Эх…

Проводя пальцами по нежной коже ступни, вдруг нащупал что-то странное.

— Что ты делаешь? — приоткрыла один глаз, заметив, что я чуть ли не ковыряюсь в одном и том же месте.

Повернул ногу поудобнее и посмотрел. Небольшой шрам. Снова провел пальцем по нему. Марина хмыкнула.

— А-а, это детская травма — на ржавый гвоздь наступила, — пояснила мне.

— Я помню, в детстве, одна девочка тоже на гвоздь наступила. — задумчиво вырисовывал большим пальцем вновь, словно это могло как-то восполнить все воспоминания. — Больно было, наверное.

И снова это свербящее чувство дежавю. Я оглядел комнату. Большая кровать посреди комнаты, напротив которой стоял высокий книжный шкаф, на полках которых стояли рамки с фотографиями и мягкие игрушки.

— Ты мне так и не дала посмотреть фото, — поднялся я и направился к шкафу, чтобы рассмотреть поближе.

— Ну, будешь порядок наводить в комнате после себя — посмотришь, — фыркнула Марина.

Я же уже потянулся за одной рамкой. Блин! Высоко! Какой же я коротышка в этом теле… Р-р-р!

— Стремянку подать? — промурлыкала Марина.

Гневно сверкнул в неё взглядом, а она перевернулась и захохотала. Вот же, бесючая какая!

Но всё же фотку достал! Кажется, мне попалась детская фотография.

— Ты такой смешной, когда злишься! Совсем не похож на мою Мию. Надуй губки ещё, чтобы было правдоподобнее, вот так, — хихикнула она, нахмурила брови и немного выпятила нижнюю губу, показывая.

Вот коза!

Но и вправду, похоже изобразила Мелкую.

— Вот так? — повторил жест за ней, а Марина захохотала еще громче, кивая.

Вот тебе и лучшая подруга, хмыкнул я, усаживаясь рядом.

На фотографии — две девочки, стоящие в обнимку на фоне гаражей. Одна — темноволосая, с двумя косичками и «одуванчиком» на голове, в огромной мальчиковой футболке и шортах. Другая — со светлыми волосами и двумя хвостиками, в платье, но тоже перепачканном. Лица перемазаны, но обе — счастливые и улыбающиеся. Ещё не хватает сзади родителя с ремнем, чтобы подписать — «за секунду до…». Но, видимо, не в их случае. Судя по тому, что они до сих пор дружат — Марине за такие проделки не попадало. Может быть, Игорь выгораживал.

И опять… Это чувство… Так странно.

Нахмурился, пытаясь понять, но — ничего.

— Тут нам было лет по пять или шесть, — пояснила Марина, успокоившись.

Села и теперь заглядывает через моё плечо. В то время как её горячее дыхание опаляет кожу. Аж мурашки вылезли.

Повернул голову, встречая изумрудные глаза совсем рядом. Румянец на щеках делал её очень милой, лукавый вгляд словно прожигал насквозь и будто смотрел не на Мию, а на меня; чувственные губы манят, словно пытаясь вспомнить вчерашний вечер и убедиться, что это не было сном.

Так странно. Кто тогда для меня Мелкая, если я чувствую что-то к другой?

Такое возможно?

Сердце пропустило удар, а время будто перестало идти. Марина замерла и, кажется, перестала дышать. Взгляд опустился на мои губы и снова в глаза.

Нервно провожу языком по нижней губе.

Надеюсь, Мия с Игорем меня простят…

Звук разбитого стекла приводит в чувство, когда я оказываюсь в миллиметре от её губ. Марина вздрагивает и смущенно отворачивается.

Черт.

Выдыхаю и, прикрыв глаза, утыкаюсь головой в плечо, пытаясь успокоить сердце.

— Дэн, я… — тихо произносит Марина.

— Нет. Я не должен был… Прости… — отстраняюсь и быстро меняю тему, — Надо собрать осколки, пока кто-то не поранился. Сиди тут.

Она схватила меня за руку, когда я порывался подняться.

— Дурак. Где ты искать будешь? Я всё принесу, — бормочет и ползет по кровати.

Стараюсь не смотреть на неё. Взгляд падает на пол. Осторожно поднимаю фоторамку. Фотография, разумеется, осталась на полу. Там есть что-то ещё?

Осторожно поднимаю ещё одну фотку мгновенной печати. Я помню такие. У нас даже фотоаппарат был.

— Вот она где! — выхватила Марина прежде, чем я успел перевернуть и посмотреть, — Это я от Игоря прятала. Даже Мие так и не успела показать.

Она как-то с теплотой взглянула на фото и улыбнулась, что внутри неприятно кольнуло.

— Он тебе до сих пор не разрешает брать свой фотоаппарат? — вырвалось у меня прежде, чем я осознал то, что сказал.

Удивленно уставился на Марину, встретив вопросительный взгляд, увеличивающиеся в размерах глаза и падающую челюсть.

— Откуда…?