– Все верно, – проигнорировал мои старания Сократ, все еще восседающий рядом неподвижной кошкой–копилкой. – Никто не мог попасть в Тимеису, если того не желали её обитатели. Невозможно представить, чтобы кто–то просто вывалился посреди белых песков.

– Вывалился – очень точная формулировка, – проворчала я и вновь почесалась.

– А как вы обратно вернулись? – встрепенулся от каких–то своих размышлений кот, пока я пыталась содрать кожу у себя на затылке.

– Мы не возвращались, – пожала в плечами. – Скорее, нас вернули. Сатус начал на меня наседать, требуя пояснить, как я воспользовалась межпространством. Я как могла отгавкивалась, а потом вдруг на нас налетел смерч, и пустыня, в буквальном смысле, выплюнула нас посреди школьного двора, едва ли не на голову какой–то слегка нервозной барышне.

– Значит, вот с какой целью Сатус ночью приволок тебя в библиотеку, – Сократ раздраженно дернул хвостом из стороны в сторону. – Хотел выяснить, как тебе удалось попасть в Тимеису.

– Ну, да, – нехотя признала я. – Только, скорее всего, он уже все выяснил, только мне рассказать не успел. Пожар помешал.

– Вот с этого момента поподробнее, – встрепенулся усатый.

– Не могу, – развела я руками. – Все подробности вон, – я мотнула головой в предполагаемом направлении библиотеки, – остались у Сатуса.

– Но что–то же он тебе сказал! – еще больше округлил свой и так широко распахнутый единственный глаз. Надо будет как–нибудь поинтересоваться, что стало с другим.

– Сказал, – согласилась я. – Вернее, зачитал отрывок из какой–то странной книжки, в которой вместо нормальных букв были палочки да полосочки всех мастей и толщин.

– Ты сможешь вспомнить, что он тебе прочитал? – тут же вцепился в эту информацию Сократ, как в полупридушенную мышь, которая умирает, но продолжает бороться за спасение.

– Нет, – качнула я головой, скривившись. – У меня не настолько хорошая память.

– Постарайся хотя бы вспомнить, о чем там шла речь, – продолжал наседать на меня котяра.

– Ну, – закусила я губу, отводя взгляд к окну. – Там было что–то про прекрасных созданий, которые величественны и опасны… Знаешь, было очень много прилагательных и странных формулировок, но заканчивалось всё пассажем про алмазный серп, золотую корону и месть. Да, еще было какое–то странное слово в конце – то ли имя, то ли титул. Вроде обращения.

– Какое слово?

– Не помню, – я поникла, шаркнув ножкой по полу, помолчала, раздумывая, говорить Сократу или нет, но в итоге решила, что он – мой единственный друг здесь. Хоть кому–то же доверять надо. – Знаешь, это еще не всё.

– Есть еще что–то? – я не видела морды кота, потому что в этот момент его вдруг очень заинтересовал собственный хвост, а вернее, блохи на нем, но сарказм прочувствовала даже сквозь звук клацающих зубов. Оторвавшись от уничтожения кровососущих, Сократ предположил: – Ты чихнула и воскресила Имира?

– Это еще кто? – изумленно заморгала я.

– Еще один из первородных существ, – почесав задней лапой за ухом, прокряхтел Сократ. – Имир был создан изо льда и после смерти, а она была насильственной, послужил, так сказать, строительным материалом для нашего мира.

– Этого мира? – зачем–то решила уточнить я.

– И этого тоже, – оскалился в подобии улыбки мохнатый, обнажив мелкие, но далеко не безобидные клыки, начав вдруг походить на вампирёныша. Интересно, мохнато–хвостато–усатые вампиры в природе водятся? – Для всех миров, потому что в те времена был только один мир, это уже спустя тысячелетия он раскололся на тысячи кусочков, и из этих кусочков возродились новые миры.

– Миры из кусочков? – протянула я с сомнением. – Звучит так, как будто кто–то пытался собрать огромный паззл.

– Мне кажется или ты тянешь время? – с подозрением воззрился на меня Сократ, недовольно дернув усами, а после приказным тоном распорядился: – Давай, рассказывай, чего ты там еще натворила? Знаешь, еще чуть–чуть, и я начну жалеть, что встретил тебя на том захудалом кладбище.

– Еще чуть–чуть – и я начну жалеть, что вообще появилась на свет, – подражая манере кота, ответила я. – Но ты можешь немного расслабить свой пушистый филей.

– За мой филей не переживай, – оборвал меня котяра. – Я за ним слежу в оба глаза.

– У тебя только один глаз, – невежливо напомнила я.

– Рассказывай! – прикрикнул кот, не выдержав возросшего градуса дискуссии.

Глубоко вздохнув, на одном дыхании выпалила:

– Я видела маму! – а после тут же принялась рассматривать собственные ногти.

Кот икнул. Громко так. Как будто подавился куском отлично прожаренной до хрустящей корочки рыбки. А потом еще несколько раз повторил. Наверное, на бис.