Это был именно самолёт, с выраженными крыльями, винтовым двигателем и даже оружием под крыльями. Вероятно, он летит туда с немирными намерениями.

За прошедшее время было пройдено около десяти километров, поэтому, даже если самолёт шарахнет по лагерю бомбами, Иван об этом ничего не узнает.

Идёт война, пролетающие над головой самолёты – это норма.

До конца дня Иван прошёл ещё десять километров и под закат наткнулся на небольшое скопление основательных домов. Они были огорожены чем-то вроде дувала, то есть глиняной оградой, призванной защитить имущество жителей от вероломных посягательств ночных хищников.

Сами домики были построены из дерева и камня, со стеклянными окнами, местами разбитыми. Вот это-то и насторожило Ивана.

Получасовое наблюдение не принесло результата – в поселении было тихо. Нехарактерно тихо.

Иван обошёл стены со всех сторон, но только у западных ворот обнаружил причины подозрительной тишины. Сначала он увидел позиции стрелков, обильно усеянные гильзами, затем увидел трупы за воротами, трупы на улице, а также скопления гильз. Теперь ясно, что здесь произошёл бой, который кончился не в пользу местных жителей.

Дальше был штурм, приведший к разбитию окон, выносу дверей, а также кровавой бане внутри домов. Мирных жителей убивали штыками, безжалостно, даже детей. Поселение полностью вырезали, а затем ограбили. Видно, что искали ценности, провизию и удовлетворение. Последнее было понятно по характерным признакам, оставшимся на мёртвых женщинах.

Искали грабители тщательно, но нашли не всё. Иван, не побрезговавший вторичным мародёрством, нашёл во вскрытой кладовой юго-западного дома кусок сыра в серой тряпке, на кухне того же дома он обнаружил початую бутылку с вином, брошенную грабителями. Видимо, не понравился букет.

Хотелось съесть что-то помимо вяленого мяса, поэтому Иван не смог устоять и съел сыр, запив его действительно не очень качественным вином.

Дальнейшее мародёрство принесло ему несколько монет, кусок чёрного мыла, набор для шитья, нормальную одежду, а также театральный бинокль на ручке. Ручку он скрутил, а бинокль, дающий примерно 2–2,5 крат. Лучше, чем морщить веки.

Трупы жителей он, с помощью ручной тележки, снёс на задний двор одного из домов. Завтра нужно выкопать братскую могилу и захоронить их, потому что он собирался задержаться здесь на несколько дней.

Также тут был колодец, у которого Иван снова смог помыться, причём тщательно, до скрипа кожи.

Выбросив старые портянки, он разорвал постельную простыню на запас новых, переобулся в новые сапоги, переоделся в новую одежду и в кои-то веки почувствовал себя цивилизованным человеком.

Почти во всех домах воняло кровью, но был один, в котором, на момент нападения, никого не было. В нём Иван и заночевал.

Утром он приступил к захоронению.

Слишком глубоко он не копал, решив вырыть компактную могилу, где разместятся все двенадцать жителей поселения.

– Нахрена я это делаю вообще… – произнёс Иван недоуменно.

Практического смысла этому не было. Он мог объяснять это себе тысячей способов, но насущной необходимости хоронить этих гражданских не было. Просто… Он посчитал, что так будет правильно.

– И в правду, нахрена ты это делаешь? – раздался голос откуда-то сверху.

Первую мысль, пришедшую в голову, Иван сразу же отбросил. Голос человеческий, женский.

Медленно развернувшись, он поднял взгляд на крышу дома, за которым начал копать братскую могилу и увидел там девушку лет двадцати с лишним, с дробовиком в руках. Взгляд у неё был слегка безумный, что очень не понравилось Ивану. А ещё у неё не было ног. Она стояла на подоконнике слухового окна на коротких деревянных протезах.

Выглядело это сюрреалистично. Выстрел из дробовика, скорее всего, закинет её обратно в окно. Но порции свинцовой дроби или картечи с запасом хватит, чтобы прикончить Ивана. Доминирующая высота безногой гарантирует, что часть дроби попадёт ему в череп. Невыгодный расклад.

– Добрый день, – улыбнулся он.

– Это ты называешь добрым днём?! – резко сменилось настроение девушки.

Волосы у неё цвета пепельный блонд, но сейчас грязные и поэтому не совсем понятного цвета. Цвет глаз не определить на такой дистанции, но, вроде бы, серый или голубой. На лицо миловидная, была бы, не будь этого безумного выражения. Нос прямой, скулы не выражены, челюсть овальная, но с волевыми признаками. Лоб высокий, что якобы свидетельствует о высоком интеллекте, если верить пословицам, но жизненный опыт Ивана говорит, что это не всегда соответствует действительности. В целом, так как она без большей части ног, рост её около метра с чем-то, считая протезы.

– Значит, не добрый день, – вздохнул Иван.

– Ты был с бандой? – вновь спокойным тоном спросила девушка.

– Не знаю ничего ни о какой банде, – честно ответил Иван. – Я пришёл из пустыни, наткнулся на лагерь военнопленных, решил, что это точно не моё и пошёл в обход, по большой дуге. Но наткнулся на это поселение, где задержался.

– Просто так нашёл поселение с трупами и решил задержаться?! – вскипела безногая девушка. – Ты что, больной?!

Она взвела дробовик.

– Я испытывал жажду и у меня почти закончилась еда, – признался Иван.