— Больно надо, я жду свою девушку, — улыбка с лица Смирнова испарилась.

— Да, конечно, рассказывай больше. Я не верю тебе и твоей псевдолюбви к Ксении. Отстань от нее и перестань меня преследовать! — делаю еще несколько шагов от него.

На скулах Смирнова заиграли желваки, а глаза метали молнии, он был в ярости от моих обвинений. Настигнув меня, схватил за руку, и уже было открыл рот, чтобы высказать мне все, что думает на этот счет. Как входная дверь скрипнула, давая знать, что кто-то вышел.

Обернувшись, вижу Владислава. Картина, что предстала, перед его взором вызвала у него удивление. Но спустя мгновение, он опустил взгляд на руку Смирнова, что сжимает мое запястье. А когда перевел взгляд на парня, тот отпустил меня.

— Есть проблемы? — спросила Владислав, вскинув бровь и шагнул к нам.

— Нет, — уверенно ответил тот и отошел от меня, как можно дальше.

— Саш? — Влад посмотрел на меня вопросительно, ожидая моего подтверждения.

— Все в порядке, — успокоила его.

— Отлично, — ответил мужчина и подошел ко мне, — поехали домой, — и обняв за плечи повел к машине.

— Кто он такой? — спросил Влад, как только мы выехали с парковки в сторону его дома.

— Одногруппник мой, — сухо бросила. Я до сих пор не могла даже смотреть на него спокойно.

— Что он там делал?

— Ждал Ксению.

— Какую Ксению?

— Бармена нашего, Ксению, они встречаются, — терпеливо поясняю. Уточнять подробности совсем не хотелось.

Хотя от одного разговора я бы не отказалась, в котором он признается, что у него появилась другая.

— Хм, — задумчиво протянул мужчина.

— Кстати, она просила отпустить ее на три дня в отпуск, ей срочно нужно ехать домой, — вспоминаю о просьбе подруги, которую так и не успела донести до него.

— С Натальей пусть поговорит, — мне ведь показалось, что Владислав был недоволен? Но чем?

Кто из нас обнимал другую в своем кабинете?! Ответ очевиден.

— Она не отпускает ее, сказала через тебя этот вопрос решить, — взмахнула в его сторону рукой, но так и не повернула голову.

— А кто тогда работать будет? Завал же, знаешь, — ответил он резко, с недовольством.

— Я за двоих буду работать, подменю ее, — встаю на сторону подруги.

— Как пожелаешь, если хочешь, то работай и за нее, — по его тону казалось, его совсем не волновал этот вопрос, и мысли были заняты совсем другим.

Может этой девицей?

Машина остановилась во дворе дома, но Владислав не торопился глушить мотор.

— Поднимайся домой и ложись спать. Я вернусь позже, у меня еще дела, — выдавал он приказания, будто командир.

Влад совсем не похож на себя. От него веет холодом. Я поежилась от его резкого тона, так он не вел себя никогда со мной.

— Конечно, дела у него, — пробормотала рассержено, взмахнув рукой, и потянулась за ручку двери.

Сейчас снова побежит к этой курице. Скатертью дорога!

Сцена в кабинете снова мелькнула в голове, разозлив сильнее, но я дернула головой, отбросив ее. Не буду об этом думать. Не сейчас.

Уже открывая дверцу, услышала:

— Подожди, это что камень в мой огород? Тебя что-то не устраивает? Выкладывай тогда! — он не на шутку взъелся и слишком громко выказал свое недовольство.

Молча выскочила из машины, быстрым шагом направившись к подъезду.

Отстань от меня!

— Стоять! — слышу за спиной, и через секунду меня дернули за руку, повернув к себе.

Да что за день сегодня такой, всем от меня что-то нужно! Оставьте меня в покое!

— Что за истерики? — вскричал он.

— Отпусти! — выворачивая руку, пытаюсь вырваться.

— Успокойся, Саша! Мне нужно вернуться в клуб и закончить дела! Нет времени сейчас выяснять твои психи, возвращайся домой и жди меня!

Он отпустил меня, и не оглядываясь я побежала к подъезду.

— Я вернусь через пару часов! — услышала в спину.

Проснулась уже с рассветом от того, что шея жутко затекла. Аккуратно переложив голову под удобным углом, снова пытаюсь уснуть. Но ломота в шее была ничем, в сравнении с сильнейшей болью, которая разрывала голову на части. Такой мигрени, я не испытывала никогда.

А все потом что, когда вернулась в квартиру Влада, только успела снять верхнюю одежду и с рыданием завалилась в гостиной на диван. Плакала так долго и горько, выплескивая всю боль, которая навалилась на меня и которую с трудом удавалось сдерживать последние часы на работе.