– Мне будет одиноко возвращаться одному, знаешь ли.

Довольная улыбка окрасила лицо. Я знаю причину. Это не признак сумасшедшего, хотя большинство людей подумали бы так, увидев меня сейчас, но всё не так. Нет. Я просто доволен и даже рад её попытки разыграть меня.

Она хочет узнать, как бы я отреагировал, если бы она умерла поэтому и притворяется. Не знаю откуда, но я ощущаю, что она жива, а безжизненное лицо просто имитирует. Она даже не дышит.

“Как же натурально выглядит. Труп и сам лучше бы не отыграл”

– О любовь моя. Как же я без тебя?

Приложив щеку к её губам, я выдержал паузу.

– Хотя нормально.

Расстегнув ремень безопасности, я открыл дверь.

– О любовь, о вечность моя. Что же ты так мимолётна. Ты даже не разулась, войдя мне в душу, а сейчас так беспардонно ушла даже не предупредив.

К этому моменту всё моё тело восстановилось. Уже ничего не звенит и не ноет.

“До сих пор не чувствую дыхания. Можно и вправду поверить, что она того”

Поцеловав её в окровавленный лоб, я скинул её с машины прямо в сугроб.

– Пусть снег будет тебе пухом.

Пересев на место водителя, закрыл дверь.

– Повезло.

Оглядев лобовое стекло, я порадовался что трески не дошли до места водителя.

– Въехать в такое здоровое дерево. Ей всё же надо пойти проверить зрение.

Разглядев толстенный ствол дерева, в чью ширину поместятся десять таких как я и ещё парочка сверху, попытался завести машину. С третьей попытки получилось.

– Шикарно. Не придётся идти пешком.

Включил заднюю передачу. Повернулся назад, желая выехать на середину дороги, как в боковое стекло постучались.

– Да-да.

Завидев разъярённую женщину, чей силуэт уже начал дрожать от холода, я с лицом учтивого интеллигент, приоткрыл слегка, на пару сантиметров, окно, перед этим заблокировав дверь.

– Не совсем юная леди. Чем могу помочь?

– Открывай, мразота ты редкостный.

Её зубы скрепят от ярости и негодования.

“Если продолжу дурачиться она выломает дверь. Не хочется после ехать в морозильнике”

– Ну ладно.

Открыв дверь, я вежливо пересел обратно на своё законное место.

Ничего не сказав, она, сев, захлопнула дверь.

Минута, две, три тишины. Она как сидела, так и сидит, дрожа от холода почти без движения. Единственное, что она сделала, так это включила обогреватель.

– Ты меня бросил.

Она даже не повернулась, смотря вперёд.

– Что, любовь моя?

Медленно, словно из какого-то ужастика, она повернулась ко мне. Ещё широко открытые глаза, вокруг которых засохла кровь, смотрят на меня, словно пытаясь высосать душу.

– Любовь моя?

– Тебе чё гениталии отрезать?

– Они все равно отрастут. Надеюсь, но лучше не проверять.

Вновь тишина. Она смотрит не моргая. Её глаза уже покраснели от сухости, но она продолжает.

– Ты просто выкинул меня. Даже пульс, пульс не проверил.

Всхлип достиг ушей, неприятно обдав мурашками.

“Ну вот началось”

Я, уже смекнув, что будет дальше закатил глаза.

– Значит. Всхлип. Значит я была права. Всхлип.

С мокрыми от слёз глазами, она приблизилась к моему лицу.

– Неужели ты и вправду не любишь меня?

“Опять она будет пытаться манипулировать. Сейчас пройдёт пару минут в кромешной тишине. После она будет стучать ногтями по рулю и посмотрит на меня ожидающим взглядом, типа ничего не хочешь сказать?

Зависимость от меня. Это и есть её кандалы, ограничения, которыми она сама себя сковала”

Я лишь устало вздохнул про себя, положив руку ей на голову.

– Люблю. Больше своей никчёмной жизни, любовь моя ранимая.

Взъерошив чёрные волосы, я поцеловал её в щёку.

––

“Я всегда был против убийств”

Палец медленно, круговыми движениями поглаживает белые бугорки шрамов на ладони, в форме короткого уравнения.

“Х = Ч”

Сидя на подоконнике, под ощущение сквозняка гуляющего по обнажённой пояснице, я прикусил фильтр сигареты. Гадкий, пропитанный ядом дым, засвербил в ноздрях.

“Каким бы человек не был. Мошенником, бомжом, манипулятором, ленивой мразью, транжирой, высокомерным молокососом, насильником, зэком. Это не стоит даже на одном уровне с убийцей.