– Ага. – Фыркнула я в ответ.

– И ты уйдешь из того отдела. – Попыталась взбодрить меня Полина. – Только проработай там немного.

– Вы не представляете, как мне не хочется сейчас возвращаться назад в тот отдел. Я даже готова прямо сейчас переспать с кем-то из начальства, лишь бы не возвращаться туда.

– Правда? – вдруг за нашими спинами послышался чей-то мужской голос.

Синхронно оборачиваемся. Позади нас стоял Антон.

Ну да, закон подлости еще никто не отменял. Прибыло мое начальство, собственной персоной. И ведь надо было ему услышать наш разговор. Вот что он теперь обо мне думает?

– Антоша, дорогой, – с укором произносит Полина, – а тебе в детстве никто не говорил, что подслушивать чужие разговоры – НЕ ХОРОШО. – Последнее слово она особо выделила.

– Я и не подслушивал. – Улыбаясь во все тридцать два зуба, отвечает мой босс-обаяшка, после присел за наш стол и весело посмотрел на меня. – Ну, так что ты там говорила? – спросил он, явно желая услышать от меня постыдные слова.

Я хотела уже ему ответить, но Полина меня опередила:

– Антон, а можно как-нибудь Женьку на девятый этаж поднять?

– А сейчас она разве не на девятом этаже? – усмехнулся мужчина и принялся поглощать свой обед: аппетитно прожаренный до хрустящей коричневой корочки стейк, ароматный картофель по-деревенски, легкий овощной салат и три небольших кусочка хлеба.

Этот мужчина явно не знаком с выражением: «здоровая, низкокалорийная пища».

– Антон! – чуть прикрикнула на мужчину моя бесстрашная подруга.

– Хорошо – хорошо! – улыбка не сходила с лица Антона; кажется, он и не думал принимать слова Полины всерьез. – Евгения, – обратился ко мне, – вы хотите повышения? – я молча кивнула головой. – Переспите со мной?

– Фууу. – тотчас сморщила я нос.

– Антон! – воскликнула Полина. – Ты просто невыносим!

– Знаю. – Ухмыльнулся Антон. – А что тебя смущает? Разве вы не таким способом добились повышения? – обратился он к девушкам в шутливом манере.

Яна застенчиво опустила голову, а Полина, напротив, гордо вскинула подбородок вверх.

– А что нам, молодым, красивым девушкам еще остается? Гнить в почтовом отделении, где нет никакого карьерного роста, а заработная плата ниже прожиточного минимума?! В том отделе даже нет должного уважения со стороны своих же коллег! Просто сборище отверженных! – в сердцах выкрикнула Поли.

– Мда-а. – Расстроенно выдохнула я. – Нормально так сборище отверженных расшатало твою нервную систему. Неужели к концу года я буду так же сильно ненавидеть их?

– Тебе это не грозит. – Уверенно отвечает Поли. – Я тебя вытащу из почтового отдела. И хочу заметить, для этого мне не нужно будет с кем-то переспать. – Она с укором взглянула на Антона.

– Хочется в это верить. – Задумчиво произнесла я.

– Какие вы женщины все впечатлительные и сентиментальные. – Антон покончил с обедом и встал из-за стола; мне же кусок в горло больше не лезет. – Из всего вы можете сделать черт знает что.

– Ты о чем? – не поняла Полина. Впрочем, как и мы с Яной.

– Развернули масштабную трагедию из-за должности в почтовом отделении. Коллектив, видите ли, вас невзлюбил…. Тогда сделайте так, чтобы полюбил и принял в свою команду. Но вы надумали сразу бежать в другое место, не разобравшись с проблемой.

– Антон, дело не только в этом…. – Полина попыталась поспорить с моим шефом, но грубо была прервана им.

– Зарплата маленькая? Так все мы начинали с малого. Никакого карьерного роста? Но ты же, Полин, со своей белокурой красавицей как-то ведь попали на девятый этаж? Думаешь, все дело только в сексе? Пффф, – фыркнул Антон, – стану я раздавать должности направо-налево после каждого никудышного секса.

– Ну, спасибо. – Недовольно произнесла Яна, все это время молчавшая.

– Яночка, – вдруг Антон берет руку девушки и целует ее, – к тебе это не относится. Ты прекрасна.

Бррр. Чувствую, как мурашки пробежались по спине.

– Я лучше пойду, пока меня прямо здесь не стошнило. – Буркнула я, вставая со стула. Мое настроение окончательно было испорчено.

Своим отчужденным, равнодушным отношением ко мне Антон только что показал, как сильно я ему безразлична. Я в смысле, безразлична как женщина. Печально, но даже самый испорченный бабник не желает меня, что уж говорить о благородных, образцовых господах, в чьих лицах я видела своих будущих мужей. Мгновенно мне представилось мое будущее: я останусь или старой девой – восьмидесятилетняя девственница с безупречной репутацией недотроги, или выйду замуж за какого-нибудь Родиона – противного, неопрятного мужичка, с нездоровым взглядом на мир.