В коридоре толстая Берта танцевала танго с полицейским. Второй полицейский стоял возле патефона и крутил ручку.

– О, Берта! – в негодовании воскликнула фрау Погге.

Кнопка подошла к полицейскому, крутившему ручку патефона, сделала книксен и сказала:

– Дамский танец, господин вахмистр.

Полицейский обхватил ее рукой и они протанцевали один круг.

– Ну, довольно! – закричал директор. – Берта, что все это значит? Вы что, обручились с целой ротой полицейских?

– К сожалению, нет, – ответила толстая Берта.

Тут из кухни появился третий полицейский. Фрау Погге простонала:

– Кажется, я сойду с ума.

Кнопка подошла к ней и попросила:

– Да, мамочка, пожалуйста, сойди с ума.

– Да куда ж еще сходить-то? – воскликнула Берта.

Собственно говоря, это было довольно нахальное заявление, но фрау Погге пропустила его мимо ушей, а у господина Погге и без того забот хватало. Наконец, Берта отвела хозяев на кухню. Там сидел человек в плаще и наручниках.

– Вот этот господин собирался нас ограбить, но я слегка стукнула его по кумполу и вызвала полицию. Вот мы, вас дожидаясь, и поплясали чуток.

Человек в наручниках открыл глаза. Взгляд у него был какой-то остекленелый.

– Да это же Роберт-Дьявол! – изумилась Кнопка.

Родители ошалело уставились на нее.

– Кто?

– Жених фройляйн Андахт! Так вот зачем она меня спрашивала, когда у Берты выходной!

– И ради этого человека вы ходили попрошайничать!

– И вот зачем она рисовала план квартиры! – кричала Кнопка.

– План мы у него и вправду обнаружили, – сказал один из полицейских, протягивая удивленному хозяину листок бумаги.

– И как же вы справились с этим типом? – осведомилась фрау Погге.

Толстая Берта взяла булаву и встала возле двери.

– Я вот тут стояла, а когда дверь-то открылась, я его и треснула. Он потом очнулся, а его еще разок по головке-то и погладила. Вот, а потом явились эти три кавалера.

Она показала на полицейских, и они почувствовали себя весьма польщенными.

Хозяин дома покачал головой.

– Что-то я ничего не пойму, – сказал он, – откуда вы знали, что именно грабитель лезет в квартиру? А если бы это я пришел?

– Тогда бы и тебя по головке погладили! – не без удовольствия вставила Кнопка.

Берта принялась объяснять все по порядку.

– Я как домой пришла, а погода на улице – не приведи Господь, так я себе думаю, чего мне под дождем-то разгуливать, ну вот, сижу я на кухне, а тут телефон звонит. И кто-то мне говорит: сейчас к вам придет грабитель, вы, говорит, врежьте ему разок кочергой и позвоните в полицию. Но кочерги-то у нас нету. Вот так все и было.

– Да кто же мог знать, что нас собираются ограбить? Кто вам позвонил? – допытывалась фрау Погге.

– Да это же ясно, как Божий день! – воскликнула Кнопка. – Конечно, это был мой друг Антон!

– Точно! – сказала Берта. – Он хоть и не назвался, но сказал, что он Кнопкин дружок.

– Вот видите! – обрадовалась Кнопка и, заложив руки за спину, гордо прошлась по коридору. – Я же сразу вам сказала – этот парень чистое золото.

– Мне тоже так показалось, – раскуривая сигару пробормотал папа Погге. – Но откуда он узнал?

– Наверное, видел, как фройляйн Андахт дала ключи этому ворюге, – предположила Кнопка.

Роберт-Дьявол злобно заерзал на стуле.

– Так оно и было, – подтвердил он. – Ну погоди у меня, щенок, только попадись мне еще…

– Ну, с этим вам уж точно придется повременить, – заметил вахмистр, – сперва надо будет отсидеть свое.

Кнопка подошла почти вплотную к грабителю.

– Я вам не советую связываться с Антоном! – сказала она. – Он от вас мокрого места не оставит! Готфриду Клеппербейну он так врезал, что тот еле ноги унес.

– В самом деле? – обрадовался господин Погге. – Он и впрямь отличный малый, твой Антон.

Пифке сидел у ног взломщика и грыз его шнурки. У фрау Погге началась мигрень. Лицо ее страдальчески исказилось.

– Слишком много волнений, – пожаловалась она. – Господа, вы не соблаговолите увести отсюда этого грабителя? Он страшно действует мне на нервы.

– Вы мне тоже! – пробурчал Роберт-Дьявол. Вскоре полицейские увели его.

– Берта, милая, – сказала фрау Погге, – уложите ребенка в постель. Я иду спать. Ты скоро, Фриц? Доброй ночи, моя радость. Только не надо больше подобных выходок!