– Можно войти? – спросил Уимзи.

– Если не терпится, – нелюбезно ответил хозяин. – Закрой дверь, девка, на что уставилась? Поди к своей мамаше – пусть поучит тебя манерам.

Ситуация напоминала ту, когда горшок учит чистоте чайник. Но девочка моментально растворилась в темноте, а гость сделал шаг вперед и вежливо спросил:

– Вы мистер Граймторп?

– А если и так, что с того? Уж мне не приходится стыдиться за мою фамилию.

– Разумеется, – кивнул Уимзи. – И за ферму тоже. Замечательное место. Кстати, меня зовут Уимзи, лорд Питер Уимзи, брат герцога Денверского. Не хотел вас тревожить – вы ведь заняты овцами и всем прочим, – но все-таки решился заглянуть по-соседски. Уединенная местность – полезно знать тех, кто обитает рядом. Понимаете, я привык к Лондону, где люди живут скученно. Сюда, наверное, редко заходят незнакомцы?

– Вообще не заходят, – отрезал Граймторп.

– Возможно, это и к лучшему, – продолжал лорд Питер. – Больше ценится домашний круг. Часто возникает мысль, что в городе видишь слишком много чужаков. Не то что в семье, где все, что говорится и делается, исключительно приятно. Вы женаты, мистер Граймторп?

– Какого черта вам здесь нужно? – прорычал хозяин с такой яростью, что Уимзи тревожно оглянулся: не прорвались ли в дом недавно упомянутые собаки.

– Не горячитесь, – ответил Уимзи. – Просто я подумал, что та очаровательная девочка – ваша дочь.

– Если бы я думал иначе, то придушил бы сучонку вместе с матерью. Как вам такое?

Вопрос, который следовало расценивать как разговорную формальность, был таков, что естественное красноречие Питера подверглось серьезному испытанию. Он прибег к обычному мужскому выходу из положения и предложил хозяину фермы сигару, а сам подумал: «Какую же окаянную жизнь ведет с этим типом женщина!»

Фермер, отказавшись от сигары коротким «нет», надолго замолк. Уимзи, раскурив свою, задумчиво разглядывал «собеседника». Это был видавший виды мужчина лет сорока пяти, грубый, неотесанный, с широкими рельефными плечами и короткими толстыми ногами – одним словом, бультерьер с дурным характером. Решив, что тонкие намеки такой организм не проймут, Уимзи начал напрямую.

– Сказать по правде, мистер Граймторп, я заявился без какого-либо повода. Хотя, приходя в чей-то дом, всегда полезно поводом обзавестись. Но вас повидать – это так замечательно, что и повод не нужен. Хотя, если честно, повод все-таки был: я ищу приятеля, который, как он мне сообщил, обретался где-то в округе. Боюсь, я с ним разминулся. Понимаете, я только что приехал с Корсики – интересная страна, я вам скажу, только очень далекая. Из того, что говорил мне друг, он должен был объявиться здесь с неделю назад и искать меня. Но мне, как всегда, не везет – он, не оставив карточки, лишил меня всякой уверенности. Вы его, случайно, не встречали? Высокий, с большой ступней, на мотоцикле с коляской. Может, проезжал мимо. Не знаете его?

Лицо фермера перекосилось и потемнело от бешенства.

– В какой день это было? – прорычал он.

– Речь идет о среде или ночи на четверг, – продолжал Уимзи, держа руку на своей тяжелой малайзийской трости.

– Так и знал, – прохрипел Граймторп. – Эта шлюха и все эти грязные бабьи хитрости… Слушай сюда, мистер. Говоришь, он твой приятель? Так вот, в среду и четверг я был в Степли, и ты это знал. Знал? И твой дружок тоже знал. Раз я его не поймал, тем хуже для тебя. Я бы его в бараний рог согнул, как тебя через секунду! А будете здесь еще рыскать, костей не соберете!

С этими удивительными словами он кинулся на Питера, норовя вцепиться в горло, как бульдог.

– Э, так не пойдет! – воскликнул Питер, освободившись от захвата с ошеломительной для противника легкостью и заломив его запястье загадочным и чрезвычайно болезненным приемом, от чего тот моментально обмяк. – Очень неразумно, так можно и убить. Убийство – дело скверное. Следствие и все такое. Обвинитель станет задавать неприятные вопросы. А потом вам накинут на шею петлю. К тому же ваши методы весьма примитивны. Стойте спокойно, идиот, иначе сломаете себе руку. Вот так. Теперь сядьте. В один прекрасный день вы влипнете в серьезные неприятности, если будете себя вести подобным образом в ответ на вежливый вопрос.

– Убирайся из моего дома! – мрачно потребовал Граймторп.

– Непременно, – кивнул Питер. – Спасибо за вечернее развлечение. Жаль, что не сообщили новостей о моем приятеле.

Фермер вскочил, изрыгая потоки брани, и ринулся к двери с криками:

– Джейбез! Джейбез!

Лорд Питер секунду смотрел ему вслед, затем обвел глазами комнату.

– Что-то здесь нечисто, – пробормотал он. – Этот тип что-то знает. Опасный ублюдок. Интересно… – Он заглянул за скамью и внезапно наткнулся взглядом на лицо женщины – тусклое светлое пятно в плотной тени.

– Вы? – хрипло выдохнула та. – Вы? Вы сумасшедший, раз явились сюда. Быстрее! Быстрее! Он пошел за собаками.

Она уперлась ладонями в его грудь, решительно выталкивая обратно, а когда пламя из камина осветило его лицо, сдавленно вскрикнула и застыла с выражением ужаса, как у Медузы с картины Караваджо…

Предание гласит, что Медуза была красива. Эта женщина тоже. Открытый белый лоб под копной темных волос, блеск черных глаз из-под прямых бровей, широкий чувственный рот такой изумительной формы, что даже в этот напряженный момент в жилах Питера взыграла кровь всех шестнадцати поколений знати. Его руки инстинктивно сомкнулись вокруг плеч прекрасной незнакомки, но женщина сжалась и поспешно отстранилась.