот как? Это почему же?

Не иначе как накануне вечером тетушка втолковывала ей:

— Всех этих банкиров твоя жизнь не интересует. Им только и нужно, чтобы ты умела печатать и выглядела привлекательно за машинкой.

Беатрис поразилась:

— Да что ты говоришь! Получается, главное, чтобы я была симпатичной?

— Симпатичной, юной и свеженькой. Женщину с прошлым не наймут. — Дорис плюхнулась на диван и плеснула себе еще выпивки. — Бедным девушкам вроде нас, без богатого папочки, без модной школы, без мужа, в игру вступать практически не с чем. У тебя вот есть приятная внешность и доброе имя. И все. Так что не смей ими расшвыриваться. Спустишь не по делу, моя девочка, и кончишь официанткой в какой-нибудь дешевой забегаловке, прямо как я.

Беатрис оглядела красное лицо и огрубевшие руки тетушки.

— А что с тобой случилось, тетя Дорис? Почему ты не работаешь в каком-нибудь банке?

— Ой, вот только не надо об этом сейчас. Много воды с тех пор утекло. Так что ты отвечаешь на вопрос, почему для тебя было бы честью работать в их банке? — вернулась Дорис к штудиям.

— Первый кливлендский банк двадцать лет назад выписал закладную на дом моих родителей, и с тех пор мы остаемся вашими постоянными клиентами, — Беатрис с улыбкой выдала ложь мистеру Томпсону, ощущая, что ее вот-вот разорвет от напряжения.